Ирина Волчок - Тихий омут

• Название: Тихий омут
• Автор: Ирина Волчок
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 9785170434602

Не родись красивой, а родись счастливой, — эта простая истина нравится «сереньким мышкам». Но Вера — совсем другое дело. В детстве она считалась дурнушкой, а когда люди разглядели, какая она на самом деле — невероятная, неземная, вылитая Аэлита! — это открытие принесло ей мало радости. Да и что хорошего в женской зависти и жадных мужских взглядах? Строгая Вера преподает студентам мутную науку психологию и считает, что все знает о людях. Особенно о таких, как небритые пассажиры громадного черного джипа, от которых приходится спасаться бегством. Но если бы не бег с препятствиями по пересеченной местности, она бы так и не встретила свое счастье. А счастье — оно даже красавице не помешает!..

---

Он неловко барахтался, медленно и с явным трудом поворачиваясь в воде, как в цементном растворе, и Вера совсем заскучала. Придется его до берега волочь, идиота. Наверное, и вправду серьезно ранен, идиот. Вон, еле шевелится. Как муха в варенье. Муха величиной со слона… с мамонта. Говорят, мамонты вымерли потому, что то и дело попадали в ямы с водой, протаявшие в вечной мерзлоте, а выбраться не могли — плавать не умели. Идиоты.

— Послушай моего совета, — сердито сказала Вера, хватая этого мамонта за шкирку. — Как только выйдешь из больницы — тут же пристрели своего тренера по плаванью… Ложись на спину и не барахтайся. Ты фарватера не знаешь, а тут на дне, кроме твоего любимого крюка, много чего валяется.

Метров через пять было уже мелко, уже можно было бы и по дну дойти, но Вера все-таки плыла почти до самого берега, с печалью думая о своих новых кроссовках и с трудом волоча за шкирку мамонта Сашку. Мамонт Сашка послушно волокся, глядел в небо ошалелыми глазами, не трепыхался и даже передние лапы на груди сложил. Репетирует, что ли? Самое время. Если действительно много крови потерял, да еще переохлаждение организма…

Сашка проехал спиной по дну и вышел из комы. Сел, повертел головой, пооглядывался, не вставая, неловко выбрался на нижнюю ступеньку каменной лестницы, спускающейся к самой воде, и с тоской сказал:

— Нет, какие ноги, а? И что теперь делать?..

— Ты что, разве обе поранил? — удивилась Вера. — Я думала, что одну… Ладно, не бойся, главное — кости целы. Покажи, что там у тебя.

— А чего у меня? — рассеянно отозвался Сашка. — У меня ничего… То есть нормально. Я говорю: у тебя ноги-то какие…

— Ну, грязные, — отметила Вера с раздражением, мельком глянув на свои ноги в бывших новых кроссовках, во второй раз надетых, чтоб они провалились, идиоты. — Ну, синие… Так ведь нелегкая это работа — из болота тащить бегемота. На себя посмотрел бы… Ладно, пойду я уже. Замерзла. Прощай, утопленник. Передавай пламенный привет господину Сотникову, генеральному директору фирмы… черт, забыла название. Ну, ты постепенно сообразишь, кому привет передавать. Пламенный.

Она было шагнула к речке, заранее мысленно уговаривая себя, что вода не такая уж и холодная, вполне терпимая вода, а по сравнению с температурой ее тела в данный момент — так даже, может быть, теплая вода, даже очень теплая, прямо парное молоко, сейчас она в этой воде согреется, особенно ноги согреются, окоченели совсем. Только ангины ей не хватало…

И тут Сашка схватил ее за ногу. Обхватил ее холодную, как сосулька, лодыжку своей горячей, как утюг, ладонью. Горячей! Это как понимать?! Или они не в одной воде только что остывали? Или этот терминатор на батарейках работает? Или у этого идиота уже температура поднялась?.. Или…

— Попробуешь удержать — утоплю, — очень спокойным голосом пообещала Вера, глядя на два туловища, которые только что сошли с моста и теперь рысили по набережной в их сторону.

Лучше было бы не на туловища смотреть, а в глаза Сашке. Ее фирменным серьезным взглядом. Тогда бы он послушался. А слова — так, сотрясение воздуха. Когда они на такие мелочи внимание обращали? Но на Сашку она не смотрела, и ее нога сейчас растает в его ладони, или, наоборот, раскалится, уже раскаляется, от нее уже температура распространяется по всему организму, уже бедный организм трясется в ознобе, все, можно с уверенностью закупать этот быстрорастворимый… как его? Который снимает симптомы… И нужно немедленно посмотреть серьезным взглядом прямо в Сашкины глаза, а то он ее ногу никогда не отпустит, и ее нога расплавится, а потом сплавится с его рукой, и что тогда делать? Тогда уже ничего не сделаешь, надо делать что-то прямо сейчас…

— Нет, что ты, я не чтобы удержать, — испуганно сказал Сашка и отпустил ее ногу. — Я просто… не удержался. Извини. Никогда не верил, что такие ноги бывают. Один раз на картинке видел. Не фотография, а так, нарисованные. Но это же не считается, да?

