Уильям Бриджмэн - Один в бескрайнем небе

• Название: Один в бескрайнем небе
• Автор: Уильям Бриджмэн
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

В своей книге американский летчик-испытатель У. Бриджмэн в художественной форме описывает испытательные полеты на специально созданном для исследования высоких скоростей самолете «Скайрокет». Приоткрывая завесу над строго засекреченной областью испытания современных экспериментальных самолетов в США, У. Бриджмэн подробно рассказывает обо всех этапах испытания самолета «Скайрокет» и о многочисленных рискованных положениях, в которые он попадал в процессе этой работы. Книга написана живо, увлекательно. Ее с большим интересом прочтут все любители авиации, а для авиационных специалистов она может представить и практический интерес.

---

С воздуха Апамама представляла сплошные заросли пальмовых деревьев, вырубленных только в центре острова на месте взлетно-посадочной полосы. Главный остров атолла имел не больше десяти километров в длину и полтора в ширину. За ним тянулась гряда небольших островков, образовывавших серповидную лагуну.

Пышно-зеленый оазис в океане был необычайно красив и невероятно живописен. Он напоминал остров, описанный Робертом Льюисом Стивенсоном в знаменитой книге «Остров сокровищ»: поддерживаемое высокими пальмами солнце, отражающееся от белого песка, прозрачная изумрудная вода, густые заросли с глянцевой листвой, яркие цветы.

Первые дни на острове были захватывающе интересными. Мы ожидали вызова на настоящий боевой вылет, и нам не пришлось долго ждать. На третью после нашего прибытия ночь нас проинструктировали для первого боевого вылета. После обеда «старик». Миллер снял со стены оперативного барака большую карту. Каждая скала, торчащая из вод Тихого океана, все маленькие рифы, лагуны и глубины — буквально все было четко отмечено на этой карте.

— Завтра утром мы заминируем гавань атолла Макин, — Миллер указал на карте это место. — В полет отправятся три экипажа. Со мной полетят Джонни и Билл.

Услышав свое имя, я вздрогнул, как от выстрела. Командир нанес на голубую карту наш маршрут — к лагуне и обратно.

— С этих двух позиций можно ожидать огня. В этой точке будет находиться подводная лодка «Лайфгард». — И он указал точку в океане. — В случае вынужденной посадки радируйте ей свое место. — Молча, словно чужой, командир посмотрел в лицо каждого из стоявших перед ним. Этот полет должен был стать и первым боевым вылетом самого Миллера. — Операция обещает быть легкой. Сбрасывать бомбы не нужно.

Противодействия истребителей не ожидается. Поставим мины и уйдем. Вот и все. С собой ничего не брать. Ясно? Я думаю, что все обойдется без неприятностей.

* * *

…Листья пальм отражали желтый свет огромной луны. В такую поэтическую ночь невозможно думать о тех отдельных изолированных эпизодах, которые и составляют войну. Вероятно, в такую вот ночь долговязый Джон Сильвер[8] искал сокровища, зарытые на острове.

Я лежал на походной кровати в жаркой, душной палатке и убеждал себя, что это будет только маршрутный полет. Все, что от меня требуется, — это вспомнить, чему меня учили. Из предосторожности я снабдил экипаж ластами. Это вызвало у Беллью взрыв веселья:

— Уж не собираетесь ли вы плыть весь обратный путь?

Кроме ласт, которые я приказал повесить в самолете над местом каждого члена экипажа, мы взяли с собой дополнительный паек и воду, компасы и прочие вещи, которых хватило бы, чтобы вплавь добраться до США.

В 2.30 дневальный наклонился над моей койкой. Вылет состоится. Луна стояла низко, и в палатке было темно. Я еще не совсем проснулся и на какой-то миг не мог вспомнить, для чего одеваюсь. Потом вспомнил и почувствовал себя так, словно меня окунули в ледяную воду. В это утро я должен был совершить полет на расстояние 650 километров над океаном и заминировать японскую гавань. Трудно настроиться по-боевому, когда тело еще не освободилось от сладкого сна. Сидя на краю плоской походной кровати, я механически надел брюки, рубашку цвета хаки и тяжелые ботинки, какие обычно носят солдаты морской пехоты. Остальные продолжали спать, и, когда я проходил мимо, один только Беллью повернулся ко мне и прошептал: «Задай им, Тигр!» — и опять опустил голову на подушку.

Вдоль палаток повсюду сновали лучи ручных фонариков. Мои товарищи по раннему вылету тоже встали. Выходя на безмолвную темную «улицу», освещенную слабым светом звезд, и натыкаясь на растяжки палаток, люди раздраженно ворчали.

Подъехал виллис. «Старик» уже там, на аэродроме.

— Поехали, живей!..

Мы останавливались около палаток у ярких точек ручных фонарей и подбирали людей, которые должны были лететь в это утро.

Все молчали. Мы чувствовали себя опустошенными, были настроены нервно и раздражительно. Трясясь по выбоинам трехкилометровой дороги до аэродрома, мы чертыхались и переругивались.

На рулежной дорожке пересекались лучи ручных фонарей. Они падали то на самолеты, то мне в глаза, то на дорожку, то опять в глаза. Усевшись в овальной кабине летчика, я отдавал приказы своему экипажу. Звук моего голоса, отдававшего приказания, мне самому казался неестественным, почти смешным. Кто я такой, чтобы командовать? Но вскоре обязанности, которые я должен был выполнять, и привычные мелочи придали мне уверенность.

На другой стороне аэродрома первый самолет уже прогревал моторы. Теперь надо собрать волю в кулак, отбросив и приятное ощущение уединенности и опасную раздражительность. Самолет вот-вот поднимется в воздух. Небрежное пилотирование в темноте над водой так же легко может привести к гибели всех одиннадцати человек моего экипажа, как и встреча с эскадрильей вражеских истребителей или разрыв зенитного снаряда.

Командир части уже в воздухе. Он должен был лететь по прямой в течение трех минут, затем развернуться на 180 градусов и, после того как мы пристроимся к нему, повести нас к Макину.

* * *

Взлетаем. Летим по приборам. Самолет с грузом мин идет тяжело, и, кажется, проходит много времени, прежде чем он начинает набирать высоту. Позади спаренные лучи прожекторов образуют над аэродромом успокоительную букву V.[9] Впереди, в стороне моря, зияет черная яма. Мы на высоте двухсот метров.

В первые два часа полета небо постепенно светлеет — из черного превращается в темно-, а затем в светло-синее. Некоторые члены экипажа дремлют, а у меня словно раскаленными иголками колет глаза — сказывается почти бессонная ночь. Поддерживает горячий кофе.

— Впереди Макин! — нарушает тишину голос «Старика». Его самолет снижается до высоты пятнадцати метров над водой, и мы устремляемся за ним. Небо совсем чистое. Остров Макин весь светло-зеленый, чуть светлее зеленой лагуны, где белая полоска песка врезается в волны прибоя. Кажется невероятным, что в этой красоте может скрываться опасность. Я осматриваю землю, ищу признаки людей и зениток, но остров кажется пустынным. На командирском самолете открываются створки бомболюка, и черные, похожие на дикобразов мины падают в воду. По переговорному устройству я даю команду открыть бомболюк и сбросить мины. Когда мины отделяются, корабль слегка подбрасывает — он становится легче. Под нами из маленьких домиков врассыпную бросаются фигурки. Японцы выскакивают из деревянных бараков, как перепуганные мыши из гнезда. Бух-бух! Заработали зенитки. Разрывы далеко в стороне, и мы поворачиваем в океан, в сторону солнца. Самолет подбрасывает. Какой-то японский зенитчик знает свое дело — снаряд разрывается рядом с нами.

Но мы оказываемся над океаном раньше, чем волна страха настигает меня.

Глава III

Тренировочные полеты остались позади. Наша эскадрилья быстро включилась в боевые действия. Через две недели мы уже участвовали в большой кампании, выискивая противника и нанося по нему удары.

Самолет В-24 стал морским рейдером. Часто этот самолет в одиночку шел над океаном на высоте шестидесяти метров, вместо того чтобы подниматься на девятикилометровую высоту в сопровождении сотни других таких же самолетов. На сотни километров от баз без прикрытия истребителей удалялись В-24. Такие неожиданные для противника операции назывались рейдами.

Океан был нашим союзником. Внезапно появляясь со стороны пустынного океана, один, два, а иногда и три наших самолета залетали в японскую гавань. Обычно они летели над самой водой, чтобы их не могли обнаружить японские радиолокационные станции, и в рассредоточенном строю появлялись над гаванями и аэродромами. Налеты совершались стремительно, продолжались не более трех — четырех минут. Прежде чем истребители противника успевали подняться в воздух, мы исчезали, поглощенные небом, и оказывались слишком далеко, чтобы японцы могли нас преследовать.

* * *

Вот мы появляемся со стороны солнца и идем к аэродрому на острове Кваджелейн. Снижаемся до самой воды — белые гребни волн лижут блистер подфюзеляжной пулеметной установки. Этот аэродром охраняет лагуну, в которой находятся эскадренный миноносец, танкер, несколько плавучих баз подводных лодок и одна подводная лодка. Поднимаемся до высоты шестидесяти метров и продолжаем полет. Аэродром просыпается. Заработали 20-и 40-мм пушки. Нас, видимо, ожидали. Хэл Беллью, летящий рядом, подражает голосу «Старика».

— Да, джентльмены, рейд будет совершенно неожиданным. Я думаю, что все обойдется без неприятностей.

Началось!

— Эй, Хэл, мы берем на себя эсминец!

Крупная доза адреналина как-то подавляет страх, который начинает охватывать меня. Может быть, если я буду работать очень осторожно, они не попадут в меня. Я машинально втягиваю голову в плечи и направляю машину к разрывам, распускающимся над посадочной полосой.