Катя Метелица - Азбука жизни

• Название: Азбука жизни
• Автор: Катя Метелица
• Жанр: Современная проза

Под видом словаря — то есть того, к чему Катя Метелица приучила читателей — написана необычная книга: это и культурологические эссе, и очерки нравов, но, прежде всего, лирическая автобиография, остроумная и трогательная.

---

Горячая вода

Экзистенциальный смысл Великого Ежегодного Отключения Горячий Воды можно сформулировать великим армейским выражением: "Чтобы жизнь мёдом не казалась".

Это не происки жэка-шмэка, мэра-шмэра, нет. Отключение Горячей Воды — это проявление некой высшей силы, высшего разума, который просто предлагает столичным жителям маленькое традиционное испытание. Чтоб не коснели в неге и комфорте.

Тут каждый проявляет, на что он способен. Кто упорство — встает на час раньше и греет кастрюли; кто стоицизм — загодя, с февраля приучают себя к ледяному душу, а голову просто бреют наголо, чтоб не мыть, так проще…

Многие, во что бы то ни стало желая перебороть судьбу, заранее узнают сроки отключения и уезжают именно на это время в отпуск — хоть в деревню, где и вовсе колодец за два километра, но зато это не обидно!

Или вот: записываются в бассейны и спортивные клубы, где можно невзначай и помыться. Но только кто сказал, что и в клубах горячую воду не отключают? Астрономическая цена абонемента не влияет ни на что. Да и в парикмахерских салонах, столь изысканных, что избегают даже слова «парикмахерская» в своих названиях и томно именуются "эксклюзивными салонами красоты", где простая стрижка стоит от ста пятидесяти долларов, — и там норовят вымыть тебе голову, скудно поливая едва теплой влагой из утлого кувшинчика.

Но только народ не сдается. Отключение Горячей Воды является превосходным тестом на сообразительность.

В одном доме я видела гениальное изобретение: обыкновенный медный змеевик присоединяется к крану и кладется на зажженные конфорки. Вода, проходя по спирали, нагревается и в раковину льется уже теплой.

Еще вариант, несколько громоздкий, но по-своему красивый: одна энергичная девушка быстренько оформила себе статус невесты гражданина США и теперь регулярно посещает душевые при бассейне в американском посольстве.

У меня есть также знакомые, которые задешево снимают комнату в старой коммунальной квартире с газовой колонкой.

Бродит анекдот о персонаже, который от любовницы тайно бегает к жене — принять полноценную ванну.

На Тверском на скамейке два хмурых организма при мне обсуждали объявление: "Евросауна ВИП, привлекат. дев. для джент. Круглосуточ. 100проц. гарант. массаж расслаб. тайск. эротич. восстанав. Охрана. Незабыв. впеч.200 проц."

— А что, Витек, — не без волнения сказал один, — как думаешь, сауна у них действительно есть?!.

Из уст в уста переходит история о неких необычайно везучих пожилой матери и взрослой дочери, которые живут рядом, на одной улице, буквально окна в окна, но! По этой самой улице проходит трамвайная линия. Конечно, шуму-то ой-ой-ой, но! По этой самой линии идет граница двух административных округов, и горячую воду в них отключают не одновременно, а с разницей почти в две недели! И ощущение свежести, таким образом, не покидает счастливиц.

Многих вполне всерьез интересует вопрос, отключают ли летом горячую воду в президентской резиденции. Склоняются к тому, что нет. А вот у премьер-министра?..

Графомания

Эффектно было бы начать так: я связала свою жизнь с графоманом. Но это не так. Не совсем так.

Мы познакомились посредством факса. В течение недели я получила семь или восемь факсов с одинаковым текстом, таким — "Редактор «СОЛО» Михайлов Саша хочет, чтобы Катя Метелица пришла в ПЕН-Центр на презентацию нового, эротического номера его журнала".

На презентации, помнится, были: поэтесса-скульптор Лиза Лавинская в школьной форме с фартуком и галстуком, кожаном поясе девственности и в боксерских перчатках; поэт Бонифаций без левого уса, но зато с правым — и с сохраненной левой половиной бороды; писатель-порнограф Зуфар Гареев с ангельскими белокурыми кудрями и кроткой беременной женой; таинственный абхазский тяжелоатлет по имени, отчего-то, Пуся… Круг авторов журнала.

Михайлов Саша, как я поняла, отвечал в микрофон на вопрос об эстетическом кредо.

— Ну, — сказал он, — как видите, внешне «Соло» напоминает инструкцию для пылесоса. Это и можно считать выражением нашего эстетического кредо…

Сам Михайлов Саша внешне не был похож ни на инструкцию, ни на пылесос, ни — определенно — на представителя великой и могучей русской литературы. Скорее на футболиста. Вот на кого — на мальчика с романтическим прозвищем Шуруп, которого я любила в пионерском лагере… В общем, не успела я оглянуться, как, вся в радужной фате, уже стояла с редактором журнала «СОЛО» в Мещанском (это название) загсе перед отчаянно краснеющей девушкой-регистраторшей.

