Марина Дяченко - У зла нет власти

• Название: У зла нет власти
• Автор: Марина Дяченко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-30168-3

У зла нет власти — даже если кажется, что всё пропало и зло торжествует. Королевство осаждает Саранча — кочевники верхом на чудовищах; некромант восходит на чёрный трон, и у Лены Лапиной есть всего три дня, чтобы предотвратить катастрофу.

Новый роман Марины и Сергея Дяченко, продолжающий уже известную читателю книгу «Маг дороги», завершает трилогию «Ключ от королевства», являясь тем не менее самостоятельной книгой.

---

— Некромант свободен врать и говорить правду, когда захочет, — Максимилиан ухмыльнулся. — А чтобы отличить одно от другого, у нас имеется вот это.

Он достал из сумки кожаный мешочек, затянутый чёрным шнурком. Вытряхнул на ладонь несколько разноцветных горошин.

— Семечки правды, — пробормотал писатель. Его молочная бледность сделалась синюшной. Я испугалась, что его хватит удар.

— Всего несколько вопросов, Алексей Викторович. И мы уйдём.

— Воды, — попросил писатель.

— Лена, принеси воды, — велел Максимилиан. Я вышла на кухню; на столе остывала тарелка гречневого супа. Мне сделалось очень жалко писателя.

Здесь же нашлась наполовину полная бутылка минеральной воды. Я поняла, что тоже очень хочу пить; глотнула из горлышка. Потом, опомнившись, нашла две чистые чашки и вернулась в комнату.

Писатель жадно потянулся к пластиковой бутылке. Максимилиан удержал мою руку:

— По нескольку глоточков. После каждого зёрнышка.

— Дай человеку напиться! — взорвалась я. Высвободилась и налила писателю полную чашку.

— Спасибо, добрая девочка, — захлёбываясь, писатель выпил всё до дна и вжался в спинку дивана. — Пожалуйста, принеси ещё… Там, на подоконнике.

Я вышла — и почти сразу услышала грохот. Бегом вернулась в комнату; тяжёлый стул валялся на боку, Максимилиан и писатель сцепились не на жизнь, а на смерть. Хозяин квартиры был мягок с виду, но тяжёл, и теперь, опомнившись от первого потрясения, навалился на Максимилиана свирепо и безжалостно. Он сбил его на пол, кинулся в угол, куда отлетел мешочек с семечками правды, но Максимилиан, лёжа, ухитрился подсечь противника, и писатель обрушился, будто карточный домик. Максимилиан навалился сверху, но писатель на этот раз оказался сильнее, подмял некроманта под себя, ухватил за белые патлы и ударил затылком об пол. Обомлев от такой жестокости, я схватила большую фарфоровую вазу со стола и разбила её о писательский затылок.

Через минуту хозяин квартиры был снова водворён на диван. Весь облитый водой, он держался за шишку на затылке и смотрел на меня злыми глазами. Осколки вазы рассыпались по комнате, будто фрагменты замысловатой головоломки.

Кто-то из соседей постучал в батарею.

— Милицию вызовут, — с тихим злорадством сказал писатель.

Максимилиан поднял с пола мешочек с семечками правды. Бережно собрал раскатившиеся цветные шарики.

— Семечки действуют во всех мирах одинаково, — сказал, потирая голову. — Придётся вам, Алексей Викторович, глотать их, не запивая.

* * *

Семечки правды действуют очень просто. Кто проглотил одну, должен ответить честно на один вопрос. Любой. Нельзя соврать или промолчать — себе же хуже. Что происходит с лгуном, даже думать неохота.

Семечки, конечно, в чём-то полезная штука. Но очень уж противная. Я безо всякой радости смотрела, как некромант готовится к допросу.

Писатель смирился со своей долей. Только попросил принести ещё воды, и я это сделала, хоть Максимилиан и шипел. Теперь хозяин квартиры сидел на диване, держа в трясущейся руке чашку, и запивал глотком воды зерна, которое одно за другим подавал ему Максимилиан.

— Кто вы такой?

— Алхимик. Учёный. Предсказатель.

— Почему вы ушли из Королевства?

— Я был осуждён. Оберон позволил мне начать жизнь сначала — в другом мире…

— За что вы были… Э-э-э! Не прятать за щекой, глотать! Вот так… За что вас осудили?

Глаза надувного человека вылезли на лоб.

— Умоляю, другой вопрос!

— Нету другого!

— Ой, — хозяин скорчился, держась за живот. — Я помогал… подменять младенцев в колыбели так, чтобы родители не узнали о подмене… Готовил и продавал подменышево зелье, младенцы засыпали, надолго… Черты их лиц стирались из памяти родителей…

— Ну ты и сволочь! — сказала я громко.

Максимилиан взглянул на меня через плечо.

— В этом мире моя алхимия не действует, — писатель виновато заморгал глазами. — Я начал жизнь сначала. Умоляю. Оберон меня осудил, но по милости своей позволил уйти…

— И ты ему отплатил! — вырвалось у меня.

