Александр Тарнорудер - Ночь - царство кота

• Название: Ночь - царство кота
• Автор: Александр Тарнорудер
• Жанр: Современная проза

Что случается, если при обрезании свежеприбывшего в Израиль еврея часть его души попадает к родившемуся в ту же минуту котенку? Древнее и священное животное получает возможность коммуникации со своим «астральным двойником», и связанную кровными узами парочку ждут невероятные (иногда смешные) события. Но… эта книга о выборе, который мы ежедневно делаем в своей жизни.

Роман опубликован на сайте международного литературного клуба Интерлит.

---

Хори приказал раскинуть лагерь. Свобода и нетерпение кружили его молодую голову, но напутствие отца еще было сильно, да и отплытие в ночь не сулило ничего хорошего. Вязкая темнота укрыла землю плотным пуховым одеялом, приглушив кваканье лягушек в прибрежном мелководье, оставив ненадолго сухой треск цикад, который враз, словно по команде, прекратился, повиснув звоном тишины в ушах. Луна поблекла, напуганная всхрапом верблюдов да случайным криком быков. Свежий северный средиземноморский ветер сменился тяжелым южным давлением пустыни.

Утра не было…

Ночь нехотя перетекала в желтушную мглу, назвать которую рассветом могло только страдающее больной печенью воображение. Тщедушный желтый свет был не в силах разогнать тишину ночи, по прежнему заполнявшую все вокруг. Напуганные животные, боясь собственного мычания, сгрудились в кучу. Вышедший из шатра Хори не увидел ни Великой Реки, ни корабля у пристани, ни прибрежных деревьев, не говоря об окрестных холмах. Песок проникал не только в складки одежды, но во все поры его тела, и о плавании не было и речи. Слуги попрятались, только старый Юсенеб одиноко сидел невдалеке от шатра и чертил камнем на песке непонятные письмена.

— Боги, Боги, — пробормотал он, адресуя слова желтой пелене, но ожидая ответа от шатра.

Хори молча сел рядом, наблюдая за продолговатым камнем, оставлявшим странные узоры.

— Я не узнаю отца, он растерян, кажется, впервые в жизни.

— Да, это так. Он готовится перейти в царство Осириса, а это непросто. Немногие могут принять судьбу, как Ахмес, но лишь единицам дано ей распоряжаться, и ты — среди избранных, Хори. Взгляни вокруг — я сорок лет в Египте, но не припомню такой песчаной бури. Я учил тебя понимать язык Богов — что скажешь?

— Боги гневаются, они хотят, чтобы мы вернулись назад?

— Не думаю, что они гневаются, — Юсенеб бросил камень, которым чертил на песке. — Скорее, они испытывают твое терпение, они хотят, чтобы ты не спешил, но поразмыслил перед дорогой. Я не имею в виду твой поход в Бубастис. Дорога жизни меняется: до сих пор она шла полого, а теперь — направление в гору, и надо беречь дыхание. Бегущий в гору сгорит, задохнется уже на первых шагах, а опытный путник пройдет до вершины, если Богам будет угодно.

Не ответив, Хори вернулся в шатер.

Странной властью обладал Юсенеб. Никогда Хори не забыть того дня накануне четырнадцатилетия, когда его призвал к себе Ахмес. Запыхавшийся слуга пал ниц, лобзая землю и бормоча обычные слова про жизнь, силы и здоровье. Юсенеб, как обычно, что-то писал углем на плоском куске белого мрамора, Нинетис сидела в стороне, не принимая непосредственного участия в учебе, но предпочитая долгие и скучные уроки брата развлечениям старших сестер. Хори с облегчением бросил свой уголь, отмыл почерневшие руки в лохани с водой и направился вслед за нетерпеливо топтавшимся слугой.

— Постой! — услышал он за спиной слегка насмешливый голос Юсенеба. — Не собираешься ли ты вот так явиться к правителю Гераклеополиса, наместнику Фараона?

— Что в этом такого? Он же мой отец, — остановился Хори.

— Тебе завтра четырнадцать, ты становишься взрослым человеком, ты наследник Ахмеса, ты из семьи Фараона, наконец. Идем! — Юсенеб повернулся и увлек за собой Хори.

Они направились в оружейную, и Хори недоуменно посмотрел на старого учителя — отец считался лучшим воином, и он часто наблюдал за уроками Хори, иногда даже брал в руки оружие, чтобы показать какой-нибудь хитрый прием, но сейчас, похоже, речь не шла о воинских забавах. Низко поклонившийся человек был придворным оружейным мастером, который тоже иногда приходил давать Хори уроки, рассказывал об оружии, объяснял, где сильные и слабые места.

— Одень, это твои, — . Хори ахнул: перед ним была самая прекрасная одежда, какую он когда либо видел. Ему помогли одеться, после чего все трое направились в апартаменты Ахмеса.

Хори почувствовал, что идти ему тяжело в непривычной воинской одежде. Войдя в зал, где его отец обычно принимал почетных гостей, все трое пали ниц перед Наместником Фараона и приветствовали его. Ахмес махнул им в ответ и приказал встать. К своему ужасу Хори почувствовал, что не может подняться. Спина покрылась холодным потом, когда он заметил, как отец наблюдает за ним пристальным взором. Он и представить себе не мог оказаться в таком беспомощном положении, да еще перед отцом. Хори был готов провалиться сквозь землю, когда Ахмес сделал знак и Хори поставили на ноги.

— Запомни Хори, — Ахмес встал и положил руку ему на плечо, — никогда эта одежда не должны касаться земли, только в одном случае: тот, кто носит их — мертв.

— А как же…

— Ты преемник Фараонов, с этой минуты ты уже не мальчик — ты один из равных, и есть много способов выказывать уважение старшим, Юсенеб многому тебя научил, научит и этому. — Ахмес вернулся на свое обычное место и сел. — А теперь я хочу, чтобы, получив право распоряжаться, ты даровал свободу своему рабу.

— Какому рабу? — Хори опешил. Он никогда не задумывался над этим, он привык, что его всегда окружали рабы, готовые повиноваться любому его слову, он знал, что его отец распоряжается всем, а тот, кто недостаточно расторопен, может получить порку. Были еще и гости, которых отличала дорогая одежда, но в остальном, на взгляд Хори, они чаще вели себя еще хуже слуг, которые давно изучив изменчивый характер господина, спокойно дожидалась его команды, зато потом опрометью бросались выполнять — гости же зачастую пытались угодить Ахмесу, заранее стараясь угадать его желания. Ахмес же никогда не упускал случая для довольно злых шуток. Были, конечно, и исключения, как, например, этот оружейный мастер, или другие богатые торговцы, приносившие дорогие украшения, ковры, просто редкие безделицы, способные заинтересовать богатую знать. Так было всегда, и Хори не приходило в голову, что надо что-то менять, что он, Хори, может что-то менять. — Какому рабу? — повторил Хори после паузы.

— Господин мой, да продлятся твоя жизнь, силы и здоровье! — поцеловал перед ним землю Юсенеб, — я твой раб!

Хори лишился дара речи — Юсенеб всегда стоял отдельно от остальных, он был учитель, не то чтобы член семьи, но даже сам Ахмес разговаривал с ним не так, как говорят с простым слугой. Напротив, Юсенеб вечно по-стариковски ворчал на Хори, когда тот ленился или забывал что-то важное. К тому же Хори не знал, что он должен говорить. Ахмес, видя его замешательство, прервал затянувшуюся паузу:

— Повторяй за мной, — сказал он, — властью, данною мне Богами, я дарую свободу тебе, Юсенеб.

— Властью данною мне Богами, я дарую свободу тебе, Юсенеб, — проговорил Хори.

— Благодарю тебя, мой господин, — Юсенеб поцеловал край золотой обежды.

Хори овладело странное чувство. До сего момента мир, казалось, имел заведенный раз и навсегда порядок, и в этом порядке каждому отводилась вполне определенная и неизменная роль. Сейчас же в одну секунду его представления о порядке не только разрушились, но он с ужасом осознал, что многие представления были совершенно неверны. Так все, в том числе и он, Хори, должны были оказывать Ахмесу царские почести, а теперь выясняется, что он стоит с отцом почти вровень. Конечно, ему было еще далеко до Ахмеса, но все-таки именно его выделили из общей массы. А Юсенеба Хори с младых ногтей помнил стариком: его авторитет всегда был настолько велик, что просто не вызывал попыток его оспорить.

— Теперь ты почти мужчина, Хори, — вновь поднялся со своего трона Ахмес, — а для того чтобы окончательно им стать, тебе нужна женщина.

Лишь на другое утро средиземноморский северный ветер натиском кочевников решительно разорвал желтый песчаный занавес, затрепетал белым квадратным парусом с гербом правителя Гераклеополиса: зеленым драконом с птичьей головой и стрекозиными крыльями. Пристань ожила, забыв вчерашний страх, ревели верблюды — желтые демоны песчаной бури, поглядывая на всех с высоты своих длинных поджарых ног. Великий Бог Солнца Ра, остановив в зените золотую колесницу, оглядывал своих подданных после двухдневной отлучки, одаривая светом, переливающемся на буруне вокруг загнутого вверх острого носа корабля.

Ничто не напоминало о вчерашней буре, свежий ветер наполнил парус, но гребцы так и не получили долгожданной передышки. Река медленно несла мутные воды, покачивая рыбацкими парусами, дающими дорогу господскому кораблю. Хори, тяжело переживавший задержку, заметно повеселел и приветствовал своих подданных поднятой рукой. Никто не мог тягаться с его быстроходным кораблем, оставлявшим длинный след в маслянистых водах. Юсенеб сидел на корме, спиной к ветру, провожая глазами берег, понимая, что это последний поход в его жизни.

Абана, Майати и Нинетис, стоя на палубе, вознесли молитву в честь Реки, прося Богов благословить их поход: