Алексей Гравицкий - В зоне тумана

• Название: В зоне тумана
• Автор: Алексей Гравицкий
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: ISBN 978-5-17-060721-1; ISBN 978-5-403-01911-8

Угрюмый - удачливый сталкер со стажем, однако окружающие не принимают его всерьез.

Он не лезет на рожон, сбывает посредственные артефакты по посредственной цене, не вступает в конфликты, не одалживает и не берет в долг.

Единственный приятель Угрюмого - веселый и жизнерадостный сталкер, сумасброд и балагур Мунлайт. И эта странная парочка соглашается взять заказ странного паренька, предлагающего любые деньги тем, кто согласится провести его в сердце Зоны - к Монолиту…

Угрюмый не верит, что Монолит существует. Мунлайту вообще все равно, в каком месте Зоны рисковать своей шкурой. Но деньги есть деньги, а заказ есть заказ - и они отправляются к овеянному жуткими и неправдоподобными легендами четвертому энергоблоку…

---

- Ты можешь под ногами не путаться? - сердито спросил я у темноты.

- Извините, - отозвалось тошнотворно интеллигентное.

10

Я сидел на корточках на голом бетонном полу колодца. Спиной прислонился к стене, голову запрокинул, глаза закрыл. Вокруг было тихо. Только вода под ногами журчала, спускаясь с правой стороны коридора и убегая в левую. Ручеек оказался мелким, не доставал и до шнуровки ботинка, но раскинулся чуть ли не на всю площадь подземного коридора.

Темнота. Тишина. Вода журчит. Мысли идут неспешно, спокойно. Мышца на руке перестала дергаться. Красота. Может, это и есть моя мечта? Тишина и покой? Вот сейчас засну и никогда больше не проснусь. Тело так и останется сидеть у стены угрюмым монументом, потом усохнет. Со временем тлен и остатки разложения унесет вода, смоет, как все гадкое и гнилое, что было в моей жизни. Останется только скелет. Стержень. Он будет худ, крепок и непоколебим. И он будет угрюмо таращиться пустыми глазницами в противоположную стену, словно пытаясь найти там смысл бытия. А смысл, как всегда, укроется. Зато эти уставившиеся в стену кости будут полностью соответствовать моему погонялу.

Но самое главное, что все это останется здесь, среди сумасшедшей зоны, сумасбродного мира. А я буду где-то или нигде не буду. Но мне будет тихо и спокойно.

- Кхе-кхе…

Как же! Будет мне тихо и спокойно. Размечтался!

Я открыл глаза. Хлюпик покорно сидел рядом и играл фонарем, который я вручил ему первым делом, как спустился вниз. Фонарь - не пистолет. С ним, пожалуй, немного безопаснее.

Лучик фонарика вяло гулял по стенам, но Хлюпику явно было скучно. Он напоминал сейчас ребенка, которому взрослые обещали поиграть, но вместо этого сунули игрушку, а сами уселись скучные разговоры разговаривать. А ребенок, наигравшись с игрушкой, с которой и играть-то не хотел, не выдержал и решил привлечь к себе внимание единственным доступным, хоть и наивным, способом.

Реакция была столь же наивной и предсказуемой, как у того ребенка. Стоило мне только чуть пошевелиться, это уже было воспринято как интерес к его персоне.

- Угрюмый? - У?

- А откуда ты знал про военных? Хороший вопрос. По делу. Ладно…

- У меня есть свои источники информации, - уклончиво ответил я, - причем им можно верить.

- По дружбе?

- За деньги. Любой друг может предать. Человек, которому платят, может только продать. Потому я плачу так, чтобы не было желания продаться кому-то еще. Друзьям я не верю. У меня их нет.

- А Мунлайт?

Я скосился на него. Он смотрел на меня с неподдельным интересом.

- Мунлайт просто человек, которого я знаю и который знает меня. Все. Я ему ничего не должен, он мне ничем не обязан. И нам обоим друг на друга наплевать по большому счету.

- А есть кто-то, на кого не наплевать?

- Я уже сказал, - бросил я. - У меня нет друзей. Вообще.

Хлюпик насупился. Не то решил, что я его обманываю, не то еще что.

- Так не бывает. У каждого человека есть друг. Хоть один. Друзей не бывает много. Но совсем без друзей ни один человек не может…

Ни один человек? Я рассмеялся. Хлюпик посмотрел на меня с обидой, но я уже не мог остановиться. Обида на утонченном лице московского интеллигента, у которого дедушка за какие-то неведомые заслуги схлопотал квартиру в сталинской высотке, сменилась непониманием. Затем физиономия Хлюпика приняла опасливое выражение. Он чуть отстранился и бросил на меня косой взгляд.

Я перестал смеяться. Резко. Внезапно нахлынувшее веселье, как выключили. От этого мой спутник отодвинулся уже основательнее.

- Я не человек, понимаешь? Я не нормальный человек. Здесь зона. Здесь нет нормальных людей. Здесь вообще нет людей. Только полное отребье и взматеревшие малость бродяги. Ни у кого из них нет ничего человеческого. Злость, грязь, жажда наживы. В лучшем случае свой интерес.

Он смотрел на меня слегка ошарашенно, как будто я сошел с ума, а он впервые попал в одну комнату с сумасшедшим и не знал, что делать. Только понимал инстинктивно, что что-то, наверное, делать надо.

- Знаешь, те кто в зоне, они вне закона, - продолжал я. - Военные имеют право их отстреливать. Нас отстреливать. Думаешь, они стреляют сразу наповал? Нет. Они не экономят патроны, они изгаляются. Попал к военным и пристрелили сразу - считай, повезло. Так бывает, только если у них времени нет. А если им скучно и они не спешат… Эти люди охраняют зону. Они и зоны-то не видели толком. А в зоне… Знаешь, что такое отмычка?

- Ключик такой? - робко пожал плечами Хлюпик.

- Ага. Ключик. Открывает любую дверь. Вот иду я в зону. Не по свалке гулять, а по-серьезному. Беру с собой человек пять новичков, обещаю им процент от гонорара за наш поход. Вот они и есть мои отмычки. Не всякую аномалию определишь, понимаешь. Есть известные, часто встречающиеся. А есть такие, которые и не увидишь сразу. Разве что почувствуешь смутно. Вот тогда в ход идут отмычки. Отправляешь отмычку вперед и смотришь. Если аномалия была, то одной отмычкой меньше, и дальше пошли. Потому отмычкам и обещают хорошие деньги, что из них редко кто возвращается. Они - мясо на убой. А ведь тоже люди…

Хлюпик набычился. Брови сошлись на переносице, видом он напоминал тощую нахохлившуюся птицу.

- Ты обо всем этом задумываешься?

Хотел бы я соврать. Сказать «нет» и поверить, что это правда.

- Значит ты человек. В тебе больше человеческого, чем ты думаешь.

- Нет здесь людей, - покачал я головой. - Сволочи одни. Дерьмовое место, дерьмовые люди. И я не человек.

- А кто ты?

Кто я? Дерьмо я…

…Дерьмо я. Так я и думал тогда. А что я еще мог думать, выйдя после пяти лет и наткнувшись на опечатанную дверь? Хотел содрать опечатку, рука дрогнула.

Словно, содрав бумажку с казенным штампом, я нарушу что-то тонкое, едва уловимое.

Я провел по двери квартиры, в которой прошло мое детство, ладонью. Дверь осталась все та же. Соседи вставляли новомодные металлические с красивой обивкой. А у мамы оставалась та самая старая хлипкая дверка, изнутри обитая дерматином, а снаружи обтянутая какой-то странной клеенчатой пленкой с рисунком под дерево, какой когда-то оклеивали все двери. Мама считала, что дверь и замок менять незачем. Двери от честных людей.

Теперь я стоял перед старенькой дверью, за которой опечатали мое детство. Пальцы, едва касаясь, прошлись по двери.

Я так и не смог войти. Пошел к тете Нине, соседке. Она тоже была старенькая. Она и в детстве казалась старой. Потом только понял, что женщина в двадцать восемь совсем не глубокая старуха. Сейчас ей было около шестидесяти.

Когда открыла дверь, руки были мокрыми. Она терла их кухонным полотенцем.

- Митя!

Полотенце заходило ходуном, а потом принялось вытирать насухо и без того уже сухие руки. Тетя Нина плакала. И мне пришлось говорить ей какую-то глупую банальность, чтобы она успокоилась. Успокоилась и рассказала, что мама ждала, но не дождалась совсем чуть-чуть. От чего умерла? Сердце не выдержало. Давно? Полтора месяца, как схоронили.

Дерьмо я. Ведь это я ее убил. Ментами, судом, своей отсидкой. Кому я что доказал? А мама умерла. Ждала и не дождалась.

Я сидел на кухне у тети Нины и раскачивал табурет, на который плюхнулся с порога. Она что-то говорила, а я не слышал. Дерьмо, стучало в голове. Дерьмо.

- Поплачь, Митенька, - тихо говорила тетя Нина. - Поплачь, легче станет.

- Теть Нин, водка есть?

Водка была, но легче не стало. Мама была единственным человеком, который меня ждал. Ждал и не дождался. Сердце не выдержало. Больше у меня никого не было. И я ушел. В зону. Куда мне было еще идти? Не взламывать же опечатанное за старой дверью детство? За тридцать детства уже не бывает…

- Угрюмый, ты чего?

Сквозь туман перед глазами возникло лицо Хлюпика. Он стоял надо мной и тряс меня за плечо. Рожа испуганная, словно я помер и оставил его здесь одного.

- Что ты?

Я резко поднялся. Вскинул «калаш» и включил второй фонарик, осветив туннель. Обшарпанные, плесневелые, покрытые ржавыми потеками стены уходили вперед, растворяясь в темноте.

- Ничего, - шепнул я еле слышно и добавил чуть громче. - Идем.

11

Шаги гулким эхом разносились по туннелю далеко в обе стороны. Хлюпик топал, как стадо слонов. Ну, может, не как стадо, но шуму от него было более чем достаточно. Хотя, надо отдать должное, после того, как под ногами стало сухо, а неведомый ручей куда-то рассосался, шуметь он стал все же меньше.

Впереди казавшаяся бесконечной кишка туннеля заканчивалась развилкой. Ничего хорошего в таких развилках нет. Особенно в зоне. Особенно под землей. Черт его маму знает, чего там за поворотом и с какой стороны оно кинется. Что-то неприятно ударило по ушам. Звук или даже предчувствие звука. Что-то знакомое и…

Я остановился, выкинув назад руку, жестом приказывая не двигаться. Позади успело прошлепать еще несколько шагов. Господи, он когда-нибудь научится останавливаться сразу? В каких облаках витает? Неужто так трудно смотреть перед собой и реагировать сразу, а не как бог на душу положит.