Андрей Бондаренко - Северная война

• Название: Северная война
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-062638-0, 978-5-9725-1656-8

Егор был профессиональным военным. Жил в России, пусть не слишком счастливо, зато – наслаждаясь благами XXI века.

Но однажды ему предложили высокооплачиваемый контракт. Долгосрочный, на пять лет. На охрану первого лица государства. Царя Всея Руси Петра Алексеевича Романова.

От такого не отказываются.

Только не бывает в истории лишних персонажей. Пришлось Егору стать… Александром Меньшиковым. Ближайшим другом и сподвижником Петра Первого, полноправным жителем XVIII века, со званиями, должностями, деньгами и крепкой семьей.

И когда срок контракта истек, Егор даже не стал задумываться. Остался.

Все бы ничего, но у порога уже стоит Карл XII, а за ним – непобедимая армия шведов.

Егору, а вернее, теперь уже Светлейшему князю Александру Меньшикову, предстоит заслужить звание генерал-фельдмаршала русской армии.

Грядет Северная война.

---

Доктор Йохан Шмидт – классический пожилой немец, задумчиво сдвинул свои седые и кустистые брови, после чего совершенно нелогично улыбнулся и радостно объявил:

– Совершенно ничего страшного! Часа через два—два с половиной проснется ваш мальчик. Лекарства? Полноте, господин! Лучшее лекарство в данном случае: парное коровье молоко. Да и парное козье – тоже очень хорошо! Но мой долгий опыт говорит следующее: такие маленькие мальчики часто бывают очень капризными. Для них парное молоко – даже хуже чеснока! Вот здесь намечается трудность…

– Ничего, герр Шмидт! – успокоил врача Егор. – Этот мальчик – очень разумный. Он будет, честью в том клянусь, пить парное молоко без всяких споров и глупого недовольства.

Здесь Егор не ошибся: придя в себя, царевич молча выслушал все рекомендации и непреклонно велел – слабым, но одновременно и властным, голосом:

– Один кувшин коровьего молока, второй – козьего! Немедленно подать!

Мальчишка по-честному, давясь и тяжело вздыхая, с редкими перерывами, минут пятнадцать дисциплинированно поглощал – по очереди – оба вида молока. Потом, умоляюще глядя на Егора, робко предположил:

– Дядя Саша, может, хватит пока? Я отдохну немного, и – по новой… А?

– Конечно же, отдохни, родной! – умилился Егор. – Отдохни – сколько пожелаешь! – Попросил негромко: – А пока расскажи – как оно все было.

– Как было? Ты же, наверное, дядя Саша, и сам все знаешь… Иначе – как бы вы меня нашли? Дядя Яков Брюс пообещал, что покажет мне ночное звездное небо – через трубу хитрую, иноземную… Ну, как через подзорную, только через другую, особенную. Он не велел никому говорить об этом, мол, тайна… Я пришел. Мы с ним вышли за ворота постоялого двора. Потом – тряпка на лице, запах незнакомый, противный… Ничего не помню больше. Все остальное – как в тумане сиреневом: просыпался, что-то ел, пил, снова – засыпал…

– Все уже хорошо, ничего не бойся! – заверил царевича Волков.

Егор отозвал в сторону Апраксина, приказал, радостно улыбаясь:

– Давай, брат Никита, немедленно скачи в Преображенское! Вот тебе царская грамота подорожная, скачи, не жалея лошадей. Доложи все – как есть – Петру Алексеевичу. Гони, родной, гони… Да, нашел ты что-нибудь полезное или, там, просто интересное в карманах мертвого англичанина?

– Вот, Александр Данилович, возьмите! – протянул Апраксин короткую золотую цепочку, на которой была подвешена золотая же квадратная пластина. – Эту штуку покойник носил вместо креста.

Егор внимательно осмотрел пластину: в ее центре был искусно выгравирован широко распахнутый человеческий глаз.

«Масон, понятное дело! – криво усмехнулся внутренний голос. – Хотя, может быть, дело совсем и не в этом, а в том, что похититель царевича – англичанин?»

Алексей, помогая себе локтями, с трудом приподнялся над подушкой, улыбнулся приветливо:

– Здравствуй, Василий! – обеспокоенно завертел головой: – А где же моя любимая тетя Наташа? Почему я не вижу ее?

Егор успокаивающе погладил мальчугана по голове:

– Мы ее не встречали, Алексей Петрович! Видимо, ехали разными дорогами…

– Нет же! – неожиданно заволновался царевич. – Я же помню: как-то утром, когда вороги мой сундук затащили в карету, нас догнали драгуны. Остановили, тети-Наташин голос помню. Она этого пухлого англичанина все выспрашивала: не видел ли он меня. Хотел я тогда закричать, да сил никаких не было, язык совсем не слушался… Где же она? Куда подевалась?

– Воеводу ко мне, быстро! – велел в приоткрытую дверь Егор. – Немедленно!

В помещение, пыхтя и тяжело вздыхая, протиснулся Тит Кузьмич – мужчина низенький и дородный безо всякой меры, залебезил испуганно, демонстрируя всем свой очень сильно щербатый рот:

– Звали, господин генерал-майор? Так вот он я, прибыл…

– Царевна Наталья Алексеевна, сестра нашего государя, не проезжала ли – в дни ближайшие – через Брянск?

– Проезжала, конечно, проезжала! – промокая рукавом кафтана пот со своего лба, печально сообщил боярин, после чего вдруг замялся…

– Продолжай, воевода! – повысил голос Егор. – Докладывай!

