Дворкин А.Л. - Очерки по истории Вселенской Православной Церкви

• Название: Очерки по истории Вселенской Православной Церкви
• Автор: Дворкин А.Л.
• Жанр: Альтернативная история

---

5. Продолжателем дела Льва был его сын Константин V Копроним (по-славянски это прозвище переводится как Гноетесный, т.е. по-русски – Навозоименный) (741-774). Прозвище объясняли двояко: историей, что будущий император обмарался в купели во время крещения, – но также и тем, что он до безумия любил лошадей, проводил все свободное время в стойлах и даже обмазывался навозом, утверждая, что это очень полезно для здоровья. Часто его называли Константин Лошадник, а церковные люди просто усилили это прозвище, дав ему имя Навозник. Константин был физически нездоровый, нервный человек, к тому же извращенец-мужеложник. Но вместе с тем в его немощном теле был неукротимый и мужественный дух: император был чрезвычайно талантливым правителем, очень способным полководцем. Константин упрочил победы своего отца, укрепил границы, остановил арабские набеги и повысил благосостояние империи. Армия боготворила его.

В нем уживалось множество противоречий. С одной стороны, он устраивал с каким-то монахом-расстригой оргии, пародировавшие православное богослужение. В чем-то это было сродни "всешутейшему собору" Петра I. С другой стороны, Константин увлекался богословием, хорошо знал Писание. В своих богословских взглядах он был строгим пуританином почти протестантского образца, отрицавшим не только иконы и мощи, но и почитание Богородицы и святых. Известен эпизод, когда он, держа в руке кошелек, набитый золотом, спросил о цене его. Ему ответили, что стоит он очень много. Тогда он вытряхнул золото из кошелька и повторил свой вопрос. Ему ответили, что теперь он не стоит ничего. Вот так и Мария, сказал Константин: пока носила в себе Христа, была достойна чести. А родив Его, уже ничем не стала отличаться от других женщин.

Но Константин вполне отдавал себе отчет, что нахрапом свои идеи не проведешь, поэтому поначалу он действовал исподволь. Лишь через 11 лет после воцарения Копроним решил, что время назрело, и объявил о проведении "Вселенского собора", чтобы окончательно решить вопрос об иконах. Собор был назначен на 754 г., и Константин отдал все силы на его проведение.

Насколько упорно Константин был сосредоточен на создании этого собора, видно из того, что он буквально бросил на произвол судьбы Италию, которую пядь за пядью брали лонгобарды. Риму грозило падение. Папа Стефан II умолял Константина исполнить обещание и послать в Италию войска искусных генералов, чтобы остановить наступление короля Астольфа. Но Константин отказался, всецело поглощенный своим иконоборческим безумием. Тогда папа вынужден был обратиться к королю франков Пипину, просить его помощи и венчать его Римским патрицием (Patricius Romanorum). Это произошло в 754 г. Пипин отблагодарил пап за свое возвышение. Франкские короли отняли у лонгобардов Равеннский экзархат и Пентаполис и подарили их римским епископам. Так появилось папское государство (Patrimonium Petri) и родилась светская власть папы. Еретическое безумие византийских царей само гнало от себя прочь Римскую Церковь…

6. Собору был отведен дворец Иериа на другом берегу Босфора, между Хрисополем и Халкидоном. Замышлялся он как "вселенский". Но ни Рим, ни Александрия, ни Антиохия, ни Иерусалим на нем не были представлены, и в истории собор получил название "безглавый", т.к. на нем не было ни одного патриарха. Патриарх Анастасий перед тем умер. Константин сознательно оставил вселенский престол вдовым, как бы предлагая его "достойнейшему", с иконоборческой точки зрения, кандидату. Всего собралось 338 епископов. Председателем собора был митрополит Феодосии Эфесский, незаконный сын императора Тиверия III Апсимара (698-705 гг.). Столпами собора были: митрополит Антиохии Писидийской Василий Трикокав и митрополит Пергии Памфилийской Сисинний Пастилла. Заседания продолжались с 10 февраля по 8 августа. 8 августа собор перешел во Влахернский храм в Константинополе. В конце концов император избрал преемником Анастасия монаха Константина, епископа Силлейского из Пергской митрополии, и сам возвел его на патриарший престол.

27 августа на ипподроме был провозглашен орос собора и анафема всем поборникам иконопочитания: св. Герману Константинопольскому, св. Иоанну Дамаскину и св. Георгию Кипрскому. А императора Константина Копронима отцы собора величали 13-м апостолом и возглашали: "Днесь спасение миру бысть, ибо ты, царь, искупил нас от идолов!"

Ряд мыслей и формул ороса таков: "Из ненависти к человеческому роду диавол, научивший людей служить твари вместо Творца, под видом исповедания христианского учения незаметно ввел идолослужение, убедив своими лжемудрованиями христиан не отпадать от твари, но поклоняться ей, чтить ее и почитать тварь Богом под именем Христа". Но Сам Христос воздвиг "подобных апостолам верных наших царей", которые созвали вселенский собор, чтобы исследовать Писание о соблазнительных обычаях делать изображения, отвлекающие человеческий ум от высокого и угодного Богу служения к земному и вещественному почитанию твари, и по Божию указанию изречь то, что будет определено епископами.

Отцы собора рассмотрели вопрос о чествовании икон, согласно ли оно с учением предыдущих шести Вселенских Соборов, и нашли, что "употребление икон противно основному догмату христианства – учению о Богочеловеке" – и, следовательно, ниспровергает все шесть Вселенских Соборов.

Если икона хочет изображать Божество, то получается Божество ограниченное, "описуемое" (т.е. арианство). Если изображается Божество, слитое с плотию, то выходит евтихианство, монофизитство. Если же изображается лишь человеческое, то художник впадает в несторианство. Итак, изображать неизреченную тайну единения двух естеств во Христе невозможно; следовательно, икона Христа по самому существу дела невозможна.

Да постыдятся иконопочитатели впадать в богохульство и нечестие, да обратятся и перестанут изображать, любить и почитать икону Христа, которая ошибочно называется именем Христовой.

Но, сверх того, такая икона и не нужна: ни Христос, ни апостолы, ни отцы не заповедали чествования Христа под видом иконы; и нет молитвы, претворяющей икону, как предмет, вышедший из рук обыкновенного живописца, в святыню. Есть единственная истинная икона Христова – это евхаристия. Из всего, находящегося под небом, не названо другого вида или образа, который мог бы изображать Его воплощение. Итак, вот что служит иконой животворящей плоти Его, и этого "богопреданного образа" для религиозного чувства христианина более чем достаточно.

Икона эта должна быть приготовляема с молитвой и благоговением. Что же хотел сделать этим Премудрый Бог? Ничего другого, как только наглядно показать и объяснить нам, людям, то, что сделано Им в таинстве домостроительства. "Христос преднамеренно для образа Своего воплощения избрал хлеб, не представляющий собой подобия человека, чтобы не ввелось идолопоклонства".

Но, может быть, можно изображать изобразимое, т.е. писать иконы Богородицы и святых? Но если отвергнуто как ненужное первое, то ненужно и это. Христианству чужды и иудейство, и язычество, т.е. и "жертвы", и "идолы". "Итак, если в церкви нет ничего чуждого (иудейского и языческого), то нужно извергнуть из нее и иконопочитание, как чуждое ей и как изобретение людей, преданных демонам".

Христианству чуждо наплодившее идолов языческое искусство. "Как можно даже осмелиться посредством низкого эллинского искусства изображать православную Матерь Божию, в Которой вместилась полнота Божества, высшую небес и славнейшую херувимов? Или еще: как не стыдятся посредством языческого искусства изображать святых, имеющих царствовать со Христом, стать сопрестольниками Ему, судить вселенную и уподобиться образу славы Его, когда их, как говорит Писание, не был достоин весь мир (Евр.11:38). Вообще искусство неприлично Церкви, унижает ее. Недостойно христианам, получившим надежду воскресения, пользоваться обычаями народов, преданных идолослужению, и святых, имеющих возблистать такой славой, оскорблять бессловесным и мертвым веществом". Затем следовали ссылки на запрещение изображений в писаниях Ветхого и Нового Заветов и отцов Церкви. Между прочим, приводились следующие строки отца V в. Феодора Анкирского: "Мы получили наставление не лица святых изображать на иконах вещественными красками, а подражать указанным в писаниях добродетелям их. Пусть скажут устраивающие иконы, какой пользы они достигли через это и к какому духовному созерцанию приходят от такого напоминания? Очевидно, что это выдумка и изобретение пустого ухищрения".

По всем этим мотивам иконоборческий собор опубликовал нижеследующий орос:

"Итак, будучи твердо наставлены из богодухновенных писаний отцов, а также утвердив свои ноги на камне божественного служения духом, все мы, облеченные саном священства, во имя Св. Троицы пришли к одному убеждению и единогласно определяем, что всякая икона, сделанная из какого угодно вещества, а равно и писанная красками при помощи нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема из христианских церквей. Она чужда им и заслуживает презрения.