Андрей Серба - Тихий городок

• Название: Тихий городок
• Автор: Андрей Серба
• Издательство: Издательство ДОСААФ СССР
• Жанр: О войне
• Год: 1989

Сборник включает остросюжетные повести «Секретные имперские дела» Е. Федоровского, «Взрыв на рассвете» и «Тихий городок» А. Сербы, «Бумеранг» С. Демкина. Герои произведений — люди разных военных профессий. Это и казаки-пластуны, предотвращающие вместе с контрразведкой создание гитлеровцами агентурной антисоветской сети, и разведчики, сумевшие значительно оттянуть сроки создания фаустпатронов, и чекисты, содействовавшие срыву плана превратить Турцию в открытого союзника фашистской Германки. Всех их объединяет верность долгу перед Родиной, высокий профессионализм, мужество и героизм.

---

Поколебавшись, Франц все же поехал в Мюнхен. Там на вокзале набрал служебный номер арбайтсфюрера.

— Здесь Лютц.

— Добрый день, беспокоит Штефи.

— Где вы находитесь?

— На вокзале.

— Приезжайте в кафе на Лейбахштрассе.

Пока Штефи добирался до кафе, Лютц успел заказать вино и кролика с брусничным вареньем. Художник скорчил озабоченную гримасу:

— У нас во флигеле поселился некто Пауль Виц с женой и денщиком. Он привез маменьке и мне письма от брата Артура.

— Письма при вас?

— Только адресованное мне, — Франц достал из бумажника разглаженный листок. Лютц пробежал глазами по строчкам, побарабанил по столу:

— Очевидно, Виц имеет большие связи, если может облегчить участь Артура даже на фронте…

— У меня сложилось точно такое же впечатление. Он богат, независим.

— Он сделал отметку о прибытии?

— По приказанию Шрайэдера этим занимался капитан полиции Каппе.

— Я позвоню ему и попрошу о тщательной проверке. А чем, собственно, вызвана ваша тревога?

— Ничем, но вы приказали регулярно сообщать об укладе нашего дома.

«Усердный дурак не лучше лентяя», — подумал Лютц и спросил:

— Они видели Бера?

— Видели, но никакого интереса не проявили. А вот их денщик ремонтировал машину Айнбиндера.

— Вы правильно поступили, Франц. — Арбайтсфюрер разрезал кролика на две неравных части, большую положил Штефи. — Проследите, чем занимается семья. Не сделает ли кто попытку сблизиться с Бером. Можете высказывать отдельные критические замечания в адрес руководства партии и государства. Это свойственно людям вашего круга.

Штефи моргнул бесцветными веками.

— Возможно, все они — истинные немцы. Однако предосторожность не помешает, — Лютц стал расплачиваться. — На днях навещу вас. Я приеду к вам, как к старому другу. Запомните мое имя — Герман. И не вздумайте брякнуть: «Арбайтсфюрер»!

В тот же день Лютц созвонился с капитаном полиции Каппе, попросил срочно разослать запросы по всем адресам, где ранее проживали Вицы.

— Документы были в полном порядке. У вас есть какие-то подозрения? — насторожился Каппе.

— Никаких. Но они поселились там же, где живет мой ценный специалист. Хочу подстраховаться.

— Я выполню вашу просьбу, — пообещал Каппе.

Лютц положил трубку. На него как арбайтсфюрера было возложено много обязанностей. Помимо основной продукции — моторов — БМВ выполнял ряд заказов, поступивших в последнее время, исследовательский отдел доктора Хельда проектировал реактивные двигатели для таинственных перехватчиков Мессершмитта, работал над радикальными сплавами, которые пойдут на оснащение «тигров», «фердинандов». Лютц мог лишь догадываться о боевых качествах новых машин, но сердце и шкура, то есть мотор и броня, создавались на его глазах, представляли тайну тайн рейха, которую он должен был обеспечивать.

Через его руки проходило много бумаг. Они чаще всего помечались грифом «Гехейме рейхсзахен» — «Секретные имперские дела». На бумаги, выходящие из-под его пера, он тоже ставил точно такой же гриф. Империя, как и всякое другое авторитарное государство, любила тайну. Она, эта тайна, не подлежала контролю, рождала страх, держала в повиновении народ. Нарушение ее подрывало основу имперского могущества. И Герман Лютц как доверенный охранник созданной фашизмом системы больше всего страшился, как бы с «секретных имперских дел» не спал покров тайны. Ведь тогда в отлаженном механизме государственной машины произойдет сбой, равный урагану или кораблекрушению. А причиной тому могли стать болтливость, излишнее доверие, нерадивость, любая другая оплошность. Поэтому арбайтсфюрер с особой ревностью следил за соблюдением священного нацистского закона полного молчания и безукоризненного исполнения долга.

С появлением русского специалиста по сплавам ему прибавилось забот. Уже несколько месяцев Бер по заданию Хельда ищет новый сплав для еще одного чудооружия. Значит, о каждом шаге Бера должен знать он, Лютц. А тут в поле зрения появились незнакомые люди. Это вызывало тревогу.

