Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

• Название: Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини
• Автор: Ричард Колье
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 5-227-01255-5

Книга Ричарда Колье повествует о жизни одной из мрачных фигур в истории — итальянского фюрера, установившего фашистскую диктатуру в стране. Бенито Муссолини — верный соратник Гитлера — был отвергнут своим народом. Попытка Гитлера спасти Муссолини при помощи своего сподвижника Скорцени в конечном итоге закончилась неудачей. Бенито Муссолини был повешен вверх ногами на площади Лорето у себя на родине.

---

Сообщив родителям о своем решении, он купил за сорок пять лир билет на поезд и уехал в Швейцарию.

Утром 9 июля 1902 года Муссолини отправился на железнодорожную станцию вместе со своим близким другом Цезарем Граделлой. За ними шла служанка синьоры Паниццы, неся картонку с новой парой обуви, недавно приобретенной Бенито. Когда подошел пармский поезд, он обнял обоих и сел в вагон. Не успел, однако, поезд набрать скорость, как он импульсивно бросил им свою покупку и крикнул, стараясь перекричать лязг колес:

— Пусть это будет мой сувенир для вас. Успех Муссолини не зависит от пары ботинок.

К исходу первых же десяти дней Бенито даже пожалел о своем импульсивном поступке, так как единственные его ботинки почти совсем развалились. Он испытывал голод, съев сразу же прихваченные яблоки и печеную картошку. В кармане у него было всего 2 франка и 35 сантимов. Работу он смог найти в местечке Орбе и то только в качестве каменщика по 32 сантима за час при одиннадцатичасовом рабочем дне. При этом ему приходилось 121 раз за день поднимать на второй этаж строящегося здания тачку, доверху наполненную кирпичом.

В субботу 19 июля он вынужден был прекратить эту работу, поскольку руки у него были в мозолях и кровоточили. Работодатель буквально швырнул ему 20 франков, крикнув, что деньги эти все равно что у него украдены.

Купив крепкие горные ботинки, Муссолини направился в Лозанну. Из металла в его кармане был только никелевый медальон с изображением Карла Маркса. Впервые ему пришлось голодать, и с тех пор на всю его жизнь у него сохранилась ненависть к богатым. Несколько раз он прямо-таки хватал, подобно животному, куски хлеба с крестьянского стола. Спал же он под мостом. Попытался было пристроиться в церковную благотворительную столовую для бродяг и нищих, но и там перед девятнадцатилетним парнем дверь была закрыта.

С горечью впоследствии Муссолини вспоминал: «Голод — хороший учитель, не хуже тюрьмы и врагов».

И в тюрьме он там отсидел, а по выходе из нее случайно встретил в лозаннском кафе «Торлаши» группу итальянских социалистов, каменщиков, имевших непостоянную работу. Они включили нового товарища в состав своей группы, а через четыре месяца избрали секретарем Итальянского профсоюза каменщиков. С присущей ему рисовкой он стал подписывать свои письма — «Бенито Муссолини, каменщик».

Во время демонстраций и забастовочных митингов он впервые ощутил свою власть над массами и способность играть их чувствами и настроениями, подобно опытному арфисту. Кто-то из рабочих сказал ему однажды:

- Ты наносишь удары кулаками в воздух, будто бы пытаешься разрушить невидимую стену между собой и аудиторией.

Настоящий социалист, а он был уверен, что стал им благодаря отцу, должен был быть, как считал он тогда, анархистом, атеистом, человеком, выступающим против короля, милитаризма и правительства.

Его инстинкт на жесты, электризующие толпу, был безошибочным. Выступая однажды на публичных дебатах с лозаннским священником о реальности Бога, Муссолини, достав из кармана дешевые никелированные часы, заявил:

— Сейчас времени 3 часа 30 минут. Если Бог существует, я даю ему пять минут, чтобы поразить меня.

Поскольку земля под ним не разверзлась и не ударила молния, собравшиеся ответили аплодисментами на его богохульство. Одобрительный рев толпы стал для него такой же потребностью, как и горячие объятия русских и польских девушек — эмигранток, с которыми он проводил жаркие ночи. Издающаяся на итальянском языке газета «Трибуна» назвала его одним из крупнейших «дуче» (лидеров) итальянских социалистов.

Дружившая с ним Анжелика Балабанова, тридцатитрехлетняя полная русская блондинка, зарабатывавшая на жизнь в качестве переводчицы, была неплохим социалистическим агитатором. В комнате, которую она снимала, они проводили долгие вечера за самоваром, беседуя и куря одну сигарету за другой. Но вскоре она заметила такую черту его характера, как постоянное беспокойство и волнение. К тому же она поняла, что ненависть к угнетению происходила у него не от любви к людям, а от собственного восприятия жизни — чувства униженного достоинства и крушения надежд, страсти отстаивать собственное «я».

