Екатерина Вильмонт - Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!

• Название: Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!
• Автор: Екатерина Вильмонт
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-063999-1; 978-5-271-26240-1

Совершив своего рода «подвиг любви», героиня романа Фаина решает начать новую жизнь в другой стране и как будто у нее все складывается удачно, однако встреча с бродячим котом все расставляет по своим местам, и она возвращается в Москву, на прежнюю работу. Но не зря же говорят, что нельзя дважды войти в одну и ту же воду… И разве можно жить без любви? Но разобраться, где настоящая любовь, а где «мимолетность», не так-то просто…

---

– Здесь у меня, между прочим, отец…

– Между прочим, вот именно.

– Анита!

– Извини, я просто всегда злюсь, когда люди, которых я люблю, делают такие откровенные глупости. И вообще, это я виновата, я не должна была с самого начала тебя отпускать. Побесилась бы и успокоилась. Ты это из-за Шахрина?

– Анита, при чем здесь… – я почувствовала, что краснею.

– Ты думаешь, я слепая? Не знала, что ты умираешь по нему? Я просто не считала себя вправе вмешиваться. Но когда я поняла… Фаина, не делай глупости. Тебе кажется, что ты утрешь ему нос, выйдя замуж за красивого итальянца?

– Нет, при чем тут его нос…

– Ну, милая, неужто ты не знаешь, что самое заветное желание любой обиженной бабы утереть нос обидчику? Ты вот, козел эдакий, меня не оценил, а я вот возьму и выйду замуж так, чтоб всем было тошно?

– Анита, нет! Я выхожу замуж, просто чтобы…

– Просто чтобы выйти замуж. И это крайне глупо.

– А вот мой отец считает… – Я поведала ей теорию моего отца.

– Весьма однобокая теория.

– Почему?

– Потому что кроме достоинств открывается еще куча неведомых ранее недостатков, и неизвестно еще, что перевесит.

Я никогда раньше не сомневалась во всем, что говорил папа, и вдруг усомнилась… Папа романтик, а Анита женщина более чем прагматичная.

– Значит, по-твоему, выходить замуж надо только по любви?

– Вот именно. Но не по безумной страстной любви.

– А по какой же еще?

– По той единственной, которая и имеет право называться любовью.

– Не понимаю.

– Выходить замуж или жениться, по крайней мере официально, следует тогда, когда люди уже пожили друг с другом, притерлись, привязались, проросли друг в друга… Вот тогда… И детей тогда надо рожать, осознанно. А то выскакивают девчонки замуж, лишь бы выскочить, детей рожают, не перебесившись… Это хорошо, когда есть кому за ребенком присмотреть, а то растут зачастую никому не нужные дети, как трава. Конечно, есть и масса исключений, но все же… Ну выйдешь ты замуж за этого своего итальянца, ну родишь ребенка… А потом вдруг начнешь задыхаться. А выход какой? Развод в Италии штука почти немыслимая… И это в Москве можно жить гражданским браком, рожать детей, а тут фигушки. Тут это неприлично, насколько я понимаю. Знаешь, если бы на мой вопрос ты бы сразу выпалила: да, люблю, умираю от любви, поверь, я бы и слова тебе не сказала. А так… Извини, конечно, что я так горячусь, но ты мне и вправду небезразлична. Короче, чтобы не разводить турусы на колесах: если захочешь вернуться в Москву, твое место в журнале тебя ждет…

– Как? – обалдела я.

– А так. Я назначила на твое место Вишнякову, она жаждала карьерного роста. Но она вчистую завалила все уже через месяц. Я нашла девушку со стороны. Ее за месяц сожрали наши. В журнале черт знает что творится. Возвращайся, Фаинчик! На дворе кризис, надо выживать. Но я подниму тебе зарплату.

– Анита, это невозможно… – произнеся эту фразу, я вдруг почувствовала, что сердце больно сжалось.

– У тебя еще есть время подумать. Кстати, ты сдала свою квартиру?

– Нет, не успела… Я думала, вот выйду замуж и съезжу в Москву, улажу все дела…

– Тем лучше!

И она занялась весьма изысканным салатом.

– Анита, – тихо спросила я, – а ты не знаешь, как там Шахрин?

Она подняла на меня глаза.

– Краем уха слышала, что живет на две страны. Две недели в Москве, две недели в Мюнхене.

– Значит, там у него все хорошо?

– По-видимому. А ты в курсе, кто у него там?

– Нет, – мне не хотелось больше говорить о той истории. Ему хорошо, и слава Богу.

Встреча с Анитой повергла меня в смятение. И я решила пойти домой пешком. А заодно и навестить Цицерона, невероятно смешного бродячего кота, которого папа прозвал Цицероном за удивительную способность беседовать с кормящими его людьми. Огромный, черно-белый котище разбойного вида обитал неподалеку от Виа-Маргутта и в определенный час всегда сидел в ожидании визитеров. Подходишь к нему. Протягиваешь бумажку или пластиковую тарелочку с кормом.

– Привет, Цицерон.

Причем отвечает он только на итальянскую речь.

– Мау, – низким, даже гортанным голосом произносит он и нюхает подношение. Ест он далеко не все. Например, сухой и вообще специальный кошачий корм он в рот не берет, фыркает и мотает головой. Я давно с ним знакома и подаю ему любимое лакомство: мелкую свежую рыбешку, купленную в магазинчике за углом. Это ему нравится. Но он не набрасывается на еду, а вежливо благодарит. – Мау, мау, мау!

Всегда три раза. И всегда через «а». «Я» у него никогда не бывает. Он принимается за еду. Ест аккуратно, без жадности. Я убираю тарелочку, чтобы не оставлять мусор. И тут Цицерон толкает целую речь. Начиная с низких нот, он постепенно переходит во все более высокий регистр. Причем эту, по-видимому, благодарственную речь необходимо выслушать до конца, иначе он может даже укусить, такое бывало. Но я люблю слушать это кошачье красноречие. Вот и сегодня его благодарственный спич длился положенные две минуты. Причем голос у него не истошный, а красивый. Я чешу его за ухом, и он отвечает мне громким мурлыканьем, больше всего напоминающим звук трактора. Затем он начинает мыться и моется очень тщательно. После этого можно уходить. Познакомил меня с Цицероном отец, и он же не без некоторой ревности утверждает, что ко мне Цицерон относится куда лучше, чем к нему. Впрочем, смеется папа, это естественно, ведь я существо женского пола, а Цицерон истинный джентльмен.

После общения с котом мне стало немного легче. Глупости все эти разговоры о Москве. Что и кого я там забыла? Гнусную слякоть? Серые дождливые дни? Хмурые лица? Одиночество?

Я достала из сумки телефон и позвонила Серджио. Я звонила ему крайне редко. А почему и сама не знаю. Он откликнулся. Тут же.

– Дорогая, что-то случилось?

– Да нет, просто вдруг захотелось услышать твой голос. Ты занят?

– Я, разумеется, занят, но не настолько, чтобы не поговорить с моей невестой.

– Да нет, я просто так…

– Может быть, мы вечером куда-нибудь сходим?

– Можно.

– Тогда я в половине десятого заеду за тобой.

– Хорошо, договорились.

– Дорогая, мне не нравится твой голос. Ты где сейчас?

– Я встречалась с одной знакомой из Москвы. А потом навестила Цицерона.

– Хм.

Я очень ясно увидела брезгливую ухмылку Серджио.

– Только не трогай его, мало ли что можно от него подцепить.

Не знаю, как сложилась бы моя дальнейшая жизнь, не произнеси Серджио этой фразы. Я вдруг отчетливо вспомнила слова Медуза: «Леля, зачем ты позволяешь Фаине брать Леночку на руки? Девочка в таком возрасте живет одна, мало ли чем может заразиться…»

Что я делаю со своей жизнью? Совсем мозги отшибло, замуж собралась… За кого? Я и знать о нем ничего не знаю. А хочу знать? Да пошел он. Хотела бы, уже все узнала бы… А я не хотела. Так зачем, чего ради? Права, тысячу раз права Анита. Как будто можно убежать от себя. Я же буду несчастной… Мой ребенок, если он родится, будет итальянцем. Он будет говорить по-итальянски, ведь его отец по-русски ни в зуб ногой… Зачем я согласилась на предложение Серджио? Просто я была как в анабиозе… Совершила, что называется, «подвиг любви», отдала любимого мужчину какой-то неведомой «селедке» и впала в ступор. Замуж? Не хочу я замуж больше. Хватит! Серджио не мой человек. Ну и что? Сколько женщин выходят за не своих… А что в этом хорошего? Они же, как правило, несчастны… Несчастных в браке женщин так много! И я не желаю пополнять их ряды. Не желаю. Уж лучше одной… И как я живу последние пять месяцев? На иждивении отца, а потом перейду на иждивение нелюбимого мужа? Тьфу! Это я-то, самостоятельно всего добившаяся! Хотя чего уж такого особенного я добилась? А мне особенного не надо. Мне просто надо жить там, где жила, общаться с теми, с кем общалась, делать то, что я умею и люблю… Анита нуждается во мне, журнал без меня разваливается… И я хочу жить в своей квартире, а не в полном антиквариата доме Серджио. И я не желаю лететь на Мальдивы, чтобы трахаться с Серджио на законных основаниях. НЕ ЖЕЛАЮ!

Мне вдруг стало так легко, как не было уже очень, очень давно. Первым делом я позвонила Аните. Телефон был заблокирован. Но я оставила сообщение на голосовой почте: «Анита, ты права. Я возвращаюсь».

И, набравшись храбрости, я отправилась домой. Дома была только Карлотта.

– Что, Фаина? Почему у тебя такой воинственный вид? – улыбнулась она.

– Карлотта, милая, ты знаешь… Ох, трудно… Я надеялась, что скажу это папе, а он уж подготовит тебя…

– Ты хочешь сказать, что намерена отменить свадьбу?

– Как ты догадалась?

– Я все время этого боялась.

– Ты осуждаешь меня?

– А Серджио уже знает?

– Нет. Я только что приняла решение…

– Что-то произошло?

Я пожала плечами. Как объяснить ей, что подтолкнул меня к этому решению Цицерон?

– Я все время ждала чего-то подобного…

– Ты осуждаешь меня? Я возмещу все расходы… Не сразу, но со временем…