Виктория Холт - Змеиное гнездо

• Название: Змеиное гнездо
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Вече, Селена+, АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7141-0087-5

В настоящей книге представлены два романа известной современной английской писательницы Виктории Холт – «Змеиное гнездо» и «Невеста замка Пендоррик». По своей популярности она уже приблизилась к таким авторам, как Дюма, Агата Кристи, Чейз.

Героиню романа «Змеиное гнездо» Девину Глентайр, богатую наследницу, кажется, ждет безоблачное будущее, но внезапно на нее обрушивается одна беда за другой: смерть матери, разлука с подругой, женитьба и загадочная смерть отца. И наконец, она предстает перед судом как обвиняемая в убийстве мистера Глентайра.

Романы Виктории Холт можно причислить к жанру детектива, но они романтичны и красивы, как добрые легенды.

---

Я смотрела на Лилиас и чувствовала, как на глаза мои наворачиваются слезы.

– О, Лилиас, – проговорила я, – твой отец чудесный человек.

– Я согласна с тобой, – ответила она.

Однако ответ лейкмирского викария заставил меня задуматься о собственном отце. Я всегда считала его порядочным и достойным человеком. Но после того как он изгнал Китти и оставил безнаказанным Хэмиша, кроме, возможно, словесного внушения, мое представление о нем изменилось.

Отец всегда казался далеким от всего. В прежние дни я полагала, что он слишком возвышен и его никак нельзя считать одним из нас; теперь я начала думать иначе. Как мог он проявить такую черствость к другому человеческому существу и вытолкнуть Китти в жестокий мир, сохранив при себе ее соучастника по преступлению лишь потому, что тот был хорошим кучером? Он действовал в согласии не со справедливостью, а с собственными прихотями. Образ доброго и благородного человека в моем представлении изрядно потускнел.

С мамой я могла бы обо всем этом поговорить. Такое не могло случиться, будь она с нами. Она не позволила бы выгнать на улицу человека, которому некуда податься.

Я испытывала тревогу и смутные опасения.

Однажды отец послал за мной и, когда я вошла к нему в кабинет, взглянул на меня с легкой насмешкой.

– Ты взрослеешь, – проговорил он, – и скоро тебе исполнится семнадцать, так ведь?

Я кивнула, охваченная ужасом, что слышу прелюдию к отставке Лилиас, услуги которой якобы больше не требуются и потому она должна быть так же поспешно уволена, как Китти.

Однако я неверно истолковала его намерения, ибо он устремил взор на шкатулку, стоявшую на столе. Я хорошо ее знала. В ней хранились драгоценности мамы. Она не раз показывала их мне, вынимая вещицу за вещицей и рассказывая о каждой.

Там было жемчужное ожерелье, которое отец подарил маме на свадьбу. Потом – кольцо с рубином, доставшееся маме от ее матери. Еще я помнила украшенный бирюзой браслет, бирюзовое ожерелье ему в пару, две золотые и одну серебряную броши.

– Все это будет твоим, когда ты вырастешь, – сказал он мне, – а ты сможешь передать драгоценности своей дочери. Приятно представлять, как эти безделушки переходят от поколения к поколению. Ты согласна?

Я снова кивнула.

Отец вынул жемчужное ожерелье и подержал его в руках. Мама говорила, что в нем шестьдесят жемчужин, а застежка сделана из настоящего алмаза в оправе из нескольких мелких жемчужин. Я видела ожерелье, да и другие украшения из шкатулки на маме всего несколько раз.

– Мама хотела, чтобы все это стало твоим, – заговорил отец. – Думается, ты еще слишком молода для драгоценностей, но, на мой взгляд, это не относится к ожерелью. Ты можешь взять его себе. Говорят, что, если жемчуг не носить, он теряет блеск.

Я взяла ожерелье из его рук с чувством облегчения. Отец считал меня чересчур молодой для драгоценностей, значит, я еще не созрела для расставания с Лилиас. Правда, само жемчужное ожерелье тоже доставило мне радость.

Я надела его на шею и с глубокой печалью вспомнила маму.

Когда я снова была с Лилиас, она сразу же заметила ожерелье.

– Какая чудесная вещь! – воскликнула она.

– Это мамина. Есть еще броши и несколько других украшений. Они тоже мои, но отец не считает меня достаточно взрослой для них. А жемчуг портится, если его не носить.

– Я слышала об этом, – сказала Лилиас. Она любовно поглаживала жемчужины, я сняла ожерелье и протянула ей.

– Восхитительная застежка, – заметила Лилиас. – Она одна стоит целого состояния.

– О… я бы не хотела продавать эту вещь.

– Понимаю. Я просто подумала… о сбережениях на черный день.

– Ты хочешь сказать, что и у меня могут настать трудные времена?

– Нет – только то, что хорошо иметь такие вещи. Взгляд Лилиас стал печальным и отсутствующим. Она думала о будущем, черный день мог стать для нее роковым, ибо никаких сбережений у моей гувернантки, как я полагала, не было.

Я спустилась на кухню узнать, будет ли отец к обеду. О своем отсутствии он обычно извещал запиской миссис Керквелл. На кухне было неспокойно – за столом опять сидел с закатанными рукавами Хэмиш и тупо пощипывал волосы на руках.

