Евгений Войскунский - НФ: Альманах научной фантастики 35 (1991)

• Название: НФ: Альманах научной фантастики 35 (1991)
• Автор: Евгений Войскунский
• Жанр: Научная Фантастика

В очередной сборник НФ входят произведения авторов, чья литературная судьба так или иначе связана со всесоюзными семинарами молодых фантастов в Малеевке и Дубултах. При всем разнообразии их творчества авторов объединяет обостренное внимание не к космической, а к земной «составляющей» научной фантастики.

Рассчитан на широкий круг читателей.

Грядет ли «Новая волна»?: От составителя (1991) // Автор: Евгений Войскунский 

Повести и рассказы // Автор: Евгений Войскунский

Танцы мужчин (1989) // Автор: Владимир Покровский

Клубника со сливками (1991) // Автор: Андрей Саломатов

Страх (1991) // Автор: Алексей В. Андреев

Отдай мою посадочную ногу! (1990) // Авторы: Евгений Лукин, Любовь Лукина

До зимы еще полгода (1990) // Автор: Эдуард Геворкян 

Проблема верволка в Средней полосе  [= Верволки средней полосы] (1991) // Автор: Виктор Пелевин

Спи (1991) // Автор: Виктор Пелевин

Синтез (1991) // Автор: Егор Лавров

Публицистика // Автор: Евгений Войскунский

Воспоминания о прошлом и немного о будущем (1991) // Автор: Владимир Гопман

---

Велико было значение руководителей семинара — Д. А. Биленкина, Е. Л. Войскунского, Г. И. Гуревича (потом их сменили В. Д. Михайлов, С. А. Снегов, Г. М. Прашкевич). Благодаря им на семинарах царила атмосфера высокодуховного и высокопрофессионального общения. Эти писатели старшего поколения были подлинными Учителями и в творчестве, и в жизни, своим примером утверждая интеллигентность и принципиальность как единственный путь а искусстве. Отношения, сложившиеся во время семинара, перерастали в товарищеские, и не только между «семинаристами», но и между учениками и учителями.

«Малеевки» собирали талантливую молодежь со всей страны. Конечно, приезжали на семинары и откровенные графоманы. Ведь «Малеевки» становились престижными, попасть туда означало получить важную строку в своем послужном списке, оттого был такой напор. Хотя существовавшая система отбора должна была исключить их появление, все же они прорывались, добыв правдами и неправдами характеристики от местных отделений СП. С графоманами разговор был короткий — по давнему выражению одного острослова, они «как пришелец, так и ушелец».

На семинарах никто из руководителей или приглашенных писателей и критиков никогда не выступал с эстетическими манифестами или программами. Не было, по сути дела, у «малеевской школы» и теоретической основы, платформы. Да и нужна ли она была? Ведь семинары необходимы не для того, чтобы «выучить на писателя», но для творческого общения, которого многие молодые авторы, живущие в какой-нибудь Тьмускорпиони (выражение Стругацких), были лишены. Необходимы семинары для знакомства с тем, что делают твои коллеги, и для проверки того, что делаешь ты сам, проверки выбранного тобой пути.

Невозможно дать универсальное определение «малеевской школы», подвести десятки индивидуальных творческих манер под единый эстетический знаменатель. Поэтому, не претендуя на окончательность формулировок, попробуем на примере нескольких произведений показать разнообразие и богатство подходов «малеевцев» к фантастике.

Открыв повесть ленинградского прозаика Виктора Жилина [Этот талантливый писатель был старостой ленинградского семинара. Его любили все — ив Ленинграде, и в Москве, и в «Малеевке». Горько думать, что его нет…] «День свершений», мы оказываемся в удивительном мире: нет ни луны, ни звезд, вместо неба — сплошная сфера, в центре которой — клякса ложносолнца. Страной правит теократия фашистского толка, уверяющая народ, что много лет назад, когда мир погибал в атомной катастрофе, Провидение спасло нацию, воздвигнув непроницаемую сферу, за которой остались смерть, радиация. Однако проповеди божественного спасения не остановили распад экономики, вражду с правительством и друг с другом религиозных общин, рост бандитских формирований. Повесть В. Жилина создана почти десять лет назад. Работая над ней, он, конечно же, не мог предположить, что нарисованная им картина будет восприниматься как пророчество…

Мир этот выписан удивительно ярко и впечатляюще. Но больше всего запоминается духовное состояние его обитателей, живущих по так, увы, знакомому нам принципу: сдохни ты сегодня, а я завтра. Таким предстает в начале повести и ее главный герой, юноша Стэн, член грабительской шайки. Встреча с загадочными пришельцами, не только могущественными, но и добрыми (качество, немыслимое в мире Стэна), разрушила сферу, сковывавшую душу героя, сферу, созданную озлобленностью и жестокостью окружавшего его мира Духовное освобождение его совпадает с освобождением страны: пришельцы с другой стороны сферы — посланцы свободного и счастливого населения Земли — сумели разомкнуть пространство, свернутое двести лет назад…

Контакт с инопланетным разумом — одна из основных тем фантастики, предоставляющая автору неограниченные сюжетные возможности. И не имеет значения, происходит действие на Земле, на далекой планете или в космосе: ведь контакт — своего рода зеркало, в котором человечество может увидеть и лучше понять себя.

