Торн Стюарт - Влюблённые из Хоарезма

• Название: Влюблённые из Хоарезма
• Автор: Торн Стюарт
• Издательство: Северо-запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-87365-031-4

...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

Санкт-Петербург, «Северо-Запад», 1996, том 21 «Конан и Сердце Аримана»

Торн Сейшел Стюарт. Влюблённые из Хоарезма (роман), стр. 221-376

---

Привычная команда возымела действие. Орущий и машущий руками клубок распался и превратился в более-менее ровный строй. Конан перевел дыхание.

— Животы втянуть! Что за вид? Вы всю ночь кувыркались в соломе? Где твои сапоги, Фархуд? Чалмы грязные, шлемы не чищены! Через колокол начало Церемонии Десятого дня, а у вас такие рожи, будто вы пили три дня без просыпу! Харра, ты сегодня будешь чистить конюшню. Один. Я оставлял на тебя отряд, а вернулся в барсучье логово!

Харра пробормотал что-то, ухмыляясь во весь рот. На остальных брань ун-баши тоже, видимо, не произвела должного впечатления, потому что после команды: «Марш в воду, глаза б мои вас не виделись — весь отряд помчался к озеру с хохотом и гиканьем.

— Харра, останься,— велел Конан. Первый помощник, все так же ухмыляясь, подошел к нему.— Есть у нас что-нибудь пожрать? Клянусь Кромом, я голоден, как волк с ванахеймских ледяных равнин.

— Сейчас все будет,— ответил Харра и, выставив перед командиром полный кувшин вина, ушел к кухне.

Только сделав первый глоток, Конан понял, как хотел пить все это время. Он выпил, не отрываясь, уже почти половину кувшина, когда Харра принес холодную баранину, лепешки и урюк.

— Рассказывай,— потребовал он, сгрузив все это на стол.

— Потом,— буркнул Конан с набитым рюм.— Выставим первую смену, тогда все услышишь. А сейчас, ради Праздника Пророка, дай мне поесть спокойно!

Через час двое сияющих начищенным металлом воина встали в привычный караул во внутреннем дворике усадьбы. Разводил их лично Конан, и с удовольствием отметил, как вытянулось лицо у толстого Бахрама при виде живого и невредимого ун-баши. Астролог, видно, полагал, что нескоро теперь встретится с ненавистным северянином.

Вернувшись к казарме, Конан застал две трети отряда спящими в тени масленичных деревьев. На ногах были только сменщики караульных и Харра. Первый помощник, напевая что-то веселое про необъятные зады красоток, выгребал навоз из конюшни. Конан разделся до шаровар, взял вторые вилы и принялся ему помогать.

— Жила в Аграпуре девчонка одна,— самозабвенно пел Харра, орудуя вилами, — троих в один раз ублажала она… Такие себе отрастила бока…

Дальше шла уж вовсе непристойная строчка про то, что удовлетворить ее не сумел даже бык, как ни старался. Тут Харра заметил ун-баши и, прервав повествование об удивительной девушке, весело крикнул:

— Конан! Услышу ли я, наконец, поучительнейшую и занимательнейшую историю о твоих похождениях в Хоарезме, о, мой усердный к труду военачальник?

— Вилами по хребту ты получишь, а не историю!— отозвался Конан, но все же рассказал обо всем, что произошло за эти две ночи.— Потом Юлдуз оставил меня у озера, и сходил за Фейрой. Ловкая девчонка собрала все загодя, так что они скоро вернулись. Они уселись на ковер и улетели в свой Кхитай, а я пошел к дому. Вот и все, — закончил Конан.

Харра, слушавший с великим вниманием и не перебивший своего ун-баши ни разу, задумчиво присвистнул.

— Чего только не бывает на свете!— вымолвил он, наконец.— Ну, а я тут управился с Бахрамом, как сумел, и собирался вытаскивать тебя с боем… В итоге больше всех пострадал вздорный старикан: я слышал, как он полночи кряхтел и потирал бока. Я его, наверное, просто убил бы вчера, но он ныл и скулил, как трусливый пес, и мне стало противно… Смотри-ка, я и не заметил, как мы с тобой все вычистили, пока ты рассказывал. Осталось только свежей соломы принести. Пойдем?

Но выйдя из конюшни, они нос к носу столкнулись с багровым от ярости Бахрамом. Очевидно, церемония последнего дня закончилась, старик отправился поднимать заспавшуюся дочь — и не нашел ее.

— Где этот узкоглазый?— вопил астролог, носясь по двору.— Где этот паршивый сын недостойного отца?

Увидев Конана, он в первый миг осекся, но затем бросился к нему, негодующе воздев к небу руки.

— Пусть скажет мне доблестный ун-баши, где его новый воин?

— А почему ты не спросишь меня, где твой летающий ковер?— насмешливо поинтересовался Конан.

Увидев жалкого, в синяках и ссадинах старика, он понял, почему Харра не прибил его насмерть. Этот человек был недостоин ни гнева, ни мщения.

— Кажется, вместе с дочерью пропал и он, а, почтенный Бахрам?

Харра сделал знак проснувшимся и глазеющим на эту сцену воинам: «Идите сюда, сейчас повеселимся».

Астролог опешил.

— К-какой еще летающий ковер?— заикаясь, вымолвил он, ибо здесь уже пахло чернокнижием, а за чернокнижие полагались дознание под пыткой и смертная казнь.— Летающие ковры бывают только в сказках, доблестный ун-баши.

— Тот самый, что лежал у тебя перед садовой калиткой,— наступая на него, ответил Конан.— Синий, в пестрых птицах. Я видел, как твоя дочь улетала на нем сегодня. Может, она ведьма? Может, она летает по ночам на богомерзкие сборища, где совокупляется с Нергалом в образе черного козла? Отвечай, лживый старик, прикрывающий астрологией и ученостью свои бесчисленные грехи!

Бахрам, перепуганный насмерть, пятился, пока не уперся спиной в стену.

— Я не знаю, о чем ты говоришь!— завизжал он, словно придавленная крыса.— Этот ковер я продал, утопил, сжег! Мне подсунул его кхитайский колдун!

— В таком случае, я отвечу тебе. Юлдуз, твой зять, отпущен мной, ради своей недавней свадьбы, погостить к родным, и я не вижу ничего удивительного в том, что законная жена пожелала сопровождать его в этой поездке,— веско, раздельно произнося каждое слово, сказал Конан, нависая над струсившем астрологом, словно сторожевая башня.

И вдруг рявкнул:

— Тебе ясно?! Если так, то ты, конечно, сам давно сжег тот колдовской ковер, почтенный Бахрам.

Астролог, в котором заносчивость и крикливость уживалась с робостью и раболепием простолюдина, трясся и скулил, едва не валясь на колени перед грозным ун-баши.

— Конечно,— лепетал он,— конечно, погостить… К родичам мужа, да… Я забыл… Я сам вчера собрал ее в дорогу…

— А теперь ступай в дом, потому что солнце печет немилосердно, а ты раскраснелся и весь в поту,— участливо говорил ему тем временем Конан.— Я провожу тебя. Вот так. Обопрись на мою руку, ты едва стоишь на ногах, многомудрый старец!

Он повел онемевшего астролога через двор, мимо прыскающих в кулаки солдат. Едва Конан и Бахрам скрылись за стеной сада, как во дворе послышалось веселое:

— А у почтенного Бахрама сбежал летающий ковер!

Эти слова были встречены дружным хохотом. Астролог вздрогнул и бросил на Конана умоляющий взгляд.

— Надо было покрепче его привязывать!— снова крикнул чей-то голос, и хохот стал громче.

— Это они не со зла, а единственно лишь от молодости и веселости нрава,— утешил астролога ун-баши.— Мы-то с тобою знаем, почтенный Бахрам, что летающие ковры бывают только в сказках!

Сдав все еще трясущегося старика на руки слугам в доме, Конан вышел в сад и вдохнул его тонкие, пьянящие ароматы. Каждое белое деревце с черной косой ствола напоминало ему Фейру в свадебном наряде, он от души смеялся над незадачливым астрологом, потерявшим из-за своей вздорности одновременно и ковер, и дочь.

Шел к концу Десятый день Гадания, свиток был заполнен и запечатан, завтра предстоял опасный, но долгожданный путь домой. Конан истомился в душном безделии дней и темной тревоге ночей, он радовался завтрашней дороге и близости завершения возложенной на него миссии. Чья-то рука тронула его за плечо. Киммериец развернулся, словно ужаленный.

— Я замечтался и не слыхал, как ты подошел, благородный Магриб ибн Рудаз!— воскликнул он с облегчением, увидев перед собой сгорбленную фигуру звездочета.— Дела ваши завершены, мы можем завтра отправляться домой?

— Да, свиток заполнен и опечатан в ларце,— кивнул Магриб. От пристального взгляда его больших темных глаз киммерийцу, как всегда, стало не по себе.

— Но не об этом хотел я с тобой говорить, когда подошел.

— Тогда о чем же?

— Скажи, ты ведь не верхом выехал из Хоарезма этой ночью?

— Нет,— ответил Конан, удивленный вопросом.

— Тогда как же ты оказался у озера ранним утром? Или ты освободился сам, не ожидая, когда за тобой прилетит посланник Огненноликого Эрлика?

— Кто я такой, чтобы за мной прилетали посланцы богов?— напряженно сказал Конан, пытаясь в то же время угадать: шутит с ним Магриб или и впрямь обо всем догадался.— Я освободился сам.

— Я так и думал,— кивнул удовлетворенно Магриб, развернулся и пошел прочь.

Конан недоумевающее пожал ему вслед плечами. Слова и поступки этого человека были непостижимы для простых смертных вроде начальника отряда туранской армии. «Сующий нос в дела мудрецов теряет его вместе с головой», — повторил про себя Конан старую поговорку.

Проверив, сменил ли Харра караул у ларца в саду, Конан еще раз поел, а после забрался поглубже в тень, накрылся попоной и проспал весь остаток дня. Вечером, когда жара сменилась прохладой, а от костров и печей потянуло запахом плова и хлеба, Конан и Харра уселись с кувшином вина и лепешками на крыше казармы и стали держать военный совет.