Я прошла к миссис Керквелл, она что-то размешивала в тазу и сразу заметила ожерелье.

– Боже, какая красота! – воскликнула она.

– Да, теперь это мое ожерелье, а раньше принадлежало маме. Я должна носить его, иначе от долгого лежания без дела жемчужины потускнеют.

– Неужели? – удивилась миссис Керквелл.

– Так говорит отец.

– Ну, он-то уж должен знать.

– Мне кажется, я тоже слышала об этом раньше.

– Выглядит оно превосходно и очень идет вам, мисс Девина.

– Застежка тоже ценная, – добавила я. – Алмаз в обрамлении маленьких жемчужин.

– Ну и дела.

– Мисс Милн говорит, что это мне на черный день… если я когда-нибудь окажусь в нужде.

– Только не вы, мисс Девина. – Миссис Керквелл рассмеялась. – А она тревожится, бедняжка. Правильно я решила, что никогда гувернанткой не стану.

– Будет ли отец к обеду?

Миссис Керквелл не успела ответить. Хэмиш взглянул на меня и проговорил:

– Нет, не будет его. Я знаю, я его вез.

Словно не слыша кучера, миссис Керквелл ответила на мой вопрос:

– Он оставил записку, чтобы к обеду его не ждали. Вскоре после этого я ушла к себе.

Следующий день начался с ужасного открытия – мое ожерелье пропало. Я положила его в голубую коробку, лежавшую в выдвижном ящике туалетного столика, и не могла поверить своим глазам, когда обнаружила утром, что коробка на месте, но ожерелья в ней нет. Как безумная я обшарила все ящики столика, но без успеха. Ожерелье исчезло. Непостижимо, ибо я не могла даже представить, что не положила драгоценность в коробку.

Исчезновение всех потрясло. Когда пропадает такая ценная вещь, как это мое ожерелье, заметила миссис Керквелл, нехорошо будет всем в доме.

Она была права. Ожерелье находилось у меня в комнате. Теперь оно оттуда исчезло. Куда?

– У ожерелий ног не бывает, – сказала миссис Керквелл. Оставалось предположить, что его кто-то взял. Кто? Никто не мог считать себя целиком вне подозрения.

Отец вернулся поздно вечером, и привез его Хэмиш; дом уже спал, и отец узнал о пропаже лишь на следующее утро.

Не думаю, что я была единственной, кто провел эту ночь без сна. В доме появился вор, и мои подозрения, естественно, пали на Хэмиша. Если он способен грешить, разве не мог он посчитать, что не зазорно – ведь «человек есть человек» – взять ожерелье у того, кому оно лишнее, и отдать тому, кто в нем нуждается: в данном случае себе самому?

Однако Хэмиш не ходил в доме дальше кухни. С того дня как его застигли в одной из спален с Китти, существовало молчаливое согласие в том, что верхние этажи для него закрыты и он может появляться в них только по вызову отца. Конечно, он вполне мог не соблюдать никаких правил, но со дня рокового происшествия с горничной я ни разу не видела его наверху. И все же нельзя было исключить, что он прокрался в мою комнату и взял ожерелье. Уверена, если бы его застигли там, у него нашлось бы объяснение.

Всю ту ночь, пока я пыталась, но так и не смогла заснуть, я снова и снова припоминала все, что было связано с ожерельем, – с момента, когда надела его, и до момента, когда сняла перед сном и положила в голубую коробку.

Отец пришел просто в ужас. Он приказал тщательно обыскать мою комнату. Засыпал меня вопросами. Помню ли я, как снимала ожерелье? Как положила в коробку? Кто побывал в комнате после этого? Только служанка, чтобы прибраться, и, конечно, мисс Милн. Она зашла что-то обсудить со мною. Но что именно – я забыла.

Он велел всем собраться в библиотеке.

– Прискорбное событие, – начал он, когда все собрались. – Пропала дорогая вещь. Кто-то в доме знает, где она. Я предоставляю тому человеку возможность вернуть ее на место. Если так и произойдет, я сделаю вид, что все в порядке. Если же ожерелье сегодня не появится у меня, придется известить полицию. Здесь все присутствуют?

– Где Элен? – раздался голос миссис Керквелл.

– Я не знаю, – ответила Бесс. – Она помогала мне с уборкой комнат. Я крикнула ей, что нас зовут в библиотеку.

– Кого-нибудь нужно бы послать за нею, – сказала миссис Керквелл, – но, пожалуй, я схожу сама.

Однако идти миссис Керквелл никуда не пришлось, ибо, как из-под земли, тут же появилась Элен. В руке она держала жемчужное ожерелье.

– Элен! – крикнула миссис Керквелл.

– Я слышала, как Бесс звала меня сюда, – сказала Элен. – Но… я искала вот это. Я не могла закрыть ящик… в нем был такой беспорядок… и он был наполовину выдвинут. Я подумала, что какая-то вещь мешает мне. И открыла ящик под ним. Там была юбка. Я вытащила ее, и из нее выпало вот это. Оно и потерялось что ли?

– В чьем комоде ты нашла ожерелье? – спросил отец.

– В комнате мисс Милн, сэр.

Я посмотрела на Лилиас. Лицо ее стало пунцовым, а потом покрылось мертвенной бледностью. А в голове у меня звучал голос: сбережения на черный день… на черный день…