Жизнь моя изменилась. Изменилась счастливо и в то же время причудливо. Раньше, например, в почтовом ящике у меня водились только листовки с предложениями сдать квартиру под офис, съездить на отдых в Португалию, похудеть нетрадиционным путем и прочая такая же дрянь. Теперь что ни день там появляются разнообразные конверты с рукописями. Рукописи приходят также в виде бандеролей и заказных писем, которые почтальоны приносят в восемь утра.

Я не замечаю, чтобы Михайлов Саша как-то стимулировал всю эту активность. Его журнал выходит более чем скромным тиражом. Объявлений он никаких не дает. Общение с авторами сводит к минимуму. Ну откуда узнала его адрес Галина Владимировна Шутько, 48 лет, из города Мирный республики Саха, никогда нигде не печатавшаяся?

— Смотри, Сорокин только симулирует такой стиль, а у нее все подлинно. Это будет рубрика «Заповедник», открытие 21-го номера. Нежнейшие какие рассказы. "Анна шла по степи… Он ложил на нее свою тяжелую ногу…" Это настоящая народная литература.

"Настоящая народная литература" это, как я поняла, у него высшая похвала, которой мало кто удостоился — Михайлов Саша плакал над рассказами Галины Владимировны Шутько, 48, из города Мирного, буквально плакал, хоть типографская корректорша и заменила бриллиантовое слово «ложил» на невыразительное «положил».

Чаще всего его редакторское одобрение выражается так: "Ну, это настоящий монстр". Это, как я догадалась, и есть искомое эстетическое кредо редактора «СОЛО» — публиковать монстров. Тех, кого нормальные журналы не опубликуют никогда в жизни.

В «СОЛО» есть своя внутренняя классификация монстров. Это отражается в рубрикации, которая построена по принципу нарастания монструозности: «Дебюты» — «Монологи» — «Заповедник» — и, наконец, рубрика "Клуб им. полковника Васина", в которую попадают те, кого можно считать литературными супермонстрами. Самого полковника, автора трепетной фронтовой поэмы «Соня» я знаю лишь по легендам, но зато при мне появился Иван С., и я даже видела его вживе.

Собственно, он был и есть женщина, Иван С., - стареющая модель, репатриантка из Америки. Она настояла на псевдониме и вымышленной биографии ("Иван С. Живет в Москве. Окончил десять классов и курсы. Работает бульдозеристом."), поскольку ее рассказ "Катюсик и урод" ("СОЛО" № 20) носил вполне порнографический характер. Иван С. украсила наш и без того нескучный семейный обиход несравненной фразой: "Проворные пальцы идиота в считанные доли секунд достигли вожделенной цели…" Подумать только, в считанные доли секунд!

Еще мне запомнился Лев Дождев, автор огневой поэмы "Замурованный в Бетоне" — про каменный уголь. Его, действительно, тяжело забыть. Окрыленный успехом, автор поэмы (написанной маяковской лесенкой, и чуть ли не каждое слово с большой буквы) любил порадовать нас телефонным звонком. Голос вполне каменноугольный, интонации командно-составные, тоже, поди, полковник. "Александр Александрович. Я тут веночек написал. Понимаете — веночек сонетов. Так я что думаю — вещь-то стоящая. Вы уж выдвиньте меня на премию. Букеровскую. Она не за стихи? Жаль. Тогда Пушкинскую. На Нобелевскую нет, это опасно. Как бы не убили".

Думаю, он боялся ограбления, с Нобелевской-то премией в кармане. В общем, правильно.

Еще у нас в доме жила рукопись «Банан», о которой стоит упомянуть отдельно.

Человек, который ее написал, приходится Михайлову Саше другом детства, и Банан — его детское и пожизненное прозвище. Будучи по натуре человеком необычайно деятельным и предприимчивым, Банан стал одним из первых в СССР переводчиков видеофильмов. "Последнее танго в Париже" — это Банан. И "Дневник баскетболиста" — это Банан: в высшей степени адекватный перевод речи уличных нью-йоркских подростков — и романтические стихи Джима Кэри про белый жетон луны. Такое сочетание очень для него характерно.

Банан пишет лирические стихи в духе "Клуба им. полковника Васина" — совершенно, то есть, дикие стихи. Чудовищно искренние и оттого прекрасные. А его проза не уступает стихам по искренности и убойной энергетике. Это, собственно, не проза — а история его жизни, точнее куча разных безумных историй, с ним приключавшихся.

О себе он пишет в третьем лице, называя себя Мишей, что и является его настоящим именем, как у Лимонова — Эдичка. Но только Лимонов, прочитав эту книгу, умрет от зависти. Потому что Лимонов — писатель, со всей присущей этому клану пыльной книжной грустью, ремесленнической старательностью и жаждой славы. А Миша Банан — настоящий живой персонаж, который взялся за перо главным образом оттого, что на него от неумеренного потребления алкоголя стали накатывать маниакальные состояния, сопряженные с бессонницей и непреодолимой потребностью в самовыражении.