Карен Налбандян - Серая пешка

• Название: Серая пешка
• Автор: Карен Налбандян
• Жанр: Героическая фантастика

Небольшой сиквел к "Трудно Быть Богом". Дон Рипат спасает принца Арканарского. Что дальше?

---

Но больно – жуть. И с раненой ногой – какой из меня боец? Лежу себе, отдыхаю. Стараюсь не шевелиться.

А Вага как шагнёт вперёд, да как остановится – как на дерево налетел.

– Так это что у нас получается? – а голос – ножом снимать, да на хлеб мазать. – Это значит, брат наш старший, его высочество…тьфу ты, его величество король Арканарский?

Безвременно коликами почивший вчера ввечеру? Так-так-так. Величество во дворец проводить, дона – рыбам. Пига, займись.

Ну, думаю, хоть я и галантерейщик, но как баран погибать не собираюсь, хоть одного, а с собой заберу. А Пига этот ко мне с ножом идёт, будто право имеет. И валится вдруг. Я поначалу решил, споткнулся, кидаться сверху уже собирался. Потом смотрю – а в шее у него стрела сидит – аж по самое оперение. А пока я его разглядывал – и остальные рядом легли.

И остаёмся на ногах только мы втроём: принц, я да Вага. То есть они-то стоят, а я лежу.

А от амбара тёмного идёт к нам монах чёрный. Сам сгорбленный, капюшон на самое лицо натянут.

Подходит, значит, капюшон откидывает. Горб, клеймо лиловое на лбу, глаз один, левый – приметы всей Империи известные. Похоже подкрался к нам зверь Пэх совсем близко.

– Здравствуй, Вага, – говорит.

– Ты?!

– Я.

Вот и весь разговор, что промеж них вышел.

Монах рукой шевельнул вроде бы совсем чуть-чуть, а Вага кашлять стал, хрипеть, булькать… кончился, в общем.

А горбатый на меня смотрит:

– Кто такие? Благородные?

Я и ответить не успел, смотрю, рожа у него в ухмылке расползается – волки наверное так улыбаются. Скверная, в общем, ухмылочка, до конца жизни запомнишь. Меч из ножен тянет, а ногтей на руках нет. И говорит:

– Здра-авствуйте, ваше величество.

Я меч здоровой рукой перехватил, раненой за стеночку цепляюсь, на ноги подниматься по ней пытаюсь. А сам думаю, интересно, это у меня от потери крови в мозгах помутилось, или дух Тоца-воителя крылом осенил?

И чем это он мне поможет, если я против этого мужика – что дитя малое.

А принц мне на плечо вот так руку кладёт, отдыхай, значит, лейтенант. Поворачивается сам к монаху и говорит, здравствуй, мол, Арата. А расскажи мне о кораблях летающих .

Видели как лунатиков в чувство приводят? Водой холодной – только что глаза пустые-пустые и вдруг смотришь – человеком смотрит. Вот так и у Горбатого в глазах мигнуло.

Меч отпустил, переспрашивает: "О летающих кораблях?" Ушам, значит не поверил.

А принц отвечает:

– Да. Ты ведь на них летал , все знают. Я всегда любил эту сказку. Расскажешь?

Ну, кому что нравится. А только я эту историю вспоминать не люблю, до сих пор иногда во сне увидишь – в холодном поту просыпаешься. Я в тот день как раз в оцеплении стоял, у виселицы.

Интересного да прекрасного там мало было. Страшно – это да, страшно до усрачки. Свист, грохот невообразимый, штука эта жуткая с неба спускается. Ну, штуку-то я, если честно, не разглядел, занят был сильно, носом в грязь валялся. Но если их высочество говорит – корабль – ему виднее. Я спорить не буду.

Тут мятежник наш как-то сразу обмякает, по роже у него аж судорога идёт, чувствую, пытается человек улыбнуться и не может. Разучился. Так на морозе бывает, когда лица не чувствуешь.

И рассказывать начинает.

Слушаю я его, слушаю и думаю, всё, теперь уж точно брежу. Крови наверное много потерял. Потому как если дон Румата, многогрешник и крамольник – бог, с неба спустившийся – то всю гвардию к лику святых причислять можно. Стройными рядами, поротно. Бред. И вдруг чувствую, бред – но верю я этому бреду, верю. До последнего слова. Да, у нас своих душегубцев хватает – но вот любимую женщину, да ещё первую красавицу королевства на смерть сдать – как клопа придавить – да щенки мы против него. И кстати, с его звездочки может на самом деле между королём и галантерейщиком разницы не видно.

Тут я, вроде, слегка выпал. Прихожу в себя, а они беседуют. О чём – не разберёшь, в ушах шумит, а только Арата так на его высочество смотрит, что я понимаю – его он теперь. С потрохами.

Велика и удивительна натура Арканара, как говорил богопротивный алхимик Синда. Впрочем, Арата Горбатый, которого вербует десятилетний мальчик…такого Синде и не приснилось бы. И рассказал бы мне кто – не поверил.

