Гиппенрейтер Психологию - gippenreiter

• Название: gippenreiter
• Автор: Гиппенрейтер Психологию
• Жанр: Архитектура

---

"нормальным" окажется один человек из 32, а при десяти - один из 1024! Так что иметь "нормальный" характер очень трудно, и такое явление довольно редко.

Я позволила себе эти расчеты, чтобы опровергнуть то распространенное мнение, что отклонения характера встречаются значительно реже, чем "норма". Однако это только количественная сторона дела.

Обратимся к более принципиальным соображениям, которые заставляют подвергнуть сомнению само понятие "нормальный характер". Одно из них было высказано П. Б. Ганнушкиным, а еще раньше - цитируемым им Т. Рибо. Эти авторы обращают внимание на внутреннюю противоречивость словосочетания "нормальный характер". По существу, оно означает "неотличающуюся индивидуальность" или "нехарактерную характерность". Ведь характер - это уже само по себе отличие, особенность, индивидуальность.

В связи с этим мне вспоминается случайно услышанный рассказ одного московского журналиста.

"Проводил я, - рассказывает он, - однажды лето в глухой деревне Калужской области. Сижу как-то в доме и слышу: идут огородами бабы и разговаривают, и вдруг понимаю, что речь идет обо мне: "А он, - говорит одна женщина, - мужик ничего, бессловесный, бесхарактерный!" Я так и сел: "Ничего себе, - думаю, - какое впечатление я произвожу".

А надо сказать, что мужчина он живой, энергичный, вполне соответствует своей бойкой профессии.

"На следующий день, - продолжает он, - разговариваю с соседкой и как бы между прочим спрашиваю: "Тетя Настя, а какой это такой человек - бессловесный?" - "А это, - говорит, - который бранными словами не ругается". - "А бесхарактерный?" - "А это, - говорит, - который своего характера не кажет, не куражится!"

Эти ответы как будто вполне относятся к человеку с нормальным характером: ровно ведет себя, правильно общается, не создает проблем. И вот такую "нормальность" народное сознание определяет как "бесхарактерность", смыкаясь тем самым с точкой зрения Ганнушкина и Рибо! По-видимому, и для народного сознания характер - это, если можно так выразиться, "острые углы", которые проступают в поведении человека. Если таких углов нет, то нет и характера - человек "бесхарактерный" (и заслуживает всяческих похвал). Иными словами, "нормального" характера не бывает.

290

Откровенно говоря, я охотно присоединяюсь к этой точке зрения. Но тогда вы вправе меня спросить: "Что же, выходит, что человек, который не психопат и не акцентуант, - серый и безликий и о нем ничего особенного сказать нельзя?" Нет, совсем не так. В случае гармоничного (с точки зрения характера) человека для описания его индивидуальности необходимо перейти с языка свойств характера на язык свойств личности. И тогда обнаружится масса уникальных его особенностей, среди которых и свойства его мотивационной сферы, и его нравственность, и мировоззрение, и его внутренние проблемы, и достигнутый уровень развития личности, и потенциал ее дальнейшего роста, и многое другое. Однако все эти аспекты индивидуальности составляют материал следующей лекции.

291

Лекция 16

ЛИЧНОСТЬ И ЕЕ ФОРМИРОВАНИЕ
ЕЩЕ РАЗ: ЧТО ТАКОЕ ЛИЧНОСТЬ?
КРИТЕРИИ СФОРМИРОВАННОЙ ЛИЧНОСТИ.
ФОРМИРОВАНИЕ ЛИЧНОСТИ: ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПУТЬ.

ЭТАПЫ ("ПЕРВОЕ" И "ВТОРОЕ" РОЖДЕНИЕ ЛИЧНОСТИ,

ПО А. Н. ЛЕОНТЬЕВУ); СТИХИЙНЫЕ МЕХАНИЗМЫ;

СДВИГ МОТИВА НА ЦЕЛЬ,

ИДЕНТИФИКАЦИЯ, УСВОЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ РОЛЕЙ.

САМОСОЗНАНИЕ И ЕГО ФУНКЦИИ

При попытках определить личность в литературе часто цитируются слова К. Маркса: "…человек есть совокупность всех общественных отношений" [1, т. 3. с. 3].

Некоторые авторы видят в этих словах прямое определение личности. Другие не соглашаются с ними, замечая, что у Маркса речь идет, во-первых, не о личности, а о человеке, во-вторых, скорее всего об обобщенном человеке (человечестве в целом), ибо ни один конкретный человек не может быть совокупностью всех общественных отношений.

