Валентин Гагарин - Мой брат Юрий

• Название: Мой брат Юрий
• Автор: Валентин Гагарин
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-7880-0098-X

В повести рассказывается о детстве и юности первого космонавта земли Юрия Алексеевича Гагарина, о времени и условиях, в которых он рос, в которых развивался и мужал его характер.

---

Внимательная и упорная, она не скрывала своего огорчения при неудачах, но не поддавалась настроению...

Космонавт — это не только смелость, на одной удаче далеко не уедешь. Космонавт — это знание, умение. Я много наблюдал за ней на занятиях в классе... Ей трудно было постичь ракетную технику, изучить схемы и оборудование корабля. Но она упорно трудилась, много отдала учебе личного времени, занимаясь по вечерам. Не стеснялась обо всем спрашивать у преподавателей, у космонавтов, уже летавших и еще не летавших...»

Угас день 16 июля 1963 года — день запуска «Востока-6», наступило утро семнадцатого. И этот день сошел на нет, а «Восток-6» все так же плыл над Землей, и в эфире время от времени звучало: «Я — «Чайка»! Самочувствие отличное, системы корабля работают нормально...»

Звучал позывной, подаренный Валентине Владимировне Юрой.

Букет гвоздик

В апреле шестьдесят седьмого Юра с Валей и дочками приехали в Рязань. Брат сам был за рулем «Волги», немного заблудился: вместо улицы Ломоносова попал на улицу своего имени — Гагарина. Там спросил дорогу у милиционеров, и, хотя был в цивильном и глаза упрятаны за светозащитными очками, милиционеры узнали его. Сразу же с кем-то связались, к моему дому Юра подъехал, сопровождаемый эскортом милицейских машин, и через порог первым переступил опять же не он — милиционер. Я как раз сидел обедал.

— Желаете видеть брата? — строго спросил милиционер.

— Какого? — не понял я, выскакивая из-за стола. А Юра уже стоит за спиной у блюстителя порядка, смеется громко:

— Что, Валентин Алексеевич, напугали мы тебя? Признайся, не ждал...

И, проходя в комнату, предупредил:

— Вырвался вот ненадолго, примешь? На день, от силы — на два. Работы — непочатый край...

Слова эти несказанно огорчили и меня, и жену, и дочерей, которые очень любили своего дядьку. Я понимал, что уговаривать бесполезно, но все же невесело пошутил...

— Работа не волк...

Знаю, знаю: в лес не убежит,— весело перебил меня Юра.— Оправдание для тунеядцев, для лодырей.— И, сразу став серьезным, сказал:— Намечается у нас вскорости одно дело, я должен быть там, на месте. Ну, а пока я здесь — давай прикинем, как поплотнее, с толком прожить эти дни.

О приездах Юры в Рязань мне предстоит рассказать отдельно. Тут оговорюсь только, что прогостил он в нашем доме недолго, к тому же из Москвы поторопили его с возвращением, и уезжал он, запомнилось, серьезным, озабоченным. Спешил навстречу тому «делу», о котором обмолвился в первые минуты нашей встречи.

Как стало ясно чуть позже, он имел в виду полет Владимира Комарова на «Союзе-1».

Нужно сказать, что Сергей Павлович Королев, отличаясь постоянной ровностью в отношении ко всем космонавтам, не жалуя, во всяком случае внешне, кого-либо из них особой любовью, питал явные симпатии к Владимиру Михайловичу Комарову. Не берусь судить досконально почему, но некоторые свойства характера космонавта позволяют найти ответ на этот вопрос. Комаров — военный летчик, инженер с академическим образованием — был опытнее, старше большинства своих товарищей по отряду, отличался ровностью натуры, пытливым, аналитическим складом ума. Главный конструктор неоднократно вслух высказывал мысль о том, что если на первом этапе освоения Вселенной корабли в небо могут поднимать космонавты из числа вчерашних летчиков-истребителей, то в недалеком будущем космические полеты станут делом ученых. Потому-то Сергей Павлович так настойчиво рекомендовал Юре и его товарищу учебу в академии. Потому и ценил и отличал Комарова, видя в нем талантливого инженера, человека с явными задатками ученого.

Примечательно: еще до того как подняться Юре на «Востоке», главный конструктор предупредил Комарова, что на него будет возложена особая, и очень серьезная, миссия в освоении космоса.