19

Вскоре после того, как Ноель Хохмайстер узнал о тяжелом ранении сына, он резко сократил смету расходов лаборатории. Опытные «фаусты» отныне собирались на одном из участков завода поштучно. Это делалось под руководством Ахима Фехнера. Айнбиндер и Бер впрессовывали кумулятивную гранату и испытывали ствол на прочность в подвале лаборатории.

После очередной неудачи Айнбиндер завопил:

— Хватит! Мы не лошади!

Он вышел во двор, свистком вызвал старшего караула, вместе с ним опечатал двери, сдал ключи на хранение. «Опель» опять сидел на ободе. Резина истерлась вконец, а новую Ноель не давал. Никто из караульных не умел обращаться ни с ключами, ни с домкратом. Солдат призвали из далеких альпийских деревень, куда не забирались машины. Айнбиндер подумал о расторопном ефрейторе, поселившемся во флигеле у фрау Штефи. Тот ведь изнывал без дела. У него окончательно созрела мысль пригласить парня на работу. Для этого нужно переговорить с Паулем Вицем. Была и еще одна причина, чтобы иметь шофера. Вилли нашел в Розенхайме подружку, иногда у нее напивался так, что не мог вести машину, не рискуя попасть в аварию.

Покончив с ремонтом, Айнбиндер отвез Бера в пансионат, а сам направился к флигелю, надеясь встретиться с Вицем, этим самым майором-фронтовиком, у которого служил ефрейтор. На пороге его встретила большеглазая блондинка в шелковом халате, красиво облегавшем маленькую стройную фигуру. Вилли поцеловал ей руку:

— Фрау, мне нужен ваш муж.

— Может быть, я смогу вам помочь?

— Ваш денщик, как я заметил, болтается без дела, а мне на некоторое время понадобился шофер. Занят он будет очень мало.

— Йошка! — позвала Нина.

Из кухни выскочил ефрейтор. Увидев капитана, отдал честь.

— Помогите господину…

— Айнбиндеру, — подсказал Вилли.

— …Айнбиндеру во всем, в чем он нуждается, — сдержанно приказала Нина, повернулась к Вилли, пояснила: — Мужа нет дома. Окончательный ответ может дать только он.

Айнбиндер и Йошка пошли к «опелю».

— Почини пока запасное колесо, — сказал Вилли. — Я зайду на минуту к Беру, потом уеду на трамвае. Ты пригонишь машину по адресу… У тебя есть блокнот?

Йошка показал книжечку в дерматиновом переплете — такие выдавались каждому солдату и офицеру в вермахте. На отдельных страничках были напечатаны патриотические стихи, популярные армейские песни, знаки различия военнослужащих родов войск от рядового до фельдмаршала. На чистой странице Вилли записал: «Людендорфштрассе, 33. Квартира 9. Фрейлейн Антье Гот».

— Меня найдешь там. Держи ключи!

Бер уже успел переодеться в пижаму, сидел за словарем Обергоффера по допускам и посадкам металлов.

— Сделайте одолжение, Бер. Поговорите с майором из флигеля насчет денщика. Хочу взять его шофером на время. Я заходил во флигель, но майора нет дома.

Когда стемнело и Франц с Кларой после ужина заперлись на своей половине, Березенко пошел к флигелю.

— Гутен абенд! — произнес он, старательно выговаривая немецкие слова.

Павел и Нина поднялись навстречу гостю. Павел показал на кресло:

— Зетцен зи!

Немецкий Березенко понять было можно, хотя он проглатывал некоторые артикли, ставил неправильные ударения. Он передал просьбу Айнбиндера, добавив:

— У нас шофер будет занят самую малость. Отвезет меня и капитана к месту работы и до вечера весь день будет свободным. Правда, иногда может понадобиться среди дня. Капитан уезжает на завод за продукцией. Но такое случается не чаще раза в неделю.

Подумав, Павел сказал:

— Пожалуй, соглашусь. Надеюсь, жена не станет возражать?

— Делай как знаешь, — произнесла Нина.

Спустя минуту она возвратилась с кофейником, чашками и ломтиками хлеба с салом, остро пахнущим чесноком и перцем. Сало раздобыл Йошка на рынке в Славянске, зная о бедственном положении в рейхе.

Березенко молча оглядел стол, непривычно щедрый для немцев. Натуральный сахар и сало стоили в Германии больших денег.

— Ешьте, Анатолий Фомич, — чуть слышно проговорил Павел по-русски. — Немецкий, гляжу, вы еще не совсем усвоили, нам легче будет вести речь на родном языке…

Павел встал, подошел к полке, достал папку с бумагами, в одном из отделений нашел открытку и протянул Березенко. У того дрогнула рука. Он узнал репродукцию с картины Куинджи «Днепр при луне». Когда-то мать купила чуть ли не десяток таких открыток.

— Как видите, здесь нет почтовых штемпелей. Передаю из рук в руки.

— Я уже получил письмо…

— Это сделано по моему приказанию, — Павел отошел к окну, пока Березенко читал. В открытке не было ничего такого, чтобы вызвать подозрение у немцев. Были материнская любовь и надежда увидеть сына. В конце Марина Васильевна приписала: «Тот, кто передаст открытку, наш друг». Когда Павел обернулся, Березенко, вцепившись в подлокотники, пытался сдержать слезы. Наконец он спросил: