Джон Карр - Убийство арабских ночей

• Название: Убийство арабских ночей
• Автор: Джон Карр
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2198-9, 5-9524-1962-3

Довольно интересно по фабуле построенный роман с участием Гидеона Фелла. К почтенному доктору за советом приходят трое полицейских чинов, начиная инспектором и заканчивая начальником полиции. Преступление, несмотря на массу довольно странных особенностей, вроде бы раскрыто, однако всплывшие в последний момент обстоятельства не позволили передать дело в суд. Каждый из трёх гостей рассказывает свою часть расследования, находят своё объяснение различные загадки, тут же всплывают новые, но в конце концов вроде бы всё сводится к единственно правильному варианту. Однако… уже упомянутые обстоятельства всё разрушают. Последнее слово за доктором Феллом.

---

Конечно, первым же, на кого пали подозрения, был старый Пруэн. В этом-то и была трудность. Я не мог представить себе и даже, будь я членом суда присяжных, не поверил бы, что Пруэну что-то было известно об этом убийстве.

– Пора приниматься за работу, – сказал я Хоскинсу. – Побудьте с вашим старым приятелем Пруэном, тем смотрителем, о котором вы мне рассказывали. Он в комнате куратора. Отведите его в какое-нибудь другое место – эта комната мне понадобится для разговоров с другими свидетелями – и вытрясите из него все, что возможно, о событиях этого вечера. Порасспрашивайте его об этом кинжале – когда он заметил его исчезновение и все такое. Видите вон ту упаковочную клеть? Выясните, почему Пруэн танцевал вокруг нее этим вечером и что он имел в виду под словами «Миссус Гарун аль-Рашид»?

Хоскинс выразил желание дотошно выяснить, кто такой был Гарун аль-Рашид и почему упоминается его «миссус». Насколько я мог смутно припомнить, Гарун был калифом Багдада в восьмом столетии, знаменитый персонаж сказок «Тысячи и одной ночи», который любил, переодевшись, искать приключений. Кто-то мне однажды рассказал, что в переводе «Гарун аль-Рашид» звучит как «Аарон Правоверный», но это показалось мне весьма сомнительным. Можно предположить, что у него была жена; во всяком случае, тут присутствовал явный намек на нее. Маннеринг говорил о какой-то музейной находке, о тайном открытии и в своей манере намекал, что им предстоит ограбить могилу. Можно ли предположить, что Джеффри Уэйд (который, по словам Пруэна, раскапывал дворец какого-то калифа) нашел или думал, что нашел, гробницу жены Гаруна аль-Рашида? В таком случае как оценивать легкомысленное заявление Пруэна, что в ящике ничего нет? А когда вы все это осмыслили, попытайтесь представить, как все это сочетается с трупом, украшенным накладными бакенбардами и с кулинарной книгой в руке…

Я высказал только что родившиеся предположения Хоскинсу, который внимательно осматривал массивный ящик. Он понизил голос.

– Вы имеете в виду, сэр, – осведомился сержант, – одну из этих мумий? Которые в кинофильмах встают и расхаживают?

Я напомнил ему, что калиф был мусульманином и хоронили его в гробу, как и всех прочих, что, кажется, убедило Хоскинса.

Он относился к мумиям с нескрываемой подозрительностью; в общем и целом, если пользоваться лексикой мюзик-холлов, он считал, что они мертвы, но не в их характере лежать на месте.

– В таком случае, – сказал Хоскинс, – если речь не идет о мумиях… Каких действий вы от меня ждете, сэр? Вытащить ее, если можно так выразиться?

– Да, если Пруэн будет отмалчиваться. Там в комнате куратора имеется топорик. Если вы ничего не вытянете из Пруэна, пустите его в ход. Но очень осторожно. Вот кто нам нужен – человек, который хорошо знает это место.

– Если даже старый мистер Уэйд в отлучке, кто-то же его замещает. Не могли бы вы позвонить ему?

Рональд Холмс. Но появилась идея получше, чем телефонный звонок. По словам Мириам Уэйд, в данный момент Рональд Холмс, дает прием, на котором, скорее всего, присутствуют все, имеющие отношение к музею. Он живет в пяти минутах ходьбы отсюда, на Пэлл-Мэлл-Плейс. Если я потрачу время, чтобы навестить его и вернуться до того, как до него дойдут новости, это может дать результаты.

– Командуйте тут, – сказал я Хоскинсу. – Я скоро вернусь и приведу с собой Холмса. Если появится еще какой-нибудь свидетель, тут хватит места, чтобы развести их по разным комнатам. Тем временем отведите девушку в кураторскую, где за ней присмотрит Мартин. Не нужно, чтобы она с кем-либо общалась; не подпускайте к ней Маннеринга, если даже он и будет к ней рваться. И еще…

– А где леди? – резко прервал меня Хоскинс.

Мы оба развернулись. На фоне экспозиции персидских ковров на стене никого не было; у меня внезапно появилось ощущение, что я сижу в машине, и рулевая баранка вышла из-под контроля. Она не могла исчезнуть через центральную дверь; у ее бронзовых створок неколебимо стоял на страже констебль Мартин. Я бросился через зал к комнате куратора. Дверь была закрыта, но я смутно слышал из-за нее голос. Она говорила с Пруэном? Из-за окованной металлом двери слов было не разобрать, но рядом с ней как раз над моей головой было вентиляционное отверстие.

Я резко толкнул дверь, как раз, чтобы услышать полдюжины слов.

Но вся ситуация в целом опять предстала странной и непонятной. Мириам Уэйд сидела за столом красного дерева, наклонившись к телефону.

– Уайтхолл дубль 0, дубль 6, – донеслось до меня. – Я хотела бы поговорить с Гарриет Кирктон. – Но она прикрывала микрофон носовым платком – явно чтобы еще больше исказить свой голос, который и без того звучал как низкое контральто, не имевшее ничего общего с ее обычными интонациями. Увидев меня, она швырнула трубку на рычаги и с пылающим лицом поднялась.

– Вы!.. – вскрикнула она и задохнулась. – Вы… гнусный… проклятый… о-о-о! Вы вынюхиваете! Суете свой нос!..

– Ну-ну, – сказал я. При взгляде на эту взбешенную личность, напоминающую Мессалину в царственном гневе, невольно обуревало искушение сказать «Ну-ну», но она испортила весь эффект непродуманным подбором слов. – Вы же звонили по телефону. Почему бы вам не закончить разговор?

– Не ваше дело почему.

– В данных обстоятельствах я вынужден спросить, кому вы звонили.

– Вы же слышали, не так ли? Гарриет. Она одна из моих лучших подруг. Она прибыла домой на судне вместе со мной. Она…

– Да, но всегда ли вы меняете голос, когда говорите с лучшей подругой? Послушайте, мисс Уэйд, сейчас не время для ваших шуточек…

Я было подумал, что она немедленно схватит медную пепельницу и запустит ее мне в голову. Но она преодолела это желание, прижав руки к полной груди; вместо этого она голосом, в котором безошибочно слышалось холодное презрение, четко дала мне понять, куда я должен идти и чем заниматься.

– Уайтхолл дубль 0, дубль 6, – сказал я. – Чей это номер? Вы же понимаете, я могу установить его через станцию.

– Это квартира Рональда Холмса. Вы мне не верите, не так ли?

Я взял телефонный справочник.

– Вы не хотите мне верить. Но это так и есть. – Глаза у нее заплыли слезами. – Неужели вы обязаны держать меня здесь? Вы думаете, мне это нравится, когда… когда здесь все это и остальное? Почему вы не даете мне уйти или хотя бы кому-нибудь позвонить? Почему вы не позволяете мне позвонить брату?

– Где находится ваш брат?

– В квартире Рональда.

Вопрос, почему она не позвала к телефону своего брата вместо Гарриет Кирктон, если хотела поговорить с ним, был настолько очевиден, что я даже не стал задавать его. Но что касается номера, она не врала: в справочнике числился Рональд Холмс на Принс-Регент-стрит, Пэлл-Мэлл-Плейс, и номер его телефона был Уайтхолл 0066. Отложив справочник, я в первый раз обратил внимание, что Пруэна нет в комнате; она с ехидным и высокомерным спокойствием ждала моего вопроса.

– Он в туалете, – объяснила мисс Уэйд. – Я попросила его удалиться туда, пока я звоню. Ладно, Раффлз, старина! Можете вылезать.

Пруэн, мрачный и смущенный, открыл дверь и, полный возмущения, проскользнул в комнату. Судя по единственному взгляду, который он бросил на девушку, его отношение к ней было близко к обожанию; он как бы просил у нее прощения тем, что резко отвечал всем, кто с ним заговаривал. Я подозвал Хоскинса и констебля Мартина, стоящего у дверей.

– Беритесь за дело. Мартин, остаетесь здесь и присматриваете за мисс Уэйд, пока я не вернусь. Этот телефон неисправен, не так ли? – Девушка с мрачным видом сидела в кресле красной кожи, и я повернулся к ней: – Теперь мне бы хотелось, чтобы вы успокоились на пару минут… если вы не против. С вашим братом связались и его доставят сюда. Все будет в порядке. Я скоро вернусь.

Выходя, я слышал, как она произнесла несколько слов, которые мои дядя с тетей в Белфасте сочли бы неприличными. Направляясь к выходу, я остановился в центре той деловой активности, которая кипела вокруг дорожного экипажа. Роджер кончил фотографировать распростертое тело, но Кросби еще возился с отпечатками пальцев, а доктор Марсден продолжал осматривать труп. Кинжал был извлечен из раны. Кросби держал его, обернув носовым платком: зловещее изогнутое лезвие длиной чуть больше десяти дюймов, заостренное с обеих сторон и с острым кончиком. Оно уже было вытерто.

– Отпечатков на ней хватает, сэр, – сказал Кросби, показывая на рукоятку слоновой кости. – Но они стерты и перекрывают друг друга, словно рукоятку держали несколько человек. Я увеличу их и прикину, смогу ли что-нибудь выяснить. Несколько четких отпечатков имеются и внутри кареты… Есть и кое-что еще. Похоже, имя этой личности Раймонд Пендерел. Из его жилетного кармана выпали пара визитных карточек, и то же имя вытеснено на шляпе.

Он протянул две измазанные кровью визитные карточки, незамысловатый шрифт которых говорил, что они отпечатаны в мастерской на углу, где стоит лишь подождать, и набор готов. Я посмотрел на молчаливого доктора Марсдена, который только хмыкнул.