Морис Делез - Слуги паука 1. Ночь Паука

• Название: Слуги паука 1. Ночь Паука
• Автор: Морис Делез
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0001-8

...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

«Северо-Запад», 1997, том 29 «Конан и Копьё Крома»

Морис Делез. Ночь паука (роман), стр. 5-256

---

Легкой, танцующей походкой Зита прошлась по комнате. Взгляд Фабиана жадно бегал по ее стройной фигуре. И как только он раньше не разглядел ее, считая лишь бледной копией Мелии?! Конечно, она проигрывала в сравнении со своей сестрой-богиней, так что ж с того? Пусть богиня прекрасна, но и фея полна очарования! Да и пять лет разницы в таком деле значат очень много!

Фабиан посмотрел на Мелию. В ее облике не было и следа детской чистоты и наивности, что так красили постоянно и по любому поводу заливающееся румянцем личико Зиты. Мелия была опытной и капризной девушкой, знавшей цену и своей красоте и своему положению в обществе. Поэтому друзей она выбирала придирчиво, и многие получили отставку по причинам, так и оставшимся для них неясными.

Фабиан поймал себя на мысли, что не может отвести от нее восторженного взгляда. Когда-то и он пытался добиться благосклонности богини, но, получив отказ, разделил судьбу неудачников. Но теперь желание вновь всколыхнулось в нем, окатив горячей волной. Он и думать забыл о том, что только что превозносил незрелые прелести Зиты. Стоило ему увидеть Мелию, и младшая сестра перестала существовать для него!

От этих мыслей его отвлекла опять-таки Зита, вернувшаяся с вином и бокалами, и, увидев ее вновь, Фабиан понял, что не собирается отказываться и от младшей. Он тряхнул головой — это было какое-то наваждение!

Глаза его плотоядно заблестели и он, сам не понимая, причины подобной уверенности, решил, что сегодня непременно овладеет обеими. Чего бы это ему ни стоило, а дальше — будь что будет!

Он украдкой посмотрел на Эмерика, и вожделение в его взгляде сменилось злой иронией — давно пора тебе, братец, отправляться на охоту за мальчиками. Нечего тебе делать здесь, среди нормальных людей!

Конан, отступив в тень и на время позабыв обо всех на свете стигийцах и талисманах, также пристально наблюдал за сестрами, невольно сравнивая красоток между собой. Нежные девичьи прелести еще не настолько прискучили ему, чтобы пренебречь ими, даже ради золота.

Он взглянул на Зиту. Пышногрудая и крутобедрая, с осиной талией, она сильно походила на сестру, и все-таки проигрывала в сравнении с Мелией, как проигрывает в сравнении с истинным произведением искусства копия, изготовленная пусть и хорошим, но отнюдь не гениальным мастером. Хотя обе были небесно хороши! И при случае варвар не отказался бы поближе свести знакомство с обеими.

Конан еще раз оценил каждого из компании.

Если прежде неизвестные, проникнувшие одновременно с ним в этот заброшенный дом и вызывали у него беспокойство, то теперь, узнав их, он перестал тревожиться. Сестры никакой опасности собой не представляли. Старшую, Мелию, ничто не интересовало, кроме развлечений, а теперь, видно, и младшая, Зита, решила пойти по ее стопам. Да и кавалеры их немногим лучше. Эмерик давно уже пользовался дурной славой в Шадизаре. Его хорошо знали не только в центральной части города, где жила знать, но и в притонах, многие из которых даже не отличавшийся брезгливостью Конан не посещал без нужды.

А Мелию, видно, потянуло на запретный плод. Ну что ж, коли есть аппетит, можно слопать и ежа! Конан пожал плечами. Все это его не интересовало. Важным было лишь то, что никто из этой троицы не мог помешать его планам.

Оставался Фабиан. В отличие от Эмерика, мало на что пригодного, Фабиан производил впечатление человека мужественного, сильного и способного на многое. Ему уже минуло двадцать, и он обладал мощной фигурой закаленного в битвах воина. Конан знал, что Фабиан служит в гвардии правителя и, говорят, недурно владеет мечом. Пожалуй, из всей четверки только он, в случае нужды, сможет оказать сопротивление.

Киммериец в последний раз окинул взглядом сидящих и еще раз посмотрел на Зиту — она явно сторонилась своего нагловатого и самоуверенного кавалера. У него возникла даже мысль помешать их веселью и, возможно…

Но Конан с огорчением вспомнил, что и без того потратил достаточно времени и, прихватив стоявшую рядом лампу, скользнул прочь, так же неслышно, как пришел.

Зита перевернула еще несколько страниц, внимательно вчитываясь в колдовские письмена, пока не нашла нужное заклятье, в то время как остальные лишь с интересом рассматривали замысловатые вензеля, смысла которых не понимали.

