Владимир Даль - Избранные произведения

• Название: Избранные произведения
• Автор: Владимир Даль
• Жанр: Русская классическая проза

В издание входят избранные повести, рассказы, очерки и сказки известного лингвиста, фольклориста, этнографа и писателя В.И. Даля (1801-1872), написанные им в 1832-1857 гг. (`Бедовик`, `Денщик` и др., сказки: `О Иване Молодом Сержанте...`, О Шемякином суде...`, О Георгии Храбром...` и др.).

---

Бедный Кузя рылся как-то в золе, в сору и в навозе, собирая кости, которые он жег и продавал на ваксу и на разные снадобья какому-то засевшему в ближнем уездном городке осколышу наполеоновской армии, учителю всякой всячины и досужему делатели ваксы и помады, - как вдруг к нему, к Кузе, подошел, отколь ни взялся, цыган ли, татарин Ли какой, поглядел на него и присел на кучку навоза, будто хотел стеречи ее от суковатой клюки бедного Кузи. Кузя поглядел на него искоса, стал опять разгребать Сор поодаль от шабра, от соседа, и сметил, что новый сторож, на кучке сидючи, задремал. "Кто это?" - спросил тогда Кузя потихоньку шальную Мотрю, которая пасла телят и свиней. "Неужто ты эту собаку не знаешь? - сказала Мотря шальная. - Это Будунтай, чертов пай, всем ведомые переметчик; он в Вятке барсуком из норы вылез, в свояки семи шаманам сибирским приписался, под Чудовом в козла оборотился, в Вологде свечой подавился, да кабы казанские татары не сняли с него шкуры на сафьян, так бы в светильня за ним пропала! Он перекинулся в тройку бегуне", а из них две лошаденки белые, а одна голая, - да я ушел на три стороны; ищи его! Вот он за что я слывет у нас переметчиком, что перекидывается, собака, во что ни задумал!"

Бедный Кузя оглянулся на Будунтая, испугавшись голосистого крика шальной Мотри, а уж Будунтая и нет: на том месте, где он сидел, лежит только камень, а камня того, кажись, прежде не быле. Кузя застрогал деревянную шпильку, подкрался к камню против солнца, да и приколол тень камня того к земле. "Что-то будет?" - подумал он. Долго камень лежал да отмалчивался, а Кузя стал разгребать под ним кучу навоза. Тогда и камень не утерпел: он перекинулся пошехонцем, в поршнях, в зипуне, с берестовой котомкой за плечами, и стал просить Кузю, чтобы он не ругался над бедным, бездомным поденщиком, чтобы не подрывался под него суковатою клюкою, а выдул бы колышек, на который-де того и гляди либо скотина, а не то и прохожий человек наступит да напорет ногу. Тогда Кузя наш догадался, что Будунтай недаром о колке заговаривает, и не вынул его. доколе тот не посулил ему за волю свою любого.

- Сокрушил меня, злодей! Проси чего хочешь, - сказал наконец Будунтай, а самого сердце так и подмывает; потом снял шапку, отер пот с чела полотенцем с алыми шитками да со владимирскими городочками и вздохнул тяжело, словно в оглоблях.

- Выучи меня своему досужеству, - стал тогда просить бедный Кузя.

- Изволь, - отвечал Будунтай" - отпусти ж меня!

- Нет, врешь, обманешь, в лес уйдешь, - приговаривала шальная Мотря.

- Дай задаток, - сказал Кузя, - видно, Мотря шальная правду говорит: мужик тонет - топор сулит, вытащишь - и топорища жаль! Дай задаток, а не то не отпущу!

Будунтай разгреб, не вставая е места, вод собою кучу, достал горсть алтына, золота и высыпал его Кузе в котомку.

- Врет, обманет, в лес уйдет, - приговаривала опять Мотря.

- Все это хорошо, - сказал Кузя, - да этого мало; надо мне тебя затаврить, чтобы ты не ушел, да окорнать для приметы одно ухо; пой песни, хоть тресни, а без пометы не пущу; ты не курица, ногавки на тебе не навяжешь - давай ухо!

Будунтай-переметчик осерчал, стал браниться по-своему, по-вятски:

- Чего талы[35] натаращил на меня блябла[36] те в ухо, чтоб тебя комуха[37] в ромух[38] свернула! Чтоб тебя уроса[39] в вицу[40] иссушила да шоры[41] и сильки[42] пупочки с тебя посклевали! Бери нож, - сказал он наконец, - да режь ухо!

- Нет у меня ножа, - отвечал Кузя, - доставай свой, не то зубом грызть стану!

Будунтай снял с пояса складной нож, раскинул его, подал Кузе и подставил правое ухо.

- Левое, давай собака, - сказал Кузя, - недаром что-то ты его отворачиваешь!

Будунтай подставил и левое. Кузя ухватил ухо, перегнул его, как сгибают сапожный товара когда клюшву выкраивают, вырезал и ускорнячок углом, положил лоскут в котомку, где лежали гусли, и выдернул из земли колышек. Будунтай только крякнул, встал, встряхнулся, в черного петуха обернулся и приказал Кузе приходить в самую полночь за село, на распутье. где дороги разбегаются: в лес, на водопойное озеро, да на кладбище. Сам взмахнул крыльями, перекинулся рябой сорокой и полетел, как сороки летают, поджимая крылышки под мышку, да все прямо, что и" лука стрела.

Бедный Кузя пришел домой, высыпал старикам своим пригореть золота, сказал, что богатый человек берет его в услужение да в ученье и вот прислал-де им задаток. Старики порадовались и потужили; сын покинул им отставные гусли и пошел в полночь на перепутье.