Хотя Муссолини и пользовался авторитетом у безграмотных каменщиков, даже ближайшее окружение его не признавало. Он ходил в сильно поношенных ботинках, и ему явно не хватало знаний. Швейцарская полиция ему не доверяла и даже слегка побаивалась — он дважды арестовывался и высылался из страны, но опять возвращался. Однако найти какую-либо другую работу, кроме как в качестве обслуживающего персонала, он не мог. Свой хлеб насущный зарабатывал даже гадая на картах. Приходилось ему работать и в качестве посыльного в мясной лавке, и у виноторговца. Он был и ассистентом скульптора, и протирщиком стекол, и заводским рабочим. По ночам изучал французский и немецкий языки, держа для обогрева свои ноги в ящике с опилками.

Для Анжелики его постоянные разговоры о силе и физической отваге являлись своеобразной компенсацией его собственной слабости — отсутствия личного признания и престижа. Месяцами она говорила сама себе, что не права в его оценке, но день, когда Муссолини отправился обедать вместе с ее подругой Марией Риджер, школьной учительницей, подтвердил ее самые худшие подозрения.

— В течение долгих лет он был болен, испытывая чувство собственной неполноценности, — сказала она Марии, пытаясь оправдать поведение Бенито.

Поэтому та, ставя перед ним макароны, заметила с некоторым сарказмом:

— Вероятно, вы бы предпочли курицу или трюфеля, но мы же — пролетариат.

— А почему бы и нет? — взорвался Муссолини. — Перед тем как я пришел сюда, я прочитал ресторанное меню в гостинице. Знали бы вы, что только едят и пьют эти свиньи.

— Но если вам представится возможность жить как эти люди, вы скоро забудете о народе, — горячо возразила Мария.

Бенито гневно посмотрел на нее искоса своими черными глазами, воскликнув:

— Отсюда я уеду поездом в вагоне третьего класса и буду питаться скудной и дешевой пищей. Святая Мадонна, как же я ненавижу богатых! Почему я должен терпеть эту несправедливость? Как еще долго нам остается ждать?

Если бы Муссолини знал ответ на этот вопрос, его амбиции заметно поубавились бы. Пройдет целых десять лет с тех пор, как он в ноябре 1904 года навсегда покинет Швейцарию, прежде чем его имя появится на устах итальянцев.

Когда он был солдатом 10-го пехотного Берзаглиерского полка, известного медленным, неторопливым шагом и зеленым плюмажем из перьев, свисавшим с круглых головных уборов, слава его как чемпиона по прыжкам в высоту не выходила за казарменную территорию в Вероне. Будучи постоянно нуждающимся второстепенным учителем (получавшим 2 фунта стерлингов в месяц) в Толмеццо — городке в горах северо-восточной части фриульского округа, он был отмечен как мастер удерживать своих учеников от беспорядков путем подхалимажа. Не в силах контролировать сорок пострелов своего класса, он начинал занятия с раздачи сладостей из бумажного кулька.

За его карьерой внимательно следили лишь чиновники полицейского департамента. При этом заведенное на него досье еще до возвращения из Швейцарии в 1904 году пухло с каждым годом. В нем, в частности, отмечалась его деятельность в качестве распространителя социалистических печатных изданий типа «Ла Лима», а о характере было сказано как о «импульсивном и вспыльчивом». В полиции его считали человеком, способным к нападкам как на католиков, так и на христиан, относящимся к национальному флагу как к «тряпке, которую следует вывешивать на навозной куче», и обзывавшим отечество «чудовищем, угодным Христу, тираническим, жестоким и карательным».

Когда в феврале 1909 года Муссолини выехал в небольшой городок Тренто в Австрии в качестве редактора газеты «Л'Авенир», туда последовало предписание: «За ним требуется наблюдение». И тамошняя полиция следовала ему неукоснительно. Будучи выслан из страны «за подстрекательские действия против властей» в конце сентября того же года, он успел отсидеть там шесть раз в тюрьме. Документы у него изымались одиннадцать раз.

Возвратившись назад, Бенито стал на некоторое время компаньоном своего отца, сделавшегося хозяином винной лавочки в Виа Маззини. Когда четыре года назад умерла Роза от менингита в возрасте сорока шести лет, Алессандро продал свое хозяйство, женился по неписаному закону на Анне Гуиди и открыл эту лавочку. В баре ему помогала дочь Анны, хорошенькая девятнадцатилетняя блондинка Рашель.

Скромная деревенская девушка, привыкшая к сельскому труду, она знала Бенито, когда ей было еще всего семь лет, боясь и восхищаясь им.

Флиртуя с Рашель, он сказал, что женится на ней по возвращении из Тренто. Она только рассмеялась, ибо знала, что социалисты, совершающие церковное бракосочетание и крестящие своих детей, обычно исключаются из партии.