Эрнст Малышев - Людоедки Ярты

• Название: Людоедки Ярты
• Автор: Эрнст Малышев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Вконец измученный морским путешествием, я добрался до кромки прибоя.

Бросил лодку, пешком дошёл до берега. Местность была абсолютно незнакомой. Несколько дней брёл по зарослям, пытаясь найти своё селение, пока не обнаружил кем-то покинутое становище. Похоже, здесь некогда обитали разумные существа. Убогие круглые хижины от времени и дождей почти развалились. Вдоволь побродив вокруг, забрался в одно из строений и крепко заснул. Очнулся в тёмной пещере, еле освещённой отблесками пламени небольшого костра.

Руки и ноги были связаны. Вокруг огня сидели полуголые, с длинными гривами спутанных волос тёмнокожие женщины. Рядом ползал маленький ребёнок. Он подобрал с пола травинку и с детской непосредственностью пытался её засунуть в мой нос. Не выдержав щекотки, я громко чихнул. Все вскочили со своих мест, выволокли меня на свет, сорвали одежду. Долго ходили вокруг, приглядывались, щёлкали языками, отчаянно жестикулируя, что-то друг другу доказывали, яростно сверкая белками аспидно-чёрных глаз.

Среди присутствующих выделялась безобразно толстая свирепая старуха, с телом, сплошь испещрённым многочисленными рисунками. Не проявляя ко мне особого интереса, она молча сидела на камне возле самого пламени, лишь искоса на меня поглядывая, – так что по телу пробегали мурашки.

Вдруг, не говоря ни слова, она поднялась, взяла барабан и изо всех сил застучала по нему.

Под сводами пещеры раздались звуки неистового ритма. Старуха призывно взмахнула рукой, и вокруг костра в диком танце замелькали, закружились извивающиеся женские тела.

Неожиданно всё смолкло. По знаку старухи мне развязали руки. Стесняясь своей наготы, я инстинктивно прикрыл руками низ живота, тем более что на меня уставились десятки любопытных глаз.

Одна из женщин поднесла скорлупу большого, наполненного какой-то жидкостью ореха. Я залпом осушил содержимое, так как давно хотел пить. Сразу почувствовал, как внутренности занялись жгучим пламенем. Кровь бешено застучала в висках. Почувствовал необычайную весёлость, необыкновенную уверенность в своих силах и возможностях. Никогда не знавший женщин, я изловчился, схватил ближнюю девушку и бросил её на охапку соломы.

Когда всё было кончено, загремел барабан, и подо мной оказалась другая девушка, затем третья, пока я не выбился из сил.

Едва я пришёл в себя, как мне поднесли скорлупу ореха. Жидкость быстро восстановила мои силы. Одна женщина сменяла другую. Несколько раз я в изнеможении падал, пока полностью не потерял сознания.

Не знаю, сколько времени я был без чувств, но проснулся утром совсем разбитый. Страшно болела голова, кости ныли, меня тошнило. С трудом поднялся и выбрался из пещеры.

Светило стояло высоко: стало быть, середина дня. Неуверенными шагами, покачиваясь, двинулся вниз к темнеющему неподалёку озеру. Бросился в воду. Долго плавал и плескался в его прохладной воде. Отсюда хорошо был виден склон горы с зияющими провалами входов в пещеры.

Вокруг сновали женщины: ни одного мужчины не видно! Не слышно и детей. Правда, одного ребёнка я видел ночью. Но почему только одного?

Выбравшись из воды, я поднялся к знакомой пещере. Нашёл свою одежду, брошенную в углу, с трудом натянул на голое тело. Похоже, что мной никто не интересовался, но когда я попытался уйти, меня сразу схватили и затащили обратно. Из груды лежавших на полу плодов выбрал один, надкусил, но есть не смог. Положил обратно и, устроившись на травяной подстилке, опять заснул.

Ночью растолкали. При свете костра снова увидел вчерашнюю компанию и злобную старуху. Та снова забила в свой барабан, мне попытались поднести орех. Я, оттолкнув протянутую руку, хотел убежать. Не тут-то было. Они схватили меня и силой заставили выпить вчерашний напиток. Сколько у меня было женщин в ту ночь, я даже не помню.

Так каждый вечер начиналась и всю ночь продолжалась эта нечеловеческая пытка.

Силы быстро истощались. Я очень похудел и быстро превратился в скелет. Не было сил даже подняться, не говоря о том, чтобы помыться и привести себя в порядок. Оброс и одичал.

Я лежал, забившись в угол, со страхом и содроганием ожидая ночи.

Женщины стали хуже относиться ко мне. Если вначале пытались подкормить, то теперь отбирали последний кусок, и так не лезший в горло.

