Уильям Гордон - Глаз павлина

• Название: Глаз павлина
• Автор: Уильям Гордон
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-87365-064-0

...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

     Северо-Запад, 1999 г. Том 54 "Конан и Посланник Света"

     Уильям Гордон. Глаз павлина (роман), стр. 5-164

---

Юный шемит с такой скоростью запрыгал вокруг стола, что могло показаться, будто в комнате не один паренек, а целая их ватага.

— Я, значит, разворачиваюсь и со всего маху всаживаю в слюнявую зубатую пасть левый локоть. Тут, главное, выгадать правильный миг и засадить локоть поглубже в глотку. Если поспешить, можно остаться без руки, а если опоздать, то без головы. Дальше все пошло куда проще. Стоит, значит, пес на задних лапах, пыхтит, стараясь выплюнуть мою руку и рвет мне грудь когтями передних лап. А вот тут уж главное — устоять на ногах и чем-нибудь на несколько мгновений отвлечь внимание собаки. Так вот, делаю я правой рукой «козу» и изо всех сил втыкаю средний и указательный пальцы волкодаву в глаза. Ослепший пес от жуткой боли завизжал и еще больше пасть разинул. Я, значит, давай заталкивать полуобглоданный локоть левой ему в глотку и изо всех сил хватаю его за мошонку. Не иначе как сам Бел придал мне сил, хотите верьте, хотите нет, но она так и осталась у меня в руках. А серый убийца захрипел и издох. Я перемахнул через ограду и огляделся. Хвала Небесам, я правильно выбрал направление, потому что оказался не более чем в полусотне локтей от отряда Джилзана. Ну а что было потом, это пускай караванщик рассказывает.— Ишмаэль отер пот со лба и, схватив со стола полный кубок, припал к нему. — Видел бы ты этого мальчишку! — начал Джилзан.— Стоим мы под стенами. Ночь, звезды, луна светит, цикады стрекочут. И вдруг слышим, какая-то возня за стенами, рычание, скулеж, вой. Только мы решили лезть туда, как появляется наш юный герой.— Джилзан похлопал по плечу Ишмаэля.— Видел бы ты, Конан, в каком виде он появился.— Караванщик покачал головой.— Весь в окровавленных лохмотьях, в боку здоровенная дырища, из руки кровь хлещет. Я бросился ему навстречу, а он хрипит: «Во дворец! Во дворец!» Хватаю я мальца в охапку, прыгаю в повозку и кричу возничему: «Ходу!» Лошадьми же правил мой племянник Рафаил, вот уже три года бессменный чемпион Кироса в гонках на колесницах. Уж он ходу дал так дал. Я едва успел наложить Ишмаэлю повязки, чтобы парень не истек кровью.

Со слов Ишмаэля я уже более-менее представлял, что происходит, и понимал: сейчас каждое мгновение на вес золота. Подлетаем мы к посту стражи, лошади в мыле, повозка в крови. Стражники, ясное дело, а копья. Ну, вы сами понимаете, что купец без соответствующих связей и не купец вовсе.— Джилзан, посмотрев на Рамазана, прижал руки к сердцу.— Почтенный Рамазан, такая жизнь настала, каждый изо рта старого человека кусок вырвать норовит…

— Да уж, у тебя вырвешь,— хмыкнул начальник стражи.– Сам без рук останешься… Ладно, можешь не говорить, кто у тебя в дворцовой охране подкуплен.

— Почтенный Рамазан! — искренне возмутился Джилзан.— Что значит подкуплен? Как истинный патриот Кироса я возмущен твоими подозрениями… За золото верность не купишь…— Караванщик помолчал и, осклабившись до ушей, добавил: — Ну должен же я получить от Птеора какое-то возмещение за то, что небеса одарили меня лишь дочерями!

Конан громогласно рассмеялся, к нему присоединились Рамазан и Ишмаэль.

— Слушай, Джилзан,— в восторге хлопнул по бедру киммериец.— Ты что, умудрился выдать своих дочек за всех чиновников Кироса? Сколько же их у тебя?

Караванщик смущенно потупился:

— Двадцать три…

Ишмаэль сполз под стол:

— Ну, старик, ты даешь!

— Это не я даю, а мои жены,— степенно огладил седую бороду купец.

— Может, и мне сторгуешь какую посимпатичнее? — поинтересовался юный шемит.

— Только подойди к моему дому, поганец,— погрозил ему пальцем Джилзан.— Нечего мне девок сбивать с пути истинного.

— Небось они у тебя все на пять лет вперед расписаны,— не удержался от шутки Рамазан.— Ох, чувствую, придется мне выяснять родословные жен подчиненных.

— Ну,— Джилзан стал серьезным,— если бы не мои родственнички, попали бы мы к тебе среди ночи, а, почтенный Рамазан?

Начальник стражи развел руками:

— Твоя правда, Джилзан.

— Так вот,— продолжил Джилзан, обращаясь к Конану.— Как бы там ни было, а совсем скоро мне удалось поднять начальника стражи с постели.

Киммериец сказал:

— Мы с Тумеларом,— на лицо Конана набежала тень,— уже плутали по коридорам под зданием…

— Еще время потребовалось, чтобы рассказать Рамазану все, что тебе удалось выяснить.

— И будь я проклят, горец,— соглашаясь с Джилзаном, кивнул Рамазан,— если я ему сразу не поверил. Ты знаешь, я всегда чувствовал в Зебубе какую-то гниль. Но кому могло прийти в голову, что под личиной светского хлыща скрывается глава кровавого культа! Все-таки его сила была действительно велика! Знал бы ты, Конан, что я почувствовал, когда купец сказал мне, что Фарах околдован.— Рамазан скривился.— Я думал, король так сдал из-за исчезновения принцессы… Мне и в голову не пришло, что душу Фараха, да ниспошлет ему Птеор исцеление, поработил нечестивый жрец Золотого Павлина!

— Но едва мы покинули покои почтенного начальника стражи,— продолжил Джилзан свою историю,— как случилось вот что…

Кто знает, что привело Фараха с отрядом личных телохранителей к дверям начальника стражи? Страх одиночества тому виной, заклинание Зебуба или простая случайность? Но произошло так, что правитель Кироса стоял, на пороге покоев Рамазана, когда Джилзан, открывая дверь, обронил:

— Я не знаю, сколько там этих тварей, но гхазец собрал вместе всех поклонников Огненной Птицы. Главное — вовремя остановить Зебуба!

Наверное, рассудок короля Кироса совсем помутился. Услышав слова Джилзана, он завопил:

— Измена! Рамазан, проклятый заговорщик, ты предал меня! Ты предал Кирос! Так вот почему ты так ненавидишь моего драгоценнейшего Зебуба! Ты всегда хотел занять мой трон! Не бывать этому, мерзкий злодей! — в бешенстве затопал ногами Фарах. Глаза правителя Кироса налились кровью, изо рта летела слюна: — Отрубить изменникам головы! Немедленно! — отдал он приказ своим телохранителям.

Надо сказать, угрюмые гиганты-запорожцы повиновались лишь Фараху. Эти дикари признавали только одного-единственного хозяина, отказываясь подчиняться даже начальнику стражи.

— Ты знаешь, я не трус,— прижимая руку к сердцу сказал Конану Джилзан.— Но я подумал: «Джилзан, ну вот тебе и крышка!» Что могли противопоставить два старых безоружных человека, пускай и бывших воина, и полумертвый парень, полудюжине стражников, этих непревзойденных рубак?

Рамазан кивнул, признавая справедливость слов Джилзана:

— Я тоже растерялся. Погибнуть по приказу обезумевшего друга? Нет, не так я представлял свою смерть!

— А я этого ничего вообще не помню,— пожал плечами Ишмаэль.— Мне к тому времени уже было все равно…

— На меня надвигается огромный вислоусый стражник, я глаз не могу оторвать от его блестящей сабли, которая вот-вот обрушится на мою бедную голову, и вдруг… Бабах! Прямо из гигантского зеркала, стоявшего в коридоре, появляется, глазам своим не верю…— Голос Джилзана звенел от возбуждения.— Афризия!

— Как Афризия? — подскочил на стуле Конан,— Ее же украли!

— Ну! И я так подумал.— Джилзан быстро-быстро закивал.— Я, грешным делом, решил, что мне уже отрубили голову и то, что я вижу — предсмертные видения. Но ничего подобного! А за принцессой какой-то парень в черном…

— Андуран! — догадался Конан.

— Точно! — Джилзан подмигнул киммерийцу.

На мгновение он замолк, жадно приникнув к кубку.— Слушай, что дальше было. «Отец!» — это, значит, кричит Афризия. «Стоять!» — кричит мужчина в черном и щелкает пальцами. Я уже вообще перестаю что-либо понимать, потому что прямо на моих глазах казаки превращаются в статуи. Фарах — так тот вообще обезумел. Он побледнел, побагровел, попытался что-то сказать, но лишь прохрипел: «Афхр-рри…» — и рухнул замертво.

— Между тем во дворце поднялась страшная кутерьма.— Теперь говорил Рамазан.— Коридор наполнился людьми, разбуженными шумом и грохотом, все кричат, вопят, со всего дворца сбегается стража… Те, кто постарше, решили, что на дворец опять напали зуагиры… Афризия стоит на коленях рядом с отцом и зовет врача… В общем, лечебница для полоумных. Но тут незнакомец начинает отдавать распоряжения и мгновенно наводит полный порядок. Одно слово, волшебник.— Рамазан развел руками.— Значит, мужчина в черном подхватывает на руки Фараха, как будто тот ничего не весит, и решительно направляется в мои покои. «Мальчика — сюда же,— говорит он Джилзану.— Навести порядок,— это мне.— Все будет хорошо»,— это Афризии. Я выставляю у дверей караул и строго-настрого велю им никого ко мне не пускать. Кроме того, я послал гонца в храмовые казармы поднимать по тревоге своих Барсов. Когда я вернулся в комнату, Фарах уже был нормального цвета и ровно дышал, а незнакомец стоял над Ишмаэлем, что-то бормоча под нос. Прежде чем я успел что-то сказать, прямо на моих глазах раны мальчишки начали затягиваться. «Познакомься, Рамазан, это Андуран,— сказала мне Афризия.— Тот самый знаменитый волшебник… Ц мой будущий муж»,— добавила она. Андуран мне кивнул и сказал: «С этим мы разберемся попозже, а теперь у нас есть проблемы и посерьезнее. Можете мне поверить, но судьба мира сейчас зависит от того, поспеем ли мы на помощь одному безумному храбрецу».