Дончо Папазов - С «Джу» через Тихий океан

• Название: С «Джу» через Тихий океан
• Автор: Дончо Папазов
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1983

Книга болгарских мореходов, супружеской четы Юлии и Дончо Папазовых, – увлекательное описание полного опасностей перехода на обычной спасательной шлюпке через Тихий океан. Новая экспедиция отважных исследователей, в 1974 г. совершивших плавание через Атлантический океан, является продолжением серии экспериментов по программам «Планктон» и «Интеркосмос», основная цель которых – испытать выносливость человеческого организма в экстремальных условиях, проверить, насколько планктон может быть использован в качестве пищи потерпевшими кораблекрушение, установить степень загрязнения Мирового океана.

В основу книги положены дневниковые записи авторов, сделанные непосредственно во время путешествия.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

---

Появилось стадо крупных дельфинов. Снимал их как сумасшедший, используя всю наличную технику. Животные играли минут пятнадцать… Заметил любовную парочку. Плывут рядом и чуть в сторонке от стада. Плавно и нежно касаются друг друга. Похоже, вода – наилучшая среда для проявления ласки. Ничего нет красивее дельфинов. Эти намного крупнее и светлее тех, каких мы встречали раньше. И спокойнее. Вид хорошо ухоженных животных. Упитанные и добрые. Джу, наблюдая игру дельфинов, вспомнила о Яне, нашей Улыбушке. Всем существом она тянется к дочурке. Поводом для напоминания о Яне служат самые неожиданные события.

Я приметил, что, когда один из нас чем-то взволнован, другой «разряжается» за счет партнера. Яна явно доминирует над всем остальным, но даже в случае с ней история повторяется.

Джу

В ожидании островов

День 24 мая – мой самый любимый праздник. Вот уже три года я встречаю его в море. Люблю его с детства и, когда была маленькой, думала, что он только для детей. Позже поняла, что для нас, болгар, это очень дорогой праздник. Этот день символично объединяет многое из того, что воплощается в национальном самосознании болгар. Я погрузилась в приятные воспоминания, чуть ли не наяву слышу радостный гул людской толпы и доносящиеся отовсюду знаменательные строки: «Иди, народ мой возрожденный». Отвечаю Дончо что-то невразумительное и зачастую невпопад. Он занялся картами и вычислениями и, конечно же, злится. Мы уже подошли к печально знаменитому архипелагу Туамоту. Завтра должны увидеть остров, причем в дневное время. Вообще-то, атоллы видны за несколько миль, но мы на лодке, а следовательно, почти на уровне воды, и потому возможность обнаружить их на достаточно безопасном расстоянии резко уменьшается. Взобраться на мачту не можем. Не хватало, чтобы и эта импровизированная мачта сломалась. Луны нет и до утра не будет. Вчера ночью она взошла в 4 часа 30 минут. Сегодня покажется только на рассвете. Вот почему нам крайне необходимо путесчисление. Принимая сигналы радиомаяков, берем пеленги и дополнительно уточняем свое местоположение. Странно, почему не слышно Рангироа, он же у нас под носом? Может, и на этом острове радиомаяк вышел из строя? У нас уже есть горький опыт с маяком на острове Хива-Оа. Он отмечен на всех картах, а в сущности, это не маяк, а фонарь, который светит, когда ему вздумается. Вполне возможно, что такой же «маяк» и на Рангироа. Облачка на горизонте, которые вчера я приняла за острова, остались на своем прежнем месте. Там где-то находится и остров Такароа. Слышится очень сильный и близкий радиосигнал МН (с долгими тире) – пеленг, ТКО – пеленг. Передают его непрерывно, однако этого маяка нет ни в одном справочнике.[37] Поэтому, к сожалению, он не может нам помочь.

Дончо разработал точный план, в какой день и какой остров мы должны увидеть и откуда к нему подойдем. Пересечем архипелаг. Решили не обходить его. Другого выхода нет. К счастью, погода стоит хорошая. Ветер не сильный, но нам и этого достаточно. Несмотря на то что уже конец осени, солнце печет. Возможно, не так безжалостно, как летом, потому что лучи падают косо, но все же весьма ощутимо.

Голова у меня болит постоянно. Хотелось бы немного позагорать, но, сменившись с вахты, спешу укрыться в тень. Вопреки нашим предположениям мы почти непрерывно вынуждены носить какую-нибудь одежду. Когда солнце жарит – чтобы не обгореть, а когда поднимается ветер – чтобы не простудиться, ибо сидим по 12 часов в сутки спиной к ветру. Успокаивает лишь то, что ни у одного из яхтсменов, с которыми познакомились на Маркизских островах, я не видела приличного загара. Или совершенно светлые, или же как и мы: лица чуть почернели, а спина – белая. Когда так много солнца, о загаре думаешь в последнюю очередь. И вот теперь, приближаясь к цивилизованному миру, я спохватилась, но время уже ушло. К тому же глупо было бы специально лежать на солнце, если есть возможность поспать в тени.

