Раду Hор - Путь к звездам

• Название: Путь к звездам
• Автор: Раду Hор
• Издательство: Издательство молодежи
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1957

Фантастический роман «Путь к звездам» румынских писателей Р. Нора и И. Штефана, известных советскому читателю по рассказу «Полет в ионосферу» (русский перевод в журнале «Техника-молодежи», 1954), посвящен освоению Солнечной системы.

---

Вследствие таких условий, а также своей малой массы, Меркурий остался без атмосферы. На раскаленной его стороне, газы испарились и рассеялись в межпланетном пространстве, а на стороне вечного холода — замерзли и отложились на поверхности. Если на Меркурии когда-либо существовала вода, с ней случилось то же самое, что и с газами

Я думаю, что ты понимаешь, Вирджил, что в таких условиях никакая форма жизни здесь не возможна!

Они еще постояли немного, глядя на звездное небо, а затем спустились в убежище. Из помещения поста радиотелевидения доносился голос Скарлата, передававшего результаты своих вычислений станции связи на Гепте.

— …итак, повторяю, товарищ Аруниан: эксцентрицитет орбиты — 0,206 753; ее астрономическое наклонение по эклиптике — 7°11 34», специфический вес — 3,81672 грамма на кубический сантиметр… Новая передача данных через 12 часов…

Как только Прекуп остановил аппарат, Скарлат вошел за Матеем в исследовательскую. Там они застали Аполодора Динкэ. Он только что зарегистрировал на магнетонической ленте для микропроекции недавно законченную большую карту Меркурия и теперь проектировал ее на экран.

На полотне экрана четко выделялись особенности поверхности и вариации рельефа.

— Вы выполнили немаловажный труд, закончив картографическую запись планеты Меркурия, — заметил Матей.

— Это была трудная работа, — ответил Скарлат,

— Если бы не товарищ Динкэ, я бы, пожалуй, не довел ее до конца.

С помощью электрического интегратора он еще раз проверил некоторые выкладки и, выбрав один из снимков, послуживших ему материалом для карты, спроектировал его на экран.

— Я только что пришел к интересному выводу, — объяснил он, указывая на одну из подробностей снимка. — Измеряя длину тени этой вершины, я установил, что она самая высокая на освещенной части планеты. Все же она не превышает 968 метров. Довольно мало, если мы припомним, что на Луне, которая несколько меньше Меркурия, есть горы, превышающие 8 километров.

Большая часть раскаленной половины Меркурия, — продолжал Скарлат, — кажется покрытой песком и различными горными породами, ставшими пластичными под влиянием постоянного нагрева; местами должны существовать и вязкие болота.

Что касается гор, большая часть их разрушена резкими вариациями температуры.

Видя, что Скарлат разговорчивее, чем обыкновенно, Матей попытался узнать мотивы его странного поведения за последнее время.

— Я очень доволен, что вижу вас в лучшем настроении, — сказал он. — Последнее время мы немного беспокоились… Пожалуйста, скажите нам открыто, что вас волнует?

Ученый вздрогнул и пристально взглянул на Матея. Было заметно, что он колеблется, не зная, стоит ли говорить. В конце концов, он, видимо, решился.

— Хорошо, я вам что-то покажу.

Он нажал на кнопку магнетонического микропроектора, и на экране показалась, вместо картограммы Меркурия, астральная карта, на которой красной чертой был отмечен путь Коперника.

— Проблема, волнующая меня, — начал Скарлат, — проистекает из того, что наш астероид — недавно открытое небесное тело, и поэтому еще сравнительно мало изучен. В момент нашего отъезда с Земли была известна — и то в общих линиях — его орбита, я повторяю: в общих линиях! Ученые с Гепты высчитали приблизительно и изменения, которым подвержен эллиптический путь Коперника под влиянием силы притяжения различных планет. Со дня нашей посадки на астероид мне удалось уточнить результаты этих вычислений. Все же я до сих пор не мог добиться одной вещи, хотя я и не понимаю отчего. Теперь, наконец, я узнал причину, «Непредусмотримое» показало-таки свои когти. Недавно открытые астероиды пройдут в этом году на расстоянии меньше чем 18 500 километров от Коперника, что означает…

— Ну и что ж такого? — перебил его Матей. — Я не вижу здесь ничего, что могло бы вас волновать. 18 500 километров — порядочное расстояние.

— …что означает, — продолжал еще более веско Скарлат, не обращая внимания на слова Бутару, — что в первый же месяц будущего земного года, через две недели после максимального сближения с Марсом, мы пройдем через самый густой рой метеоритов нашей солнечной системы. И это вследствие того, что те два астероида, о которых нам сообщил товарищ Аруниан и масса которых во много тысяч раз превосходит массу Коперника, легко изменят его путь к этому рою.

