Тим Доннел - Змеиный Эликсир

• Название: Змеиный Эликсир
• Автор: Тим Доннел
• Издательство: «Северо-Запад»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997

 ...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

«Северо-Запад», 1997, том 37 «Конан и Битва Бессмертных»

Тим Доннел. Змеиный эликсир (повесть), стр. 377-462

---

Конан между тем неслышно пробрался по коридору к старухиной комнате. Кругом ни души — служанки, судя по всему, сюда не заглядывают. Дверь ничем не отличалась от прочих дверей, с которыми Конану приходилось иметь дело. Разве что замок или засов могли быть заколдованы. Он подошел поближе и стал рассматривать запоры. Дверь явно была закрыта изнутри, и если тут не замешано колдовство, то такой засов — просто детская игрушка.

Колдунье, как видно, даже в голову не приходило, что у кого-то из обитателей дворца хватит смелости приблизиться к ее двери — такой ужас все испытывали, проходя мимо коридора, ведущего к ее комнате. Служанки трепетали от страха, выслушивая приказания старухи, и старались пореже попадаться ей на глаза. Поэтому запоры не заботили колдунью, и Конан без труда справился с засовом. Дверь тихонько приоткрылась, и он осторожно заглянул внутрь, держа наготове меч.

В комнате никого не было. Отвратительный запах, ударивший ему в нос, сначала ошеломил Конана, но он быстро с собой справился. Пахло пряными травами, кровью, пылью и еще чем-то противным и затхлым, наверное тысячелетней старостью. Тусклый свет едва пробивался в маленькое оконце. У одной из стен стояло ложе, устланное драгоценными покрывалами, еще более роскошное, чем у Деяниры, у другой — огромное зеркало и столик с кокетливыми флакончиками, расческами и шкатулкой, доверху наполненной драгоценностями, сиявшими даже в полумраке.

На него не произвели никакого впечатления ни книги, ни колдовские сосуды, ни мешочки со снадобьями — Конан торопливо искал, куда бы он мог спрятаться.

Стена, расположенная как раз напротив окна, была завешана темными драпировками, а на самом ее верху, почти под потолком, светлела дыра — та, о которой говорила Деянира. Пониже дыры была устроена площадка с резными перилами и небольшой лесенкой. Конан содрогнулся, вспомнив свой сон и представив колдунью, подглядывавшую за ними все три их ночи.

Но надо было искать укрытие, а не разглядывать комнату, и Конан заглянул за драпировки. Ого! Да тут мог спрятаться не один воин в доспехах и с полным вооружением — кто его знает, что там хранила колдунья, в этой пыльной темноте!

Конан задвинул засов и проскользнул за занавеси. Проделав кинжалом дырку на уровне глаз, он прислонился к стене и замер, готовый в любой момент наброситься на старуху.

Ждать пришлось довольно долго. Уже погасли последние косые лучи солнца и за тусклым окном почти стемнело, когда в потолке вдруг раскрылось отверстие, и колдунья, стоя на волшебном платке и сжимая в руках охапку трав и кореньев, медленно опустилась на пол. Она бросила травы на стол, повязала платок вокруг бедер и отошла в угол, где стояли одна на другой чаши с причудливыми ручками. Конан взглянул на потолок, но там не осталось и следа отверстия — темное дерево, покрытое резьбой, и ничего больше.

Глядя из своего укрытия на тощую спину старухи, Конан едва сдерживался, чтобы не выскочить и не покончить с ней одним взмахом меча. Но он вспомнил слова Деяниры: «Смерть обходит ее стороной!» — и решил подождать. Ярость, еще несколько мгновений назад бешеным огнем полыхавшая в его груди, теперь, казалось, превратилась в твердый и прозрачный кусок льда, и киммериец видел себя и старуху как бы со стороны. Он чувствовал, что способен ждать очень долго, по крайней мере до тех пор, пока не узнает всего, зачем сюда пришел.

Колдунья выбрала из груды чашу с ручками в форме двух змей, и Конан живо вспомнил колодец с удавами — так похоже эти головы изогнулись над чашей. Что сказал ему старый жрец про жемчужины? «Меняют местами добро и зло, юность и старость, свет и тьму…» Тогда Конан не придал его словам никакого значения, ибо жемчужины были его законной добычей, и ничего колдовского он в них не замечал. Что помешало ему сбыть их с рук еще в Заминди, когда купцы чуть не передрались, увидев лишь одну жемчужину из четырех? А теперь он попал в историю ничуть не лучше той, а может, и похуже. Старуха готовит свое зелье, и, похоже, ей помогают все демоны Шрипур-Аима.

Порывы обжигающего ветра проносились по комнате, колыхали занавеси. Старуха золотым ножом резала травы и бросала их в чашу, из которой тут же вырывался столб белого огня. Огромная книга сама собой раскрылась и легла на стол справа от колдуньи. Она бросала в чашу все новые и новые травы, читая заклинания из древней книги, и пламя поднималось с каждым разом все выше и выше.

Конан стоял в своем убежище, крепко сжимая меч, и вслушивался в ее бормотание, стараясь хоть что-то понять. Но старуха выкрикивала свои заклинания на каком-то неизвестном языке, и ему не удавалось разобрать ни слова.

Наконец она закрыла чашу тяжелой крышкой и поставила на треножник. Внутри сосуда что-то булькало, как будто под ним горел огонь, по комнате летали полуразмытые образы детей, молодых животных, каких-то диковинных цветов… Отвратительная вонь сменилась нежным благоуханием весеннего луга. Старуха без сил опустилась в кресло, достала из шкатулки жемчужины и, перекатывая их с ладони на ладонь, заговорила:

— Вот и все, мои милые, дело сделано! Напиток готов, и только одной вашей сестрицы не хватает, чтобы придать ему силу! Но она уже близко, очень близко! Этот безумец спешит сюда, как будто ему здесь медом намазано. Иди же, варвар, спеши, неси последнюю жемчужину! — Она взмахнула рукой, и Конан почувствовал, что еще немного — и он шагнет навстречу гибели. Собрав всю свою волю, он до боли напряг тело, не давая ему подчиниться колдовским чарам. Ногти впились в ладони, мышцы, казалось, окаменели. И волшебство отступило, не в силах сдвинуть его с места.

Колдунья сняла чашу с треножника и поставила на стол. Теперь она обращалась с ней осторожно, как с новорожденным младенцем.

— О живой огонь, огонь молодости! — благоговейно произнесла старуха.— Сегодня я растворю в тебе четыре жемчужины, и они поменяют местами старость и юность! Вот кубки, из них мы выпьем это огненное вино! Но горе мне, если хоть капля напитка прольется на землю! Подземный огонь вырвется на свободу, и тогда — конец, конец…

Нет, этого не случится! Я — Кханда, и мое колдовство всегда удается! — Она подошла к окну, за которым сгущались хмурые сумерки,—Ночь близко, и варвар наверное уже у ворот. Надо проверить, все ли в порядке.— И старуха, не переставая бормотать, проворно заковыляла к двери.

Конан выскользнул из-за тяжелых занавесей и в два прыжка очутился у дверей. Старуха не оглядываясь шла по коридору, потом свернула в сторону кухни. Из зала доносилась тихая музыка…

Немного погодя Конан уже выходил на улицу через потайную калитку, направляясь к главным воротам. Вечерняя прохлада помогла избавиться от наваждения. Так он и знал: в колдовстве старухи, как и в любом другом колдовстве, нашлось свое слабое место. Теперь главное — успеть им воспользоваться.

Но вот и ворота, и дорожка, и служанки, с приветливыми поклонами провожающие его к госпоже, и, наконец, сама Деянира, идущая ему навстречу. И ни малейшего сходства с дерзким мальчишкой, ворвавшимся сегодня в харчевню, не было в этой женщине с горделивой осанкой. Она улыбалась спокойно и светло, как в первую встречу. Конан невольно восхитился ее мужеством. Только рука ее чуть-чуть дрогнула, когда он отдал ей последнюю жемчужину. Деянира отнесла ее старухе и вернулась в зал. Служанки проворно вносили кушанья и вина, нежно наигрывали флейты и свирели..

Деянира с робкой надеждой взглянула Конану в глаза и сразу поняла, что он что-то узнал. На ее щеках вспыхнул румянец, она села за стол и попросила налить себе вина. Они сидели, молча глядя друг на друга, потом Деянира встала и поманила его за собой. Конан приказал отнести в спальню вино и кубки. Как только дверь за служанками закрылась, она прижалась к его груди, жадно обняла и прошептала:

— Мне все равно. Пусть смотрит! Люби меня, как в последний раз, а там — будь что будет…

Вихрь страсти захватил их, и Конан уже не мог понять — первая это ночь любви или действительно последняя. Временами ему казалось, что он слышит стон колдуньи, но это лишь подхлестывало его желание. Их любовь, от которой они готовы были умереть, доводила старуху до безумия. Она хотела уничтожить Деяниру прямо сейчас, не дожидаясь рассвета, и в то же время не могла оторваться от своего окошка и все смотрела, смотрела, то подвывая, то от отчаяния рыча.

Теперь и Деянира расслышала старухины стенания и, содрогнувшись, замерла в объятиях Конана. Он, давно уже решив, что будет делать, схватил со столика тяжелый золотой кубок и изо всех сил запустил им в отверстие. Дикий звериный вой слился с грохотом падающего тела, а мгновение спустя яростные крики и брань подняли на ноги весь дом.

— Не бойся! Я буду рядом! — шепнул Конан окаменевшей от ужаса Деянире и, подхватив одежду, пояс и меч, тут же исчез.