– Так мы-то что? Мы – завсегда, со всей нашей радостью… Да вот царевна – вдруг решили разгневаться, тяжелым подсвечником – мне в зубы изволили, – пальцем показал на дырки в своем рту.

– Где царевна? Где она, пес жирный? Отвечай! – огнедышащим шотландским драконом (Брюс как-то рассказывал – по сильной пьянке – об этих загадочных существах) взревел Волков: – Говори, пока тебе не выбили последние зубы…

– Зубы мои зубы! – жалобно захныкал воевода. – Царевна грозилась, когда поедет назад, выбить все – совсем без остатка. Вот вы – теперь… Вы-то ладно еще. А вот Наталья Алексеевна-то точно – лишит меня жизни! С ней не забалуешь…

Василий Волков, покраснев от удовольствия, широко и дурашливо улыбаясь, с гордостью покосился на Егора, браво подмигнул, мол: «Вот она какая – королева моего сердца!»

– На Киев отъехала царевна! – оповестил воевода. – Вчера еще, вместе со своими драгунами. Грозна, ох, грозна…

– Командир! Александр Данилович! – взвился с места Василий, подергивая от нетерпения кончиками своих ухоженных усов. – Позволь мне…

– Позволяю! – весело махнул Егор рукой. – Езжай уже, догоняй!

Еще через двое суток доктор Шмидт, грозно сдвинув в очередной раз свои седые и кустистые брови, удивленно констатировал:

– Ваш мальчик, господин генерал-майор, совершенно здоров и полностью готов для дальней поездки! Это воистину удивительно: такой послушный и серьезный мальчик…

Тут и царевна подъехала – вместе со своим подполковником Волковым. Оба сияющие, взволнованные, счастливые безмерно. Наталья, и без того женщина очень красивая: высокая, стройная, с роскошной гривой черных – с легким каштановым отливом – волос, – просто расцвела, нестерпимо блестя глазами…

«Не иначе, эти двое и согрешить успели – на радостях!» – предположил нетактичный внутренний голос.

Егор только усмехнулся по-доброму, да и велел – незамедлительно и срочно выезжать на Москву…

Петр щедро наградил всех участников этой ноябрьской эпопеи. Егор, Василий Волков, Никита Апраксин – гонец с вестью радостной, и собственно – похищенный царевич Алексей получили по кресту Андрея Первозванного со звездой и голубой лентой, остальные – по специальной медали с ушком – «За заслуги перед Отечеством».

Это не считая денег и всех прочих материальных благ…

Егору царь отписал еще две зажиточные и немаленькие деревеньки, расположенные рядом с его Александровкой.

«Да ты, братец, становишься матерым помещиком! Латифундистом махровым!» – не преминул съязвить по этому поводу вредный внутренний голос.

Петр, повесив на грудь Егора крест ордена Андрея Первозванного, звонко расцеловал его в обе щеки, внимательно посмотрел в глаза и проговорил негромко:

– Спасибо, охранитель! Я твой вечный и неоплатный должник! – после чего уточнил: – Три дня даю тебе на роздых! Не забыл, часом, что у нас война? Северная война, с твоей подачи… Не хмурься, Алексашка, это я только – про название…

В тот же вечер Егор, прежде чем пройти в супружескую спальню, где его уже ждала истосковавшаяся и страстная молодая супруга, написал короткие письма: в адрес своего тестя – Ивана Артемича Бровкина и Тихона Стрешнева – с просьбой срочно прибыть для серьезной беседы.

Санька долго и внимательно рассматривала орден: и крест и звезду, потом нежно провела своим пальчиком по щеке Егора – по той, что была оцарапана пулей, выпущенной из пистолета слуги мистера Сиднея, тихо и многообещающе промурлыкала:

– Новый орден, новый шрам… Шрам мне, определенно, нравится гораздо больше! Ты, Саша, такой красивый и загадочный сейчас, это – что-то…

Важный разговор состоялся сразу после завтрака, когда Санька и дети отправились на прогулку.

– Знаете уже, господа – коммерсанты ушлые, что кроме договора о семилетнем мире, в Константинополе был подписан и другой договор, торговый?[19]

– Дык, Данилыч, благодетель ты наш, только все об этом и говорят вокруг! – вскользь переглянувшись со Стрешневым, степенно проговорил Иван Артемич. – Сперва помещики-то радовались – все поголовно. А теперь вот некоторые начали сомневаться, шушукаться между собой по углам…

– О чем шушукаться-то?

– Да все о том же: мол, две пятых части гульдена – за пуд пшеницы – маловато будет! Аппетиты у бояр да дворян стали расти – прямо как на дрожжах. Все же знают, что турки в Константинополе будут платить казне государевой, да и кумпанству нашему – по четыре шестых гульдена…

Егор понятливо усмехнулся:

– Эх, скопидомство наше русское! Еще год назад любой российский помещик был рад-радешенек, когда ему за пуд пшеницы давали шестую, или только седьмую, часть гульдена. А теперь вот жадность заела: как же, кто-то еще – кроме них самих – заработает немалый профит. Сам сдохну от голода, но соседу заработать не дам! А ведь груз-то еще надо довести до этого Константинополя. И корабли серьезные – стоят денег серьезных. Да и море Черное штормит часто… Есть ведь риск, что часть кораблей пойдет на дно? Есть! А кто этот риск берет на себя? Мы и берем! Эх, сиволапость наша, российская… Ладно, переговорю я завтра об этом с Петром Алексеевичем. Пусть дает добро на то, чтобы у таких жадин несогласных силой все отнимать – под прикрытием солдатских штыков…