Тем не менее меня продолжали использовать как производителя.

Естественно, так дальше продолжаться не могло, и я попытался бежать. Меня быстро поймали. С тех пор за каждым моим шагом следили и о бегстве нечего было и думать.

Кроме единственной малютки и её матери, со мной никто не общался. Надо сказать, что женщины пользовались только жестами, будто немые. Я ни разу не слышал живого человеческого голоса. Девочка постоянно около меня возилась. Дабы не забыть родную речь, я попытался научить ребёнка говорить. Её мать это увидела и отняла у меня малышку. Та так истошно плакала и вопила, что пришлось уступить, и девочка обычно играла рядом.

Мать малютки хотела жестами что-то мне втолковать. Я, естественно, не понимал, переспрашивал, пока в отчаянии она не зажала мне рот.

С тех пор я тоже замолчал. Однако стал приглядываться и вскоре научился почти всё понимать по их жестикуляции.

Как правило, по утрам большинство женщин покидало пещеру. Оставалась лишь старуха, моя охрана, да мать с девочкой.

Однажды, когда стражницы и старуха дремали, мать малютки, продолжавшая поддерживать со мной дружеские отношения, жестами стала посвящать меня в тайну их рода.

Только гораздо позже я узнал причину такого откровения…

Когда-то племя Конхиеди – певучих – являлось самым могущественным на этом континенте. Племя процветало. Мужчины были искусными охотниками, женщины – весёлыми певуньями. Ничто не предвещало беды.

Однажды в сезон дождей вместе с молнией на планету опустился огромный огненный шар. Тогда ещё никто не знал, что он принесёт племени, но это было началом конца.

В горах что-то долго гремело и грохотало. Наши люди не любили гор. Там трудно охотиться, там живёт смерть – ползучая и скользкая. Племя никогда не нуждалось в пище. На равнине в изобилии водились животные, росло множество плодовых деревьев.

Вожди племени покидали этот мир глубокими стариками.

У погребального костра последнего вождя Эхта стоял его сын Эхтон. Он был самым молодым и самым красивым из всех вождей со времён существования нашего племени. Их изображения есть в пещере предков. Эхтон был прекрасен, как светило. Его чёрная кожа блестела. Его большие чёрные глаза с длинными ресницами метали молнии. Тёмные локоны вьющихся волос легко касались мощных плеч. Светлый пушок над верхней губой подчёркивал тонкий рисунок рта. Взметнувшиеся вверх концы горделиво изогнутых бровей изящно завершали его портрет.

Несмотря на юность, Эхтон в совершенстве владел всеми видами оружия, умел играть на любых музыкальных инструментах, когда он пел, всё вокруг замирало. Женщины от мала до велика буквально грезили им. Старики уважали за ум и смекалку. Не было охоты, где ему не сопутствовала бы удача. Всегда и всюду он был первым.

Самые лучшие красавицы племени с трепетом ждали его вхождения в пору зрелости.

И вот этот день настал. Три дня и три ночи Эхтон не выходил из пещеры предков, где по обычаю с него делали рисунок в галерее вождей. Там должен был начаться всеобщий праздник. Там он должен был выбрать себе жену.

Обряд посвящения в пору зрелости обязывал Эхтона последнюю ночь провести в пещере наедине с духами предков.

В ту ночь никто не спал. Женщины готовились ритуалу. Умащивали себя душистыми маслами, украшали головы живыми цветами и птичьими перьями. Мужчины разделывали туши для пиршества.

Уже под утро Эхтон присел на камень перед собственным изображением и задумался. Сквозь лёгкий сон он ощутил, как чьи-то тонкие трепетные ладони из-за спины легли на его обнажённые мускулистые плечи.

Открыв глаза, Эхтон с недоумением уставился на белоснежные с голубыми прожилками кисти, белевшие на его тёмной коже.

Юноша замер, сердце отчаянно застучало: неужели духи посетили его? Но почему они такие белые, почти прозрачные, как тот дым, который окутывает костёр усопшего?

Из-за спины раздался лёгкий смешок, и ладони… исчезли с плеч. Эхтон резко вскочил с места и обернулся, – за спиной никого не было… никого и ничего. Снова раздался смех, мелодичный, как звон колокольчика. Эхтон повернулся на звук и обомлел.

У стены рядом с его изображением в лёгком белом одеянии стоял призрак девушки. Бело-голубая кожа, длинные, ниже колен, серебристые волосы переливались при свете факелов. Огромные синие глаза лукаво поблёскивали из-под тонких бровей, взметнувшихся ко лбу, будто крылья взлетающей птицы. Крохотные алые лепестки губ еле заметно улыбались. Нервно вздрагивали ноздри маленького носа.