Прислонившись к верстовому столбу, прождал он уже долгонько, стало время за полночь, я Будунтая нет. Кузя сказал про себя: "Недаром, видно, Мотря честила тебя? видно, знает она дружка! Ну да меня теперь не проведешь, от меня в лес не уйдешь!" Сам вынул ухо Будунтая и укусил его зубами. Столб, у которого стоял бедный Кузя, взвизгнул по-верблюжьи и закачался Кузя отскочил в сторону, поглядел на версту, на столб:

- Кой черт! Ты, что ли, это, Будунтай?

- Я! Да что ж ты кусаешься, знаком? - сказал пегашка-столб; пойдем, что с тобой делать, пойдем ко мне в науку; да только гляди, теперь ты мне слуга, поколе не выучишься всему досужеству моему, от аза до ижицы!

- А там что, - спросил Кузя, - как выучусь?

- А там, - отвечал Будунтай, - на свой пай сам промышляй; беркут пискленка кормит, а орла не кормит.

Будунтай взял его и продержал в науке довольно долгое время. Как он учил его своему художеству? - спросите. Да вот как: выдернет у него руки, ноги, самого в ком свернет - вот вам кочан капусты; запустит ему руку в глотку по самое плечо, ухватит там за что ни попало, вывернет наизнанку - вот вам ни то ни се, ни черт знает что. Такое ученье бедному Кузе наскучило и надоело; он стал проситься домой, уверяя, что он уже всю науку прошел и всему научился. Будунтай-переметчик позвал стариков, родителей его, вывел им трех коней и спросил: "Который ваш сын?" Старик поглядел да я указал, наудалую, на авось, среднюю. "Нет, - отвечал Будунтай, - знать, сын твой недоучился. Поди и приходи через полгода".

Вы знаете, ребята, что ждать полгода долго, страх долго; а между тем, оглянись назад, его уже и нет!

Старик пришел в срок, а Кузя как-то тихомолком шепнул ему: "Укажи-де на ту кобылу, которая будет вертеть хвостом". Но Будунтай вывел ему трех куных куропаток и велел узнать сына. Старик указал опять на какую попало - и не угадал. Кузя известил отца, что в следующий раз будет оправлять носом перышки на шейке, а Будунтай вывел опять коней. Средний махнул, однако ж, хвостом, старик его узвал и взял выученного сына домой. "Возьми его, - сказал переметчик Будунтай, - да слушай: береги его как око свое; если ж понадобятся тебе деньги, те ведя сыну оборотиться в коня веди на базар и продавав; да только смотри, уздечки е ним не отдавай, а сыпи да неси домой, так и он дома будет". Колдун махнул рудой и пропал, словно сквозь землю провалился; а лошади оборотились в людей: вороной жеребчик - в Кузю бесталанного, рыжая кобыла - в шальную Мотрю, а чалый мерин - никак в тебя, Терешка!

Старик пришел с сыном домой, дождался торгового дня; Кузя оборотился конем, отец повел его на базар, продал, накупил сладкого и горького, квашеного и соленого - а он, вишь, держался русской поговорки: пей кисло, да ешь солоно, так и на том свете не сгниешь. Накупивши всего, чтобы было чем полакомить и старуху свою, пошел домой, а Кузя, его сын бесталанный, дорогою его нагнал, и они опять оба вместе, рассмеявшись да порадовавшись, как ни в чем не бывало воротились домой.

А ушел наш Кузя от нового хозяина своего вот каким делом: ржевский мещанин, барышник, приехавший в нашу сторону закупать лошадей, чтобы там гнать их на Лебедянскую ярмарку, сторговал и купил у старика гусляра каракового коня, четырех лет, трех с половиною вершков, без тавра и без отметин, поспорил было с хозяином за то, что этот, поупрямившись, не хотел передать ему, как водится, повод новокупки из полы в полу, а с коня, не но обычаю, снял недоуздок, - известно, что корова покупается с подойником, а конь с недоуздком, - наконец однако же, чтобы не упустить сходной покупки, на все согласился и заплатил гусляру деньги. Не успел этот отойти, а ржевский барышник оглянуться на бойкую, голосистую торговку, с которой тем часом молодой калмыцкий жеребчик стянул зубами головной платок, как народ, обступив нашего коновала и барышника, стал хохотать и указывать на него пальцами. Ржевский мещанин оглянулся назад - у него в поводу не конь, а человек. Что тут было шуму, крику, брани, божбы и смеху - весь базар расходился; казаки отняли у рыжего коновала бедного Кузю; этого отпустили, а того прозвали полоумным. Хотел он было идти просить - да к кому пойдешь и на кого? Но это, слышь, не все, а была еще потеха вот какая: крымский цыган, подкочевавший на базар с походною кузницею и увидевший, что приключилось со ржевским коновалом, рассудил, что Кузькино ремесло не плохой хлеб и что не худо бы попытаться перенять у него доброе дело; загадано - сделано; цыган предав тому же барышнику клячонку свою, а потом украл ее у него же из рук, передал товарищу, а сам надел на себя недоуздок. Когда же барышник наш оглянулся и снова увидел, что ведет в поводу не коня, а живого человека, только другой масти, смурого цыгана, то плюнул, кинул повод, перекрестился, прочел: "С нами крестная сила" и "Помилуй мя, господи!" - уехал с базару, и с той поры в Черкасск более ни ногой. Ну его, рыжего, к семи Семионам, обойдемся и без барышников! Только, окаянные, цены портят, с чужого добра сбивают, на свое наносят да набивают, а проку в них ни на волос!