Мне представляется верной эта вторая точка зрения: приведенная формула Маркса отражает общефилософский взгляд на человека, а именно постулирование его социальной сущности. Вы уже познакомились с одной психологической конкретизацией этого общего положения - с теорией Л. С. Выготского. Она раскрывает социальную природу высших психических функций. Та же задача стоит и в отношении личности. Марксистская философия задает самое общее понимание личности как такого образования, которое возникает благодаря вхождению каждого конкретного индивида в общественные отношения и "интериоризации" этих отношений.

Для психологической конкретизации этого общего представления необходимо ответить, используя психологические понятия, по крайней мере на следующие вопросы: в чем состоит то новообразование, которое мы называем личностью, как происходит формирование личности, как представляется самому субъекту, так сказать изнутри, процесс роста и функционирования его личности?

292

Эти вопросы и будут основными пунктами нашего дальнейшего движения, конечная цель которого - ответить на главный вопрос: что такое личность?

Итак, первый частный вопрос. Конкретизирую его следующим образом: каковы необходимые и достаточные критерии сформировавшейся личности?

Я воспользуюсь соображениями на этот счет автора монографии о развитии личности у детей Л. И. Божович [16]. По существу, она выделяет два основных критерия.

Первый критерий: человека можно считать личностью, если в его мотивах существует иерархия в одном определенном смысле, а именно если он способен преодолевать собственные непосредственные побуждения ради чего-то другого. В таких случаях говорят, что субъект способен к опосредованному поведению. При этом предполагается, что мотивы, по которым преодолеваются непосредственные побуждения, социально значимы. Они социальны по своему происхождению и смыслу, т. е. заданы обществом, воспитаны в человеке.

Второй необходимый критерий личности - способность к сознательному руководству собственным поведением. Это руководство осуществляется на основе осознанных мотивов-целей и принципов. От первого критерия второй отличается тем, что предполагает именно сознательное соподчинение мотивов. Просто опосредствованное поведение (первый критерий) может иметь в своей основе и стихийно сложившуюся иерархию мотивов, и даже "стихийную нравственность": человек может не отдавать себе отчета в том, что именно заставило его поступить определенным образом, тем не менее продей- ствовать вполне нравственно. Итак, хотя во втором признаке также имеется в виду опосредствованное поведение, подчеркивается именно сознательное опосредствование. Оно предполагает наличие самосознания как особой инстанции личности.

Чтобы лучше понять названные критерии, разберем для контраста один пример - облик человека (ребенка) с очень сильной задержкой развития личности.

Это довольно уникальный случай, что касается знаменитой (как и наша Ольга Скороходова) слепоглухонемой американки Елены Келлер. Взрослой она стала вполне культурным и очень образованным человеком.

293

А вот в возрасте б лет, когда молодая учительница Анна Салливан приехала в дом ее родителей, чтобы начать обучение девочки, она представляла собой совершенно необычное существо.

К этому моменту Элен была довольно хорошо психически развита. Ее родители были состоятельными людьми, и Элен, их единственному ребенку, оказывалось всяческое внимание. В результате она вела активную жизнь, хорошо ориентировалась в доме, бегала по саду и огороду, знала домашних животных, умела пользоваться многими предметами обихода. Она дружила с девочкой-негритянкой, дочкой кухарки, и даже общалась с ней на понятном только им языке знаков.

И вместе с тем поведение Элен представляло собой страшную картину. В семье девочку очень жалели, потакали ей во всем и всегда уступали ее требованиям. В результате она превратилась в тирана семьи. Если ей не удавалось чего-нибудь добиться или даже быть просто понятой, она приходила в бешенство, начинала брыкаться, царапаться и кусаться. Ко времени приезда учительницы такие припадки бешенства повторялись уже по нескольку раз в день.

Анна Салливан описывает, как произошла их первая встреча. Девочка ждала ее, так как была предупреждена о приезде гостьи. Заслышав шаги, вернее, почувствовав вибрацию от шагов, она, нагнув голову, бросилась в атаку. Анна попыталась ее обнять, но пинками и щипками девочка освободилась от нее. За обедом учительницу посадили рядом с Элен. Но девочка обычно не сидела на своем месте, а обходила стол, запуская руки в чужие тарелки и выбирая то, что ей понравится. Когда ее рука оказалась в тарелке гостьи, она получила удар, и ее насильно усадили на стул. Соскочив со стула, девочка бросилась к близким, но нашла стулья пустыми. Учительница твердо потребовала временного отделения Элен от семьи, которая полностью подчинялась ее прихотям. Так девочка была отдана во власть "врага", схватки с которым продолжались еще долгое время. Всякое совместное действие - одевание, умывание и проч. - вызывало в ней приступы агрессии. Однажды ударом в лицо она выбила у учительницы два передних зуба. Ни о каком обучении не могло быть и речи. "Надо было сначала обуздать ее нрав", - пишет А. Салливан [цит. по: 77, с. 48-50].