Вы, так же как и я, знаете, что за последние десятилетия доказано, что подобные густые рои метеоритов содержат на каждый кубический километр в 200–300 раз большую концентрацию метеоритов, чем это предполагалось в первой половине XX века. Я надеюсь, что вы не будете считать меня слишком большим пессимистом, если я вам скажу, что мы стоим перед серьезной опасностью.

Матей Бутару не сразу ответил ему. Слова Джордже Скарлата произвели на него сильное впечатление. Но, подумав, он сказал:

— Значит, нужно принять меры. Это не первая и не последняя трудность, с которой нам придется столкнуться… и которую мы должны преодолеть.

— А я обещаю вам помогать всеми своими силами, чтобы благополучно выйти из этого тяжкого испытания, — твердо произнес профессор Скарлат.

ГЛАВА VII ПЛАНЕТА МАРС

Воспоминания астробиологической экспедиции

Прошло несколько месяцев. По календарю выходило, что уже 15 ноября.

Астероид продолжал продвигаться вперед по своей орбите, отдаляясь от Солнца. Систематизация и интерпретация научных наблюдений во время путешествия, и в особенности, важных открытий, сделанных ими на Венере, заметно прогрессировали. И в то же время приготовления к новой посадке много продвинулись вперед.

В этот вечер в большом помещении подземного убежища все астронавты собрались вокруг профессора Добре, который — как это с ним часто случалось — был в этот вечер весьма разговорчив.

Смуглые лица астронавтов были обращены к профессору с видимым интересом.

Скарлат в углу комнаты изучал какое-то изображение, проектированное на экране.

Но потому, как ученый рассеянно крутил разные включатели, было заметно, что и он следит за рассказом старого биолога, раскатистый голос которого наполнял всю комнату.

— А теперь, дорогие мои, я вам расскажу другое воспоминание. Оно будет особенно интересно для исследователей космоса, которые задумали через неделю-другую ступить на Марс.

Это было лет 35 тому назад. Я только что закончил Биологический факультет. Дипломная работа, представленная мною на государственном экзамене «О субальпийской флоре нашей страны», основанная на исследованиях в горах Родны, Фэгэраша и в Бучеджах, вызвала оживленные прения.

Кажется, я был слишком смел для птенца, который впервые вступал в научный мир. Я позволил себе даже сделать некоторые обобщения, говоря о растениях, растущих в условиях разреженной атмосферы и низкой температуры. Несколько ученых, которым их личная известность была дороже прогресса науки, начали тщательно разбирать мою работу, и чуть-чуть было не разбили меня наголову, придравшись к некоторым ее погрешностям.

Я уже готовился к очень документальному ответу, как вдруг совершенно неожиданно получил интересное известие: группа ученых, делегатов Международного Союза Астрономов, приглашала меня принять участие в экспедиции в субарктические области острова Кола и в горы северной Норвегии. Речь шла об изучении флоры Марса. Само собою разумеется, я с энтузиазмом принял предложение и, несколько дней спустя, уже удобно расположился в комфортабельной каюте стратореактора, который…

Инженер Чернат, с нескрываемым удивлением прервал его:

— Минуточку! Может быть, я не дослышал. Никак не пойму, как можно изучать флору планеты Марса на полуострове Кола или в горах северной Норвегии.

Профессор бросил ему сердитый взгляд.

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда меня прерывают! Ты сперва послушай, тогда и поймешь. Так вот, как я вам уже говорил, — обратился он к другим слушателям, — стратореактор умчал меня на далекий Север. Экспедиции предстояло разрешить очень ответственные вопросы. Речь шла об изучении растительности на Диарее.

Много десятков лет до того несколько ученых, среди которых и великий советский астроном Г. А. Тихов, открыли на Марсе существование сине-зеленых пятен. Они настаивали на том, что этой окраской планета обязана своей растительности. На пути подтверждения этой смелой гипотезы стояли три большие трудности, трудности так называемых «оптических загадок».

Прежде всего здесь шла речь о снимках сквозь фильтры, пропускающие лишь инфракрасные лучи и останавливающие все другие. Попробуйте когда-нибудь в летний день заснять сквозь такой фильтр земную растительность. Все растения будут как будто покрыты инеем; все, что в действительности делено, выходит на пластинке белым, сверкающим. Но если снимать сине-зеленые пятна на планете Марс, они все же выходят темными.