Фабиан усмехнулся.

— Ну что, колдунья, нашла свое заклинание?

Кивнув, Зита посмотрела на своего ничего не подозревавшего кавалера, которому вскоре предстояло сыграть его роль, и взгляд ее остался серьезен. Более того, теперь в нем чувствовалась скрытая до сих пор сила, готовая вот-вот выплеснуться наружу.

— Да. Я нашла первое из заклятий, что понадобятся мне сегодня.

— О! — опять ухмыльнулся Фабиан. — У нас, похоже, будет насыщенная ночь!

Но Зита оставила его двусмысленное восклицание без внимания. Она выпрямилась и, придав голосу торжественность, нараспев прочитала странную фразу, изобиловавшую рычащими звуками.

— Пир-pa! Тураст тур мир-pa, кар-ран гар-ртаг зир-ра!

Фабиан хотел что-то сказать, но едва Зита произнесла первое слово, как буквы на странице вспыхнули бирюзой.

Стены дома вздрогнули. Эмерик судорожно вцепился в боковину дивана, затравленно озираясь. Пол накренился и стены начали медленно вращаться, понемногу меняя свои очертания.

Как только это случилось, чей-то голос грустно и торжественно возвестил:

— Ахм-маэн!

Слово пришло ниоткуда, возникнув одновременно во всем объеме комнаты, стены которой в унисон отразили его, создав у находившихся внутри людей странное ощущение огромного, пустого зала, древнего и мрачного, с теряющимися в густой темноте стенами, породив у них ощущение собственного ничтожества.

Ужасный грохот наполнил дом. Воздух стал вязким и словно засветился невидимым огнем. Эмерик моментально вспотел, то ли от повисшего в воздухе напряжения, то ли просто от страха — ему показалось, что сейчас он полетит вместе с диваном прямо на Серые Равнины, в пасть к Нергалу, но грохот прекратился так же внезапно, как и возник. Эмерик недоверчиво осмотрелся — все осталось на своих местах.

Зита стояла, гордо выпрямившись, с достоинством глядя на своих растерявшихся друзей.

Образ огромного, пустого пространства настолько ярко предстал перед глазами Фабиана, что он зажмурился и потряс головой, сбрасывая наваждение. Открыв глаза, он уставился на продолжавшую гореть на странице фразу и почувствовал, что глаза его округлились от удивления.

Буквы изменили цвет. От бирюзы ничего не осталось, и фраза горела густым багровым огнем.

Он открыл было рот, чтобы спросить, что все это значит, но новое превращение заставило его промолчать. Буквы, прежде яркие и четкие, с сочным алым свечением, постепенно распухали и бледнели, и наконец настал момент, когда Фабиан с изумлением осознал, что они отделились от страницы и повисли в воздухе, источая странный аромат свежести после грозы.

Они все больше расплывались, пока не стали наползать друг на друга, перемешиваясь, превращаясь в бледное облако, которое росло и рассеивалось, пока не растворилось в воздухе комнаты, оставив на память о себе только запах.

Лишь в этот момент Фабиан, ошалело следивший за происходившим, осмелился вновь заговорить. Он уже успел прийти в себя и говорил в привычной, насмешливой манере:

— Что это было, моя колдунья? Надеюсь, нам твое колдовство ничем не грозит?

Зита посмотрела на него с гордостью, впервые за вечер почувствовав себя на высоте — личностью, а не маленькой девочкой в компании взрослых.

— Это ограждающее заклятье. Не знаю, заметил ли ты, но дом построен в форме пентаграммы.

Фабиан был удивлен. Впрочем, как и все остальные — никто из них ничего не смыслил в колдовстве.

— Ну и что?

Зита терпеливо объяснила:

— Это обязательный ритуал. После произнесенного мною заклинания никакое зло не в силах прорваться сюда и помешать нам, равно как и отсюда ничто не в силах будет вырваться, пока я не сниму заклятья!

Эмерик, который, как и все трусы, до смерти боялся всего неизвестного, смотрел на нее остекленевшими глазами. В нем боролись сомнение и страх.

Страх, которого он стыдился и старательно скрывал под маской высокомерия.

— Ты что, девочка, издеваешься над нами?

Зита ничего не ответила, только улыбнулась, и Эмерик вновь воскликнул:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я теперь не смогу выйти из дома, даже если захочу?!

Мелия взяла за руку своего трусоватого кавалера и сказала, смеясь:

— Так и есть, теперь отсюда никто не выйдет. Но успокойся, дорогой — я уже видела подобное. Не о чем волноваться: когда настанет время, Зита снимет заклятье, и все.

Фабиан смеялся, слушая ее. Сперва тихо — так, что его никто не слышал, а потому и внимания не обращал, но постепенно смех его становился все более громовым и безудержным.