Брат тоже не просто уважал — любил Владимира Михайловича. «Какой красивый человек,— восхищался он.— Ему все к лицу: рабочий комбинезон, шлем летчика, скафандр космонавта...» Они дружили, хотя и не были ровесниками: оба рожденные в марте, но с разницей в семь лет... Случалось, что Юра, став слушателем Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского, забегал по вечерам к Комарову: «Беда, Володя: задачку тут нам подкинули — никак не разгрызу...»— «Давай попробуем,— спешил на помощь Комаров.— Знаешь небось: ум хорошо, а два лучше... »

В октябре 1964 года Владимиру Комарову вместе с ученым Константином Феоктистовым и врачом Борисом Егоровым и довелось осуществить ту серьезную миссию, о которой задолго до того говорил главный конструктор: двенадцатого числа они подняли в суточный испытательный полет «Восход». Это был совершенно новый космический корабль, во многом отличный от своего предшественника «Востока»: трехместный, с массой сложных приборов на борту, с резервной тормозной двигательной установкой, способный к мягкой посадке на Землю. То есть корабль обладал многими качествами, о которых можно было сказать так: подобное достигнуто впервые. Впервые, кстати говоря, команда работала в нем без скафандров. Впервые космонавты не испытали огромной перегрузки при взлете, и это позже объяснили тем, что для каждого члена экипажа рабочие кресла были отлиты строго по форме тела.

В течение суток, пока «Восход» был на орбите, Юра не покинул пункта управления даже для того, чтобы освежиться коротким сном. Он поддерживал постоянную связь с Комаровым, радовался тому, что «Восход» послушен не только автоматическому, но и ручному управлению: Владимир Михайлович ориентировал корабль по Земле, по Солнцу, по звездам — все получалось отлично.

Позже, когда космонавты вернулись в Звездный, Юра жадно расспрашивал Комарова именно об этом — о переходе с автоматического на ручное управление. Его занимала каждая мелочь, даже, казалось бы, самая несущественная, потому что он и сам собирался в новые полеты и постоянно готовил себя к этому — и в теории, и физически. Да, тут я о мелочах... «В космосе мелочей не бывает,— приходилось слышать от брата, и не единожды слышать.— Никаких: существенных или несущественных. Космос — дело серьезное».

Небесное путешествие «Восхода» с тремя исследователями на борту и для привыкших к сенсациям специалистов оказалось явлением незаурядным. Известный американский астронавт Скотт Карпентер сделал следующее заявление в печати: «Я не был бы слишком поражен, если бы два человека были посланы наверх, но три — да! Это великий подвиг. Русские, кажется, всегда делают то, чего мы не ожидаем». Академия наук Соединенных Штатов Америки подчеркнула в поздравительной телеграмме, что успешный запуск космического корабля с тремя членами экипажа является новой эрой в исследовании космоса.

Пятью месяцами позже именно на «Восходе» с порядковым номером 2 и совершили свой беспримерный полет Павел Беляев и Алексей Леонов, полет, увенчавшийся выходом человека в открытый космос.

...И вот апрель 1967 года — теплый, солнечный. Это было время, когда расцвета достигли не только пилотируемые человеком корабли, но и мощные станции, летящие в заоблачных высотах по заданной программе. В феврале 1966 года на Луне, в районе Океана Бурь, опустилась автоматическая станция «Луна-9». И мы, живущие на Земле, впервые увидели панорамные снимки с поверхности вечного спутника нашей планеты. В апреле искусственным спутником Луны становится автоматическая станция «Луна-10», чуть позже выходят на ее орбиту «Луна-11» и «Луна-12». В декабре мягкую посадку на Селене совершает «Луна-13». Целый каскад сложнейших аппаратов, подчиненных воле человека!... В том же году станции «Венера-2» и «Венера-3» достигают пределов одноименной планеты, помогая приоткрыть завесу тайны над этим загадочным, издавна волнующим воображение человека небесным телом.

Увы, радость побед в космосе омрачалась тяжестью потерь: в январе 1966 года не стало Сергея Павловича Королева. Однако дело, начатое им, продолжалось. Свидетельством тому был «Союз-1» — сверкающий солнцем на стапелях корабль совершенно новой конструкции.

Испытать его и предстояло полковнику инженеру Владимиру Михайловичу Комарову, опытнейшему из опытных.

И снова Юра находился на пункте управления, и снова разговаривал со своим товарищем. Владимир Михайлович докладывал с орбиты, что корабль ведет себя превосходно, системы управления — автоматическая и ручная — работают безотказно.

На девятнадцатом витке, выполняя команду с Земли, Комаров включил тормозную установку. И вскоре связь с ним оборвалась... Космонавт погиб почти у самой земли: отказала парашютная система.

...Бывают люди, которых невозможно не любить. Именно к таким относился Владимир Комаров: его запомнили, его окружили всенародной любовью еще в те часы, когда находился на орбите «Восход». Гибель Владимира Михайловича оплакивала вся страна.