Торн Стюарт - Влюблённые из Хоарезма

• Название: Влюблённые из Хоарезма
• Автор: Торн Стюарт
• Издательство: Северо-запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-87365-031-4

...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

Санкт-Петербург, «Северо-Запад», 1996, том 21 «Конан и Сердце Аримана»

Торн Сейшел Стюарт. Влюблённые из Хоарезма (роман), стр. 221-376

---

Мишрак замолчал, и Конан счел возможным спросить:

— Так я должен охранять предсказание? А могу я прочесть его, чтобы в случае утраты рассказать повелителю?

— Нет, это тайна, освященная самим Эрликом.— Мишрак благоговейно прикрыл глаза, и Конан поспешно спрятал улыбку.— Более того, никто не должен знать, что ты догадываешься о возможном нападении. Завтра, когда ты узнаешь обо всем этом уже от военачальника, благородного Азалата, ты будешь браниться куда крепче, чем позволил себе здесь сейчас.— Тут Мишрак беззвучно рассмеялся.— Не сомневаюсь, что с этим ты справишься, мой бесстрашный ун-баши.

— Я уж расстараюсь,— хмыкнул Конан.

Важность возложенной на него миссии была несомненна, и легкоранимое самолюбие молодого киммерийца было вполне исцелено. Оставалось только придумать, как удержать солдат от возмущения по поводу столь пустяшного на первый взгляд задания и чем объяснить свой внезапный уход из таверны. Мишрак кивнул, словно прочел его мысли.

— О вашем визите ко мне — никому ни слова. А теперь измысли какую-нибудь историю о несчастном отце и спасенной дочери, чтобы твои соколы не подумали, будто их начальник праздно шатался по улицам вместо того, чтобы чинно пьянствовать в их компании.

Твой хитроумный Харра, думаю, все еще помнит места своего детства?

— Я знаю каждый куст на две тысячи локтей вокруг Хоарезма,— ухмыльнулся рыжий Харра.— Вот разве что кусты с той поры подросли слегка.

— Я так и думал,— кивнул ему Мишрак.— И решил, что будет полезнее, если ты узнаешь все из первых рук. К тому же, двоим нести тайну легче, чем одному.— Начальник тайной службы тонко улыбнулся, но мгновение спустя снова посуровел.— Следите за малейшей тенью и будьте очень осторожны, особенно в Холодном ущелье. Не отпускайте в хоарезмские веселые кварталы больше половины отряда разом. Не уходите из усадьбы вместе — один из вас должен всегда быть не более чем в ста локтях от ларца. Ступайте. Завтра тебя вызовут во дворец, Конан из Киммерии.

Конан поднялся и поклонился всеведущему визирю.

Мишрак достал из-под одной из подушек кожаный мешочек и протянул ун-баши. Киммериец ошугил в руке приятную тяжесть золота.

— Повеселитесь всласть нынешнюю ночь. Не скоро вам двоим доведется сделать это вновь. Импра!— выкрикнул Мишрак в темноту. От стены неслышной тенью отделился человек в темном халате и поклонился визирю.— Проводи их.

Неслышно ступая босыми ногами, провожатый молча довел их до ворот и кивнул в знак прощания. Конан не удивился бы, узнав, что тот нем — говорили, что Мишрак не брезгует спасать от секиры палача приговоренных к отсечению языка, а затем и головы — за богохульство или порочащие владыку речи. Таким образом, визирь совершал дело, в равной степени угодное богу и себе: преступник нес наказание, но оставался в живых, а дом-крепость получал немого, но вовсе не глухого слугу. Конан невольно сплюнул, увидев живую жертву такого милосердия. Оказавшись снова на свежем воздухе, в прохладе весенней ночи, бархатной, словно лошадиные ноздри, и благоуханной от цветения персиков, вишен и миндаля, Конан встряхнулся, вдохнул всей грудью и зевнул — сладко, как молодой барс.

— Ну, Харра, куда бы тебе хотелось нынче пойти?— спросил он, раскидывая руки и потягиваясь, отчего мешочек с золотом тонко и многообещающе зазвенел.— Сегодня мы можем купить по дюжине самых дорогих шлюх на брата, и еще останется на кувшин-другой лучшего заморанского вина, которое ты так любишь.

И Конан снова тряхнул мешочком.

Харра сглотнул и облизал пересохшие губы.

— Помнится, ты рассказывал мне об одном борделе в доме с цветными стеклами, — хрипло ответил туранец.— Где ты лежишь себе в бассейне с ароматной водой, а тебя ублажают сразу четыре красотки. Далеко ли отсюда тот дом, о, мой военачальник, искушенный во многих битвах?

Глава 2. Ночной разговор. Магриб

— Эрлик всемогущий и всемилостивый! Просвети и наставь детей твоих, ищущих Истину не со злым чародейским умыслом, а на благо стране и повелителю нашему, Илдизу, да сияет над ним Твое Око все его дни!

С этой краткой молитвы начинался уже третий день мучений Конана. Мудрейшие Толкователи Знаков и Великие Звездочеты заставили выучить ее всех воинов отряда (чему немало способствовали пинки ун-баши), и даже сам седой Уртан, старейший советник Повелителя Илдиза и Великий визирь Турана не гнушался трижды повторить эти слова перед утренним омовением, после которого мудрецы приступали к гаданию.

Вот уже двадцать лет в загородном доме многомудрого Бахрама каждый високосный год в канун Весеннего праздника Откровения пророка Тарима собирались пятеро лучших астрологов пяти городов Турана.

Обычай этот насчитывал много сотен лет, но прежде звездочеты сьезжались в столицу, Аграпур. На последнее из столичных собраний, а было оно за сто четыре года до нынешней весны, по несчастливому стечению обстоятельств пришелся дворцовый переворот, и троих из пяти гадальщиков зарезали прямо во время свершения обряда. После чего было решено впредь проводить Весеннее Гадание в более спокойных местах, что не составляло труда. В Гадании участвовали только именитые мудрецы и звездочеты, и каждый из них имел свой загородный дом. Обычно в десятый день по завершению Гадания кидался жребий, которому из пяти мудрецов в следующий раз принимать остальных в своем доме. И уже четвертый високосный год подряд жребий выпадал почтенному Бахраму. Видно, на то была воля самого Эрлика, потому что усадьба была просто создана для подобных священнодействий. Из дома открывался прекрасный вид на горное озеро, пышный сад полого спускался к воде, в ветвях деревьев неумолчно пели и свистали птицы, на все голоса, славя весну и Творца.

Ничто не нарушало безмятежности пейзажа, и приехавшему сюда казалось, что он находится где-то накраю света, далеко-далеко от суеты и грехов шумного многолюдного мира.

И в то же время эта хижина отшельника, как любил называть свое жилище Бахрам, была расположена всего в двух часах ходьбы от Хоарезма, а верховой гонец из дворца наместника добирался сюда втрое быстрее.

Праздник приближался. Еще за луну до его наступления усадьба была вычищена до блеска, Мардуф, наместник Хоарезмский, как обычно, прислал в дом Бахрама горы снеди и вина, а также нескольких своих слуг в помощь обычным домашним слугам. А за поллуны до Равноденствия в дом у Чистого озера начали прибывать мудрецы и звездочеты — каждый с подобающей сану и учености свитком.

Был здесь почтенный Михраз из Султанапура, тот самый, который три года назад предсказал нашествие гигантского смерча с севера моря Вилайет, и тем спас жизни тысячам горожан, успевших укрыться в заранее выкопанных убежищах. Белая борода Михраза спускалась ниже пояса и была заплетена в толстую косу, так что казалось, будто она тянет голову мудреца к земле, таким старым и согбенным он был.

Замбулу представлял толстый чернобородый Хамир, человек румяный и смешливый. С ним вечно приключались самые немыслимые и забавные истории: к примеру, выехав из Замбулы верхом на черном жеребце, подарке правителя города, Рахмана, в дороге он обменял его на старую кобылу, потому что седло, что было на ней, показалось ему удобнее, а кобылу в свою очередь сменял на белого, без единой черной шерстины ишака, ибо посчитал это знаком Эрлика.

Подъехав к воротам дома Бахрама, он завершил путешествие тем, что слетел со спины своего скакуна прямо в грязь: на ишаке лопнула подпруга. Все видевшие этот головокружительный полет, смеялись до колик в животе; громче всех смеялся сам Хамир, охая и потирая спину.

Но каково же было всеобщее удивление, когда из лопнувшей подпруги посыпалось зашитое в нее золото! Видно, прежний хозяин не знал о кладе, иначе вряд ли поменял бы ишака вместе со сбруей.

«Я же знал, что этого ишака послал мне сам Эрлик»,— приговаривал Хамир, скармливая удивленной скотине горсть урюка.

Но, несмотря на смешливость и нелепые происшествия, Хамир принимал участие в Весеннем гадании уже третий раз, ибо никто во всем Туране лучше него не умел толковать знаки, на первый взгляд случайные и бессмысленные, каковые подчас составляют суть всего предсказания и меняют смысл всех остальных знаков.

Амаль из Шангары был самым молодым среди собравшихся и прибыл на Весеннее гадание впервые. Его учитель, Рабат Заарам, прислал с ним пергамент, в котором сообщал, что за три прошедших года состарился на все десять и чувствует на плечах дыхание ледяного ветра с Серых Равнин. А потому просит почтенных мудрецов принять в свой круг лучшего его ученика, Амаля ибн Закию, который видит сквозь землю на десять локтей и слышит, как ветер шевелится в своей берлоге.

Юноша был принят с благосклонностью и немедленно выказал несомненные таланты — как в чтении звезд, так и в умении бросать томные взгляды на дочь хозяина, прекрасную Фейру. Та только фыркала, да потешалась над юным звездочетом. Последнее несколько удивляло Конана, потому что Фейра, как ни редко он ее видел, показалась ему девушкой скромной и скорее застенчивой, чем дерзкой. Амаль же был красив и, как преемник главного гадальщика Шангары, наверняка богат. Пренебрежение подобным поклонником было не в обычае юных девушек Турана. Впрочем, все могло объясняться тем, что у насмешницы уже был воздыхатель, и иные поклонники ее не интересовали.