Надувной человек очень натурально удивился:

— Что? Что вы имеете в виду?

Я вытащила книгу, купленную в магазине полчаса назад:

— Узнаёте?

— Да, — он захлопал глазами. — Но… это просто сказка! Девочка Викторина плохо училась, жила по принципу «Меньше знаешь — крепче спишь», однажды заснула так крепко, что во сне ей явился Сфинкс… — Он запнулся. — Разумеется, всё это выдумка. Детям нравится слушать про Чердак мира, где якобы хранятся премудрости, и каждый учёный обязательно должен посетить его, чтобы наполнить голову знаниями, как котелок водой… Никому не хочется учиться каждый день, уж лучше бродить по винтовым лестницам и тайным коридорам, обманывать сфинксов, выбираться из ловушек… Поймите, я просто сказочник. Я не таюсь, ни от кого не прячусь, публикую волшебные истории…

— Для младшего школьного возраста? — желчно осведомилась я.

— Да. — Он потёр ладонями своё мятое, одутловатое лицо.

— Что такое «Чердак мира»? — спросил Максимилиан.

— Детский учебник в Королевстве. Назван по имени этой самой легенды, о волшебном складе премудростей. Собственно, я использовал название, как использовал легенду…

Максимилиан, сузив чёрные глаза, вытащил из фирменного пластикового кулька книгу Оберона:

— А это что?

— Ой, — тихо сказал надувной человек.

Максимилиан подступил к нему с семечками правды; хозяин покорно проглотил очередную кругляшку.

— Это книга-оборотень, — сказал он как-то очень устало. — Памятник магического искусства. Она меняла обличья по своей воле, чаще всего притворялась простым учебником. Но одно из её пяти обличий было — справочник запрещённой алхимии, собственно, я впервые занялся своим делом… соблазнившись рецептами из этого справочника.

Он потёр живот. В его желудок свалилось четыре семечка подряд — это не шутки. Хотя мне, помнится, приходилось глотать и побольше.

— Что потом стало с этой книгой?

— Я передал её Оберону — добровольно, прошу заметить. Дайте мне ещё семечко, если хотите убедиться: добровольно!

Максимилиан исполнил его просьбу:

— Где сейчас Оберон?

— А? — Писатель испугался. — У меня нет сведений, полагаю, в Королевстве… Мы не виделись с тех пор, как…

Он вдруг сполз с дивана и встал перед нами на колени:

— Я вас прошу, господа маги… Я уже много лет живу тихо, мирно, я исправился, клянусь! Мне нестерпимо напоминание… о моём прошлом… Я ни в чём не виноват, я просто детский писатель!

Неприятно и неловко было на него смотреть.

— Да перестаньте! — сказала я неожиданно тонким голосом. — Никто не собирается вас…

Я запнулась. Максимилиан бросил на меня длинный, ленивый взгляд. Мне вдруг стало тоскливо.

Чего я ждала? Что этот человек объяснит все тайны и на пальцах разъяснит, где искать Оберона?

— Значит, эта книга принадлежала вам, — сказал Максимилиан тоном следователя. Как ни был противен изгнанный из Королевства алхимик, высокомерие некроманта в такой ситуации казалось мне дурацким самоутверждением. Тем более что надувной человек по-прежнему стоял на коленях.

— Принадлежала, — покорно согласился писатель.

— И превращалась туда-сюда по вашему хотению?

— По своему хотению! У неё была собственная воля… Довольно злая. Когда я передал её Оберону, она не простила… Не пожелала служить Королю… и в попытке освободиться сама себя прикончила. То, что вы держите в руках, — он попытался улыбнуться, — это памятник… вроде как мумия книги.

— Да встаньте! — не выдержала я. — Стыдно смотреть на вас.

Писатель покорно забрался обратно на диван. Некоторое время мы с Максимилианом в тишине слушали его сопение, всхлипывания и вздохи.

— А где король? — наконец робко спросил бывший алхимик. — Из ваших вопросов я заключаю… что вы его почему-то ищете?

Я посмотрела на Максимилиана. Некромант молчал. Вокруг нас высыхал паркет, залитый водой из разбитой вазы, на окне ветер трогал грязную тюлевую занавеску, большая муха монотонно постукивала лбом в стекло.

— Оберона нет в Королевстве, — сказала я. — Более того — никогда не было. Его все забыли.

Писатель неуверенно улыбнулся:

— Это шутка?

— Нет.

Его улыбка застыла. Он снова принялся тереть лицо, будто желая снять его, как маску.

— Так не бывает, господа. Я не хочу допустить, что вы сознательно меня обманываете…

С каждой минутой он казался всё более жалким. У него даже губы тряслись.

— Мы были на изнанке мира, — мрачно сообщил Максимилиан. — Главная нить, от которой тянутся все узлы, связана с этой книгой.

Он вытряхнул на ладонь пару новых зёрнышек. Писатель помотал головой: