Журнал «Если» - 2009 № 1

• Название: 2009 № 1
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом "Любимая книга"
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009

В этом номере:

Генри Лайон Олди. На том берегу

Паоло Бачигалупи. Помпа номер шесть

Борис Руденко. Пропасть и мост

Бад Спархоук. Последнее задание Сэма Буна

Джефф Райман. Дни чудес

Дерек Кюнскен. На глубине

Глеб Елисеев. Подводные обитатели

Галина Щербакова. Люди одной крови

---

– И ту, что у Кошки…

Ливиза покорно отдала ему оружие.

– А теперь вылезай из фургона и иди в табун.

– А Мэй?

Такое сожаление, такая теплота, такое сочувствие к кровожадному зверю!

Слюна свернулась, сердце увяло, во рту стоял вкус желчи.

– Она взяла Кошку себе в подруги. Я не хочу, чтобы она возвращалась.

Голова Ливизы дернулась. Во взгляде застыло изумление.

– Все ее выдумки! Все ее ложь!

Я ощутила, как поднимаюсь на дыбы, и взбрыкнула. Взбрыкнула, чтобы убежать от собственного сердца, от всего, что видела, от того, что так терзало меня. Я устала. Была напугана. Хотела, чтобы она была, как все.

О, наше детство, когда мы, украшенные лентами, галопировали по холмам!

– Она готова скормить мое дитя этой проклятой Кошке!

Снова поднявшись на дыбы, дергаясь, я издала звук, подобного которому не исторгала раньше. И не знала, что способна на такое.

Все равно что рожаешь, а ребенок идет горлом. Некая жуткая извивающаяся тварь, сплетенная из звука, который необходимо родить. И она вышла из меня, слепая и безголовая. Неустанная, воющая родовая схватка, забрызгавшая всех пеной, словно я была морем.

Они завелись.

Даже Форчи.

Все.

Мы объединились, закрывшись, как ворота. Прижимаясь друг к другу плечами и боками. Мы нагнули головы. Мы наступали. Ливиза взглянула мне в глаза и была смята. Раздавлена. Уничтожена. Она знала, что ее ждет, хотя я еще ни о чем не подозревала. И знала, что зачинщицей всему была я.

Продолжая наступать, мы толкнули носами фургон. Подставили под него головы и перевернули. Ливизе и Кошке пришлось выпрыгнуть. Они неуклюже пошатывались, чтобы сохранить равновесие.

Беззубая Кошка зарычала. Ливиза покачала головой:

– Друзья…

Мы были глухи. Мы набросились на них и принялись бодать.

Ливиза оскользнулась и упала на колени. Форчи поднялся на дыбы и ударил ее копытами по голове. Она встала и повернулась. Форчи, Венту, Райо, Пронто, все оскалились и вонзили зубы в ее ягодицы. Выворачивая ноги, она пустилась бежать.

Кошка из последних сил метнулась вперед и прыгнула ей на спину. Ливиза убежала, унося ее, вызывающе поводя хвостом. И молочный свет поглотил их, словно они утонули. Несколько минут мы еще слышали стук рассыпавшихся камней, но потом и он пропал в шорохах предгорий.

Грэма, не сказав ни слова, ринулась за ними. Я увидела, как она тоже исчезла. На равнине не оказалось Котов. Некому было схватить их. А горизонт пылал…

Табун дружно шагнул влево, развернулся и направился к лагерю. Мы ощущали некое довольство, странную сытость, восторг и благополучие. Словно отныне и навек оказались в безопасности.

Я заглянула под фургон. Чува подняла голову:

– Что это было, мамочка?

– Ничего, милая, ничего.

Форчи тихо велел нам пускаться в путь, пока Коты отвлеклись. Мы разобрали щиты и сложили инструменты. Мужчины поставили фургон Ливизы на колеса, а старый Пронто надел на себя упряжь. Никогда еще мы не собирались так тихо, быстро и спокойно. О случившемся не упоминалось. Горизонт пылал чьей-то чужой страстью.

Чува, весело потряхивая гривой, отбежала пощипать травку. Она ни разу не спросила о Ливизе или Грэме. Словно их не существовало.

Мягкое сияние все шире распространялось над пампасами.

Берегом ручья мы дошли к морю и пошагали по песку. Он выдавливался между пальцами. Мы действительно увидели Черепах. Я бы расспросила их о кислотах, особенно кислотах в батарейках, но они клали яйца и поэтому всего пугались.

Форчи привел нас к чудесному пастбищу, далеко на юге, на берегу озера, рядом с морем. Так что соленая и пресная вода были рядом. Вокруг высились скалы, служившие защитой от Котов. Здесь круглый год шли дожди и росли колосья овса. Копая землю, мы нашли толстые пласты ржавчины: теперь запасов металла хватит на несколько жизней.

Зачем же нам покидать это место?

Мы ждали зова, побуждающего нас отправляться в странствие, но годы шли. А его все не было.

Форчи заставил нас выстроить каменную стену на перешейке, соединявшем наш полуостров с материком. Теперь нападение Котов нам больше не угрожало. Когда Форчи умер, мы назвали его нашим величайшим новатором.

На вершине высокого холма мы отыскали поваленную статую Предка с разбитым лицом и вытянутыми руками, словно приветствующего Предков после возвращения со звезд.

Никто не приходил ко мне по ночам, чтобы приласкать или прикусить холку и назвать «дорогой». Полагаю, меня коснулось что-то странное, сделавшее странной и меня. Я приняла бы и бродягу низшего ранга, только они не могли перебраться через стену. Правда, у меня была моя Чува. Они приводила мне сначала своих детей, прося благословить, а потом и внуков, хотя они так и не понимали, кем я для них была. Их дети понятия не имели, что я все еще жива. Одиночество донимало меня сильнее, чем больные суставы, и я жаждала снова пуститься в странствия, забыть о душевной боли…

В табуне никто не говорил о Ливизе. Не упоминал ее имени. Временами прибегали наши оставшиеся на свободе названые братья, которых встречали радостными криками. Перед тем как двинуться дальше, они рассказывали о новых чудесах в прерии. Но мы и об этом скоро забывали.

Но как-то на закате я увидела совершенно необычное создание, пробиравшееся к нашей лагуне. Оно имело вид изящной и красивой молоденькой девушки с прекрасной фигурой, хотя и чрезмерно длинным туловищем. Она пила воду, а когда подняла голову, грива откинулась назад: верхняя часть лица, та, что над глазами, отсутствовала. Как ужасно видеть, что столь молодая девушка так изуродована! Она заржала, с надеждой и страхом, и я нашла слова утешения, а потом спросила, как ее зовут. Но она не могла говорить.

Лошадь. Я смотрела на чистокровную лошадь. Ногам стало холодно. Неужели они вернули и Предков?!

– Ливиза? – спросила я. Она подняла и опустила голову, и мне показалось, что создание знает это имя. Но оно вдруг испугалось, встрепенулось и ускакало в ночь, совсем как кто-то… когда-то.

Тут послышался шелестящий звук, словно разом тасовали тысячи карт. Из-за деревьев выступили десятка два таких же созданий и, наклонив длинные шеи, стали пить. Их ноги отгибались назад.

– Это Аква? – тихо спросили из полумрака. На фоне горящего неба мне был виден только силуэт двухголового высокого чудовища. Я с трудом распознала очертания винтовки.

Она обучила одно из созданий возить ее на спине. Теперь она всегда сидела прямо, а руки были свободны.

Я потеряла дар речи.

Где-то за деревьями прогрохотали повозки.

– Здравствуй, любовь моя.

Из меня вытекала кровь воспоминаний; непрерывный поток крови. Воспоминаний о ней: как она говорила, как пахла, как вечно заходила слишком далеко и как все эти годы я жалела о том, что не пошла с ней.

– Мы отправляемся на юг, найти Медведей и получить письменность. Хочешь с нами?

Я потеряла дар речи.

– Все совершенно безопасно. По пути мы купим им какой-нибудь еды.

Думаю, именно слово «безопасность» послужило спусковым крючком. Я смущенно и боязливо хихикнула. Напилась сладкой воды и последовала за ними. Мы обрели письменность, и теперь я могу записать все, что со мной случилось.

Перевела с английского

Татьяна ПЕРЦЕВА

Дерек КЮНСКЕН НА ГЛУБИНЕ

Винсенту снова приснилось, как он плавает вместе с Мерсед в холодной темноте, поднимаясь к незнакомому солнцу. Он не видел этого солнца, потому что лучи проходили под воду лишь на двести метров. Если бы он разглядел хотя бы слабое голубое свечение, он бы уже умер, но его это не волновало. Винсент все равно хотел увидеть его – так, как обычно хочешь чего-то во сне. Сон закончился ничем. Потом ему снилась какая-то тарабарщина.

Проснувшись, Винсент стал вспоминать тот, первый сон. Он не думал о Мерсед уже очень давно. Воспоминания о бывшей подруге напоминали ему о недостатке мужества, не позволявшем последовать за ней.

Винсент находился в своей комнате, темной и холодной. Он ощущал катушки нагревателей – не их тепло, а электрический ток, который тек по ним, искажая магнитное поле. Чувство электричества, несмотря на то, что он обладал им с рождения, все равно казалось странным, неуместным. При пробуждении он всегда первым делом обращался к своему зрению.

Всю жизнь ему твердили: «Не доверяй инстинктам».

Глаза раскрылись, но ничего не увидели. Под слоем жира и мускулов, укрытые ребрами, у него внутри имелись два цилиндра, составленные из заряженных мышечных дисков. Идею этих электродисков позаимствовали у электрических угрей. Винсент пропустил через свой левый электродиск слабый ток. Сенсор в стене засек его и осветил воду, наполнявшую комнату, обнажая хлопья белой соли.

Винсент встряхнул свои уставшие жабры. На адаптацию к низкому уровню кислорода на океанском дне могли уйти месяцы. Ему советовали не торопиться, постепенно привыкать к своему новому дому, но не из-за этого он постоянно засыпал.