Москвич Борис Руденко в повести «Заключение в Эдем» обращается к теме вторжения на Землю инопланетян. В повести описано не кровавое вторжение, несущее, как в «Войне миров» Уэллса, гибель всему живому, а бескровный, но не менее страшный захват. Пришельцы уничтожили все оружие на планете, разрешили экологический кризис, обеспечили всем без исключения землянам сытую и комфортную жизнь. Отныне не надо думать о хлебе насущном — его доставляют пришельцы, равно как и множество бытовых компонентов «земного Эдема».

Такой режим устраивает большинство: не надо беспокоиться о завтрашнем дне, он понятен и безопасен. Только немногие понимают, что человечество лишается будущего, ведь человек есть то, что он сам и время создают из него, а не то, что делают за него. Поэтому-то и выступают герои против дармового рая Их всего несколько человек, они вооружены старыми заржавевшими ружьями и, конечно, обречены на гибель. Но она не напрасна — она пробудила спящие души «молчаливого большинства», показала тем, кто боялся и подумать о борьбе, что она возможна. Воистину «лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой…»

Достижения научно-технического прогресса вызвали к жизни социальный тип, названный Аркадием и Борисом Стругацкими Массовым Сытым Невоспитанным Человеком. Против современного мещанства, против многоликого потребительства — этой, по словам Стругацких, «духовной инфекции», — направлены многие произведения молодых фантастов.

…Кто из нас не мечтал, подобно герою «Сказки о рыбаке и рыбке», получить волшебное средство для исполнения желаний? Такую возможность предоставил своему герою московский фантаст Виталий Бабенко в повести «Игоряша Золотая Рыбка». Молодой человек по имени Игоряша, «посредственный специалист с дипломом о высшем образовании, представитель широких масс не читающей, но любящей книгу публики», как его характеризует автор, поймал Золотую Рыбку. На самом деле это вовсе не Рыбка, а информационный модуль, посланный галактической цивилизацией на Землю для сбора сведений о нашей планете.

Сатирическая мишень Бабенко — современный мещанин-потребитель, чей идеал совпадает с идеалом Игоряши: заставить всю Вселенную служить удовлетворению своих потребностей и желаний. Чем грозит современное мещанство, которое захватывает не только сферу материальных благ, но и духовных ценностей (мещанин их не усваивает, а присваивает, переводя в один разряд с «престижными» символами материального благополучия), Бабенко показывает зло и остроумно.

Шаржирование, гротеск — к этим приемам «малеевцы» прибегают часто. Поразительно живой, объемный, такой узнаваемый образ спекулянта книгами, вообще, любыми предметами культуры, лишь бы они хорошо шли на рынке, создает в рассказе «Книгопродавец» фантаст из Фрунзе Алан Кубатиев. Кстати, по поводу именно этого рассказа была сказана Аркадием Стругацким известная фраза: «Да-а, так мы не начинали…»

Герой рассказа «Кошелек» фантаста из Таллинна Михаила Веллера, добропорядочный мужчина средних лет, находит на улице кошелек. Бытовое происшествие разрастается до фантасмагории: кошелек начинает исправно платить хозяину за каждый добрый поступок. Сначала герой пытается бороться с искушением получить за бескорыстие, но… слаб человек, и вот доброта и сострадание становятся источником обогащения, меняя психологию, мораль.

Активно используют «малеевцы» жанр сатирической фантастики, традиции которой восходят к Салтыкову-Щедрину и столь блистательно развиты в наше время Стругацкими. Один из наиболее показательных примеров — повесть прозаика из Красноярска Михаила Успенского «В ночь с пятого на десятое». Сюжет ее — история хождений героя по кругам бюрократического ада, по некоей канцелярии, куда герой пришел искать управу на… клопов. С помощью художественного преувеличения, сатирической гиперболы факты реальной действительности приобретают фантасмагорические очертания, возникает пугающая картина канцелярского псевдобытия, псевдодеятельности, не имеющей ни смысла, ни цели, замкнутой самое на себя.

Фантастика высмеивает бюрократический консерватизм, омертвевшие закостенелые штампы мышления и языка (чего стоят названия подразделений канцелярий: «Отдел по связям с общественностью», «Отдел поэтических воззрений славян на природу», «Отдел науки на марше»). Нелепость, абсурдность происходящего с героем подчеркивают не просто бессмысленность, но и опасность авторитарной бюрократии.

Этой же проблеме посвящена и повесть фантаста из Ташкента Абдухакима Фазылова «Уникальное подпространство».

Повесть Фазылова направлена против системы, основанной на подкупах и самоуправстве, системы, при которой талант, знания, опыт научного работника — да и любого члена общества — не нужны, требуется только умение угождать начальству. Не случайно, что, когда Фазылов, научный сотрудник одного из ташкентских НИИ, опубликовал повесть, на него обрушился гнев чиновной науки города. Многие люди — и не только из института, где работал Фазылов, — узнали себя в сатирических образах.