Тема была привычная, и Вера мгновенно пришла в себя. Подумаешь, горячая рука! Подумаешь, мурашки по коже! Резкий перепад температуры, законы химии… или физики? Да хоть бы и мутной науки психологии, это уже не принципиально. Ничего быстрорастворимого закупать не надо, а надо быстренько добраться до дома и влезть под горячий душ. А времени и так в обрез. Наверное, целый час на эти догонялки угробила. Сколько там натикало? Нисколько. Стоят часы. Сколько раз говорила себе: не надо надевать часы во время утренней пробежки! И вечерней тоже! Часы, конечно, копеечные, но все равно обидно — третьи с начала купального сезона… Вера с трудом расстегнула зачуханный мокрой тиной пластиковый браслет и раздраженно выбросила часы в речку. В холодную и грязную воду, в которую ей сейчас придется опять лезть. Четыре шоколадки «Аленка», две большие черные редьки, свиная отбивная, красная икра, песочное пирожное, заварное пирожное… два заварных пирожных, стаканчик вишневого желе, хорошо бы малосольных огурчиков найти, и тогда можно будет нажарить много-много картошки. И сожрать все это на сон грядущий. Интересно, вынесет ее организм такое массированное благотворное влияние в один прием? Ничего, вынесет. И не такое выносил. Вон вода какая мерзкая. Совершенно ничего общего с парным молоком.

— Вера…

— Крепись, Александр, спасение уже близко, верные друзья спешат на помощь, — скороговоркой пробормотала она, медленно заходя в воду, ежась и с отвращением чувствуя под бывшими новыми кроссовками похрустывание ракушек в вязком илистом дне.

— Вера!

Она зачем-то оглянулась. Верные друзья были уже близко, но это ничего, не полезут же они за ней в воду. И господин Сотников, судя по всему, сигать с моста не собирается, у него перед глазами чуть живой пример идиота Сашки. А вот идиот Сашка, кажется, все-таки мечтает утопиться. Встал и руки к ней тянет. Сейчас в речку полезет со своей разодранной ногой в разодранной штанине.

— Сидеть, — строго сказала Вера и для доходчивости указала пальцем на ступеньку лестницы. — Второй раз тебя с якоря снимать мне некогда. Я и так на работу уже опаздываю.

Сашка послушно сел на ступеньку боком, вытянул перед собой раненую ногу и радостно заявил:

— Вера! А ты к тому же еще и красивая!

С точки зрения информативности ничего нового она не услышала, но формулировка ее поразила.

— Это к чему же «к тому»? — подозрительно спросила она, впервые внимательно разглядывая идиота Сашку.

— Как это к чему? — заметно растерялся тот. — К тому, что умная… Умная, да к тому же еще и красивая!

— Это кто тебе сказал? — еще подозрительнее спросила Вера. — Насчет того, что я умная… Не верь сплетням, Александр. Люди по злобе чего только не болтают.

— Никто не сказал, — упорствовал Сашка. И сиял, как ясно солнышко. — Что, я сам не вижу, что ли? И к тому же еще красивая! С ума сойти! Эй, ты куда опять?.. Ты зачем опять?.. Да не лезь ты в воду, мы тебя до дома довезем!

— Спасибо, не надо, — вежливо отказалась Вера, хмуро поглядывая на два туловища, которые уже топали вниз по лестнице. — Мы пойдем своим путем. Мне этот путь как-то привычней.

Она отвернулась, зашла в воду по пояс, оттолкнулась бывшими новыми кроссовками от вязкого дна и поплыла на другой берег — мощно, всерьез, как на соревновании, не слыша, кто там что кричит ей вслед, вообще ничего не слыша, кроме плеска воды и собственного дыхания. И холодно в общем-то не было. А ноге так и вовсе жарко было, как будто там осталось тепло от Сашкиной ладони, и это тепло не тратилось, а постепенно разрасталось, чего, конечно, быть никак не могло ни с точки зрения химии, ни с точки зрения физики. С точки зрения мутной науки психологии могло быть что угодно, поэтому Вера, выбравшись из воды на бетонный бортик недостроенного лягушатника, первым делом осмотрела лодыжку, которая горела, как под перцовым пластырем, и даже потрогала ее на всякий случай: может быть, и вправду горячая? Да нет, вполне холодная. И никаких следов ожога она не увидела, она и знала, что не увидит, какой там может быть ожог… Знала, что ничего такого быть не может, но увидеть что-нибудь такое все-таки ожидала. Бросать надо эту психологию к черту, а то так и до самоанализа докатишься… Ладно, пора домой.

Навстречу ей по бортику лягушатника торопливо и неуклюже топал дядька — один из тех двоих, кто сначала с удочками дремал, а потом весь этот цирк смотрел. Вера пригляделась — дядька был совсем не старый, можно сказать, в самом соку дядька… Поэтому она на всякий случай серьезно посмотрела ему в глаза. Дядька остановился прямо перед ней, ответил на ее серьезный взгляд еще более серьезным взглядом, протянул какую-то тряпку и деловито сказал:

— Вытрись-ка… Это ветровка, чистая, моя только вчера постирала. Вытирайся, вытирайся, простынешь еще, утро знобкое, не юг — Черное море, а ты как утка полчаса в воде туда-сюда, туда-сюда…