А ведь просто всё – есть на свете такие люди, им жить неохота. И у всех вокруг от них кромешная головная боль. Так вот главное – сделать так, чтоб им не везде жить не хотелось, а только там, где тебя нет… Понимаете, нет? Или брежу?

Так, а что это он делает? Опускается перед принцем на колено, меч ему протягивает…

– Рипат…Рипат… Рипат, чёрт тебя побери, да очнись ты – тормошат меня, отдохнуть не дают от трудов ратных.

– Что тебе, благородный дон Арата? – говорю. Уставился он на меня глазом своим единственным, думаю – убьёт. Точно убьёт. Не убил. Отвечает:

– Уходить нам надо. Я тебя перевязал, стрелы извлёк – дальше как свезёт.

– Спасибо, – отвечаю,- в Эстор, да. С судном справишься?

– Справлюсь, – а что ему не справиться, пирату старому, – Только быстро. Чем дальше от Арканара, тем лучше.

– А что случилось? – его высочество осведомляется.

А случилось вот что. Приплыл Арата, значится, на корабле Святого Ордена, с монахами. Только Арканар заняли, тут его роту вызывают и приказывают – завтра…то есть уже сегодня ввечеру брать домоправительницу Руматы. Заложницей типа, чтобы в целости и сохранности, и чтобы волоска с головы не упало. Я вначале не понял, почему именно домоправительницу. Любимого блюда лишить? Конечно, собачьи уши у него подают отменные, но…

Ну Арата и объяснил, человек у него свой, видно, в доме был. Тут и я сообразил, зачем Рэба дону Окану пытал. Не поверил, значит. А кто бы в такое поверил?

А потом страшно мне стало, аж мороз продрал. Попытался представить, что дон Румата будет делать, когда пропажу любимой женщины заметит. Особенно, если не человек он, а целый бог. Плохо получалось. Ноги надо уносить, вот что, тут скоро камня на камне не останется.

Тут наконец его высочество заговорил. До сих пор забыть не могу: смотрит он на нас глазищами своими голубыми и говорит так спокойно:

– Мы остаёмся.

Мы с Аратой на него враз уставились, то есть как это? Вроде всё уже решили.

А он и объясняет, что разницы Арканар или Эстор – для нас троих никакой. Потому как монахи Святого ордена – они даже за морем есть, что там про метрополию говорить. Придушат по-тихому или траванут – и все дела. А вот не позже завтрашнего утра Орден и лично дон Рэба очень сильно свои отношения с богами попортят. Как там у святых отцов: "И сказал бог: "Прокляну". И проклял…"

То есть, попасть под раздачу кар божественных у нас троих все шансы есть, куда без этого, но во-первых, в отличие от Ордена персонально за нами боги охотиться не станут, а если и зашибут, то ненарочно. Во-вторых, они всеведущие и всеблагие, то есть – нарываться не будем – может и не зашибут. А в-третьих, под все эти божественные разборки, и нам, простым смертным может что-то обломиться. Особенно ежели молиться с усердием.

– Люди нам понадобятся, – вслух рассуждаю, – Люди и золото. Даже если молниями весь город с Орденом сожгут – не обойдёмся.

Арата рукой машет, мол, будет золото. А вот где людей верных достать, он, Арата, не знает. Сам, говорит, двадцать лет ищет и найти не может. Потому как прогнил мир.

А его высочество мятежника утешает, мол не весь прогнил, а только в столице. Я, говорит, здесь искать людей и не собираюсь. Призову, мол, вассалов своих дедов. Может они красиво говорить и не умеют, и как себя вести не знают, и как одеваться по последней моде столичной не научены, но что такое верность пока не забыли. А мечи у них тяжёлые.

Да, думаю, мечи у них тяжёлые. И дружины крепкие – сколько раз тех же Бау воевать ходили – и что?

Своенравные они только. Своенравные и обидчивые. Тот же дон Кси нынче в мятежниках, с Пэртой Позвоночником стакнулся – а всё почему? Пустяк сущий, на пиру королевском в торт посадили. Не на иглу же отравленную, в самом деле.

В общем, очень осторожно надлежит слова подбирать, не то только хуже будет. Так я его высочеству и сказал. А он мне письмо показывает, своеручно начертанное. Разбираю я его и чую – в глазах темнеет:

"Непрощаемая дерзость, что медлишь ты до сих пор ко мне явиться".

Да…как сказал принц Хаар прекрасной Яиневниворе: "Мало нам было убить вождя"…

А его высочество тем временем объясняет, что в порту нам оставаться смысла нет. И в город соваться нельзя. Так что будем ждать на холме Принцев. Город оттуда просматривается до самого моря. Не слишком близко, не слишком далеко. Когда уйдут боги, действовать придётся нам. Времени будет в обрез, как бы не опоздать.

…Как мы до холма того добрались – не помню. И по сей день понять не могу. То ли я с пробитой ногой через полгорода протопал, то ли меня его высочество десяти лет от роду всю дорогу на себе несли.

Помнится, первым Арата вернулся. Слышу, звякнуло тяжело так о землю – раз, другой, третий.