Дончо

Староболгарский язык – это как и латинский

Сегодня, 24 мая, праздник Кирилла и Мефодия. Праздник болгарской культуры. Люблю этот день. Он символ вклада Болгарии в развитие славянских народов. Болгары первыми из славян обрели собственную азбуку, и они же заложили основы славянской письменности и литературы. Благодаря болгарским богослужебным книгам азбука пришла и в Россию. Первыми духовными пастырями русской церкви были болгары.[38] Я горжусь не только тем, что Болгария – старейшее славянское государство, но и тем, что более десяти веков назад она уже имела богатые культурные традиции.

Болгария всегда была страной свободолюбивых людей. Мы подняли первое в истории Европы антифеодальное восстание, и случилось как в сказке – царем стал простой свинопас Ивайло. Это произошло задолго до подвига Жанны д'Арк.[39]

13° 45 южной широты, 144° 30 западной долготы. «Джу» идет хорошо. Пока все спокойно. Интересно, почему я говорю безлично, от имени лодки? И именно тогда, когда намереваюсь сказать что-нибудь хорошее и похвальное. Ведь это мы сами совершаем действия, сами ведем лодку. Прячась за прозрачными бортами «Джу», не притворяюсь ли я скромником?

По вечерам совсем темно. Луна всходит поздно, в 4.30 утра. Мы всегда ждем ее восхода с нетерпением. Все вдруг преображается. Становится чарующе красиво и празднично.

Жаль! Я полагал, что для борьбы с рифами луна подарит нам прекрасное освещение. Вчера был последний день лунного месяца. Теперь она народится, когда мы прибудем в Папеэте. Впрочем, это совсем близко. Ночью должны проходить мимо рифов.

Идем наугад

Эти атоллы – призраки. Ничто не предвещает их появления. Нет маяков, нет буев. По последним сведениям шкиперов, один маяк расположен в 8 милях севернее указанного на карте, а второй – южнее. Я не верю, чтобы атолл переместился на 8 миль, но прагматичные американцы убеждены в этом. Странно, что они столь падки на слухи. Течение между рифами, согласно лоции… переменчиво. И все. Ни словечка больше. Коротко и ясно. Поймет и глупец. Даже подробные карты всего лишь уточняют: «Самое большее до 1,5 узла». Браво! Туман неведения рассеялся. Это означает, что невидимым течением[40] тебя может отнести к рифам со скоростью от 0 до 36 миль в сутки. Если этого не учтешь, то ошибешься на расстояние, равное пути от Софии до… Самокова. Если же возьмешь среднюю цифру, а течению вбредет иметь наивысшую скорость, ошибешься всего на… 33 километра.

Не подписывайте своих шлемов

Нам осталось пройти расстояние, равное по длине более чем двум Болгариям, – около 650 миль. Это столько, сколько наибольшая длина Черного моря с запада на восток. Мне эта величина кажется ничтожно малой по сравнению с огромными океанскими просторами. К сегодняшнему дню мы уже прошли расстояние, равное протяженности двадцати Болгарии. Еще в Атлантике мне понравилось мерить пройденный путь расстоянием между крайними северной и южной точками Болгарии.

Воспоминания о Софии, о друзьях – это самые приятные для меня часы. Странное дело – волнуют мелкие вещи, на которые раньше и внимания на обращал. Три месяца назад я и представить себе не мог, что такой простой факт – случайно поймал болгарскую радиостанцию – выбьет меня из колеи, перенесет мысленно в родные края через океаны и континенты. Страстно мечтаю встретить соотечественника. Знаю, что подобное невероятно, что земляк не свалится с неба, но это не мешает мне в мыслях поговорить с ним. Я спрошу его – цветут ли в Софии каштаны, закончился ли ремонт Народного театра.

Ветер похитил мой новый тропический шлем, подарок племянника Тодора. Я хотел освободить закрепленный за гик стаксель, чтобы сделать поворот и перейти на другой галс, но неудачно. Ветер швырнул стаксель в воду, под корпус лодки. Пришлось употребить все свое искусство, ловкость и умение, чтобы извлечь его из-под лодки и не порвать. Тогда-то ветер сорвал с головы шлем и унес в океан. Если кому-то посчастливится его выловить, пусть не подумает, что хозяин шлема утонул. На нашей одежде есть специальные маленькие кармашки с водостойкой табличкой, на которой мы обязаны писать фамилию и свой полный адрес. Но при таком озорном ветре писать собственное имя на вещах – опаснейшая штука. Я представляю себе, что произойдет, если какой-нибудь педантичный капитан сообщит в Болгарию: мол, выловлен в океане тропический шлем – и укажет фамилию и адрес его владельца. И это после того, как целых два месяца от нас нет никаких вестей! Я тут же дописал на табличке своей водонепроницаемой куртки: «Владелец куртки Дончо Папазов. Я не исчез бесследно. Из-за своей рассеянности теряю вещи. У меня все о'кей! Не сообщайте об этой потере в Болгарию!»

Что бы сделал я, если бы нашел одежду с подобной припиской? Наверное, сказал бы: океан настолько велик, что может вместить и куда больших чудаков.

После вахты приведу в порядок эхолот. Помощь от него невелика, потому что берега здешних островов обрывистые и глубины сразу же становятся большими. Но все же его показания придают дополнительную уверенность.