Джек Уайт - Рыцари света, рыцари тьмы

• Название: Рыцари света, рыцари тьмы
• Автор: Джек Уайт
• Издательство: Эскмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27330-0

Орден Воскрешения, основанный потомками тайной секты ессеев, бежавших когда-то из разрушенного римлянами Иерусалима, преследует одну цель — поведать миру об истинном происхождении Иисуса Христа. Неопровержимые свидетельства их правоты уже тысячу лет хранятся в основании Храмовой горы в Иерусалиме, под развалинами храма Соломона. Чтобы до них добраться, магистр ордена Гуг де Пайен и славный рыцарь Стефан Сен-Клер вместе с отрядом единомышленников участвуют в Креповом походе и, преодолевая многочисленные преграды, открывают завесу тайны.

Роман Джека Уайта — первая книга трилогии о самом загадочном в мировой истории мистическом братстве — ордене тамплиеров.

---

Потрясенный юноша не нашелся, что возразить на эти слова, а рыцарь продолжил:

— Всего одному человеку из каждого семейства дозволено вступать в братство. Оно посвящает в тайны лишь одного из сыновей в каждом колене, и выбор падает на достойных вовсе не по праву первородства. Первый наследует состояние, если доживет, — так гласит закон. Мы же выбираем своих членов из его единокровных братьев, исходя из их личных достоинств, а не руководствуясь игрой случая, возрастом или старшинством. Именно поэтому за сыновьями в семействах пристально наблюдают старейшины братства. Здесь нет места ошибке или небрежности.

Он предостерегающе поднял руку, не дав Гугу возразить.

— Знаю, знаю, что у тебя на уме — как они могут судить заранее о таких вещах. Новообращенному не должно быть меньше восемнадцати, а до тех пор к нему годами приглядываются и оценивают, годится ли он для вступления. Допустим, в семействе семь отпрысков с разницей в возрасте в два года. Если никто из них не проявляет качеств, обеспечивающих ему честь присоединения к братству, старейшины могут отсрочить выбор до тех пор, пока не удастся присмотреться ко всем семерым, включая самого младшего. Когда он родился, старшему было четырнадцать, значит, когда ему исполнится восемнадцать, старший едва перешагнет тридцатидвухлетний рубеж, стало быть, ничто не помешает тогда вернуться к его кандидатуре. Все же, если старейшины не смогут выбрать ни одного из сыновей, они просто пропустят это колено, никого из него не призвав. Недаром наше братство тайное: никто из непосвященных не узнает об этом решении, а значит, не будет считающих себя несправедливо обойденными и жестоко оскорбленными. Такое случалось уже не раз. Немало семейств пополняют братство в каждом колене, а некоторые вынуждены наверстывать упущенное через поколение.

— Но…

Гуг хотел возразить, но сдержался. Сен-Клер не преминул спросить:

— Что «но»? Ну же, договаривай!

— Да так, просто мне подумалось… Что, если старейшины сочтут достойными двух или даже больше сыновей одного и того же семейства?

По голосу Сен-Клера Гуг понял, что наставник улыбается.

— Значит, этой семье очень повезло с потомством. Так часто бывает, мой Гуг… гораздо чаще, чем ты себе представляешь, но, так или иначе, только один из отпрысков в каждом колене будет допущен в братство. Теперь ты поймешь, почему к принятию такого решения старейшины подходят придирчиво и хладнокровно, после всестороннего обсуждения.

— А кто эти старейшины?

Сен-Клер потянулся и встал. Гуг не мог видеть его лица, но по-прежнему знал, что он улыбается.

— Они каждый год меняются, исходя из количества живых членов братства, и этот вопрос, мой юный друг, наверное, уже десятый и последний, поскольку я разрешил тебе задать только один.

— Прошу вас, мессир, еще словцо: сколько времени прошло с вашего собственного восхождения и действительно ли оно круто изменило вашу жизнь?

Гуг не увидел, а скорее почувствовал, как застыл силуэт Сен-Клера, и глухой голос, раздавшийся во тьме, прозвучал куда тише, чем прежде:

— Мне было тогда восемнадцать, как сейчас тебе. С тех пор много воды утекло… больше двадцати трех лет. Что касается перемен в моей жизни, то они действительно произошли… пожалуй, не совсем те, которые можно наблюдать воочию, но всему, что я обрел с тех пор, я обязан вступлению в братство. Признаюсь со всей откровенностью, что я во многом возвысился благодаря наставлениям братьев, но большего я не скажу до тех пор, пока ты сам не будешь допущен к знанию.

Некий звук, пришедший из темноты, заставил Сен-Клера оглянуться. Он поднялся и вымолвил:

— Пойдем, братья уже беспокоятся. Им предстоит проделать здесь много работы, они и так весь сегодняшний день готовятся к предстоящей церемонии. К тому же близится время ужина.

Оба отправились в обратный путь, и вот, миновав последние двери, очутились в том каменном колодце, откуда вели деревянные ступени. Факелы вдоль стен заметно чадили и должны были вскоре погаснуть, но к этому времени все находящиеся сейчас в тайном подземелье уже покинут его, подняв за собой лестницу, а место спуска надежно замаскировав ложным полом.

Рыцари не обменялись ни единым взглядом, пока не достигли верхнего уровня, где Гуг забрал у стражника сира Стефана свой меч, а Сен-Клер любезно кивнул крестнику, показывая, что встреча окончена. Однако, прежде чем они смогли расстаться, их окликнул звонкий девичий голосок. Луиза де Пайен, младшая сестра Гуга, спешила к ним в сопровождении своей лучшей и преданнейшей подруги Маргариты Сен-Клер, пятнадцатилетней дочери сира Стефана, приехавшей с ним из Англии. Знаменитый рыцарь заключил девушек в объятия, от всей души радуясь их вниманию и сердечно их приветствуя. Его восторженный настрой удивил бы многих, кто привык видеть в Сен-Клере лишь образец суровой воинской доблести. Прелестницы уже хотели утащить его с собой на гостевую половину, но сир Стефан не сразу поддался: он крепко схватил их за запястья и силой железных пальцев заставил не только замереть на месте, но и умолкнуть в ожидании, пока рыцарь простится с братом Луизы.

— Мы встретимся с тобой завтра в назначенное время, крестник. По поводу того… на что тебе было жаль тратить вопрос — взгляни на это с точки зрения наставников, обучающих тебя, и спроси сам себя, способны ли они хоть на минуту поставить тебя под удар. Младшая братия тебя поддразнивает, ты верно угадал. Это ведь тоже часть испытания, проверка на прочность. Ты ее выдержишь.

Сен-Клер поглядел на девушек.

— А теперь, барышни, я в полном вашем распоряжении.

Те заулыбались и распрощались с Гугом, а затем повлекли за собой сира Стефана, держа его за руки с двух сторон. Крестный и крестник даже не заметили, каким взглядом обменялись подружки, прислушиваясь к последним словам Сен-Клера, обращенным к Гугу.

ГЛАВА 2

На следующий вечер, когда до предстоящего испытания оставалось меньше часа, Гуг де Пайен начал сомневаться, что хоть что-нибудь знает. Он подозревал, что разум изменяет ему. Ожидание казалось Гугу бесконечным, а завершением должен был стать допрос, где инквизиторы вволю натешатся над ним. Гуг пытался отвлечься повторением предстоящих вопросов и ответов, но, к ужасу своему, не смог вспомнить ни слова из того, над чем так упорно трудился в последнее время, и чем дольше он силился восстановить в памяти заученное, тем больше предавался страху и отчаянию. Не только литании — ему не шел на ум даже основной катехизис, который отец с дедом усердно вдалбливали в Гуга неделя за неделей, месяц за месяцем. Перепуганный, близкий к панике, он представлял себе, будто его голова раздулась и внутри похожа на пустую, огромную и гулкую пещеру, разместившуюся между ушей, и что под сводами ее гуляет эхо. Гуг едва не плакал, а некий потаенный голосок настойчиво советовал ему бежать без оглядки.

Гуг не поддался ни одному из искушений. Ожидая, пока его призовут на собрание, он сидел без сил, вперив взгляд в пространство и пытаясь отрешиться от атакующих его сознание мыслей.

Неожиданно он почувствовал, что кто-то стоит рядом, и, подняв голову, увидел Пейна Мондидье, своего доброго друга и кузена со стороны матери. Синие глаза Пейна лучились улыбкой.

— Готов? — спросил Пейн, а Гуг поднялся, не веря своим ушам.

— Корка! Не ожидал встретить тебя здесь. Ты из их числа?

Пейн рассмеялся, пожимая плечами:

— Из их числа? Не знаю точно, но думаю, да, раз уж меня послали за тобой, чтоб пригласить на ужин.

Гуг приободрился. У него гора упала с плеч от мысли, что его друг посвящен в подробности предстоящих неведомых событий и будет в них участвовать.

— Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь… хоть одно знакомое лицо… Я тут по капле исходил страхом, настоянным на дурных предчувствиях.

Мондидье снова засмеялся:

— Я тоже попробовал этой настойки, и не далее как вчера, поэтому, пожалуй, мы друг друга поймем.

Гуг помедлил, что-то обдумывая и нахмурив брови.

— Я, видно, недослышал… что значит — не далее как вчера?

— Страх и предчувствия… ну, настойка, о которой ты только что говорил… я вчера испробовал ее, когда впервые увидел новую подружку твоей сестрицы. Как ее имя и кто она?

Глаза у Гуга поползли на лоб от удивления.

— Какую новую подружку? Маргариту, что ли? У Луизы есть подруга Маргарита, она из Англии.

— Из Англии?

— Ну да, такая высокая, темноволосая.

— В красивом желтом платье?

— Да, вчера, когда я встречался с ее отцом, она была в желтом. Ты о ней говоришь?

Мондидье многозначительно кивнул, и Гуг широко улыбнулся в ответ:

— Это леди Маргарита Сен-Клер, дочь моего крестного, сира Стефана… Что ты там плел про страх и предчувствия?