Виктор Куликов - Первый из первых или Дорога с Лысой горы

• Название: Первый из первых или Дорога с Лысой горы
• Автор: Виктор Куликов
• Издательство: ИПП «Прометей»
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-87091-024-2

Мастер, Маргарита, Воланд — герои великого романа Булгакова становятся главными действующими лицами этого романа. «Благодаря им прошлое смешивается с настоящим, события приобретают характер непредсказуемый и драматичный, Любовь и ненависть сталкиваются в открытом поединке, а Добро торжествует, увы, не всегда…»

---

— Так значит, мы желаем сыграть Джульетту?

Под его гладящим взглядом Анечка сконфузилась, потупилась и выдохнула чуть слышно:

— Да…

Вцепившись безжалостно в пегую бороденку, глазки прикрыв, щеки раздув, то есть, изобразив мыслителя, режиссер с пафосом заявил:

— Вы, должно быть, милочка, не вникли по молодо сти лет в образ Джульетты, не поняли его глубочайшего смысла… Для меня, например, Джульетта есть небесный эфир, есть идеал, мечта!.. А у мечты не бывает грудь четвертого размера. У вас ведь четвертого?.. Ну вот видите!.. Нет, милочка, ваша съемочная площадка — в постели.

И действительно, как Анечка ни старалась, но ей предлагали роли только распутниц, потаскух, коварных соблазнительниц да проституток.

Сначала она соглашалась на них, поскольку просто ужасно хотела сниматься, ну а потом выяснилось, что ничего другого делать-то она не умеет. Иных ролей ей не давали.

Круг замкнулся.

Что касается зрителей, то они, наивные, очень быстро поверили в то, что Анечка и в жизни такая же, как на экране. И сделалась она для зрителей олицетворением прекрасного порока.

Ну а какой же фестиваль без порока? Разве может быть у нас настоящий праздник да без греха?

Вот Анечка и получила в числе первых приглашение на фестиваль, золотом тисненное на королевской финской бумаге, упаковала вещи и в сопровождении покорного своего воздыхателя актера Феликса Гуева, который почему-то считался ее мужем, погрузилась на теплоход.

…Проснувшись в то утро в своей каюте одна, Анечка надула губки, вспомнив, как прилипчив был ночью, в ресторане, знаменитый актер Обулов, пьяно требовавший, чтобы она отправилась с ним к нему в каюту попробовать какого-то немецкого ликера, и нахально обещавший, что она об этом не пожалеет, как не жалеют актрисы С-ец, 3-ва, Х-нен, Д-кая и другие, полный список которых Обулов не вспомнил.

Анечка постаралась забыть об Обулове, вечно юном корсаре, как и о сценаристе Тишкове, ночь напролет певшем ей хорошо знакомую песню о том, что будто бы пишет он для нее специально сценарий, разумеется, гениальный, и ему чрезвычайно необходимо сейчас же зачитать ей некоторые фрагменты, дабы она вникла и оценила. Но сценарий у него, само собою, в каюте, и вынести его в ресторан невозможно никак…

Проще было бы предложить прямо: «Пойдем переспим». Анечка сразу бы и послала предложившего понятно куда. Тут же приходилось отшучиваться, улыбаться, строить из себя непонятливую.

А самое забавное, знаете что? Самое забавное и самое грустное то, что Анечка была совершенно не такой, какой представляли ее, как думали о ней миллионы зрителей и слишком многие из коллег. Не была!

Не верите, что возможно, так часто и ловко, с таким вожделеньем во взоре снимая с себя все перед камерой и так возбуждающе мастерски занимаясь любовью на глазах у притихших миллионов зрителей, но в то же время в жизни не быть?..

Ну, не верите, так и не верьте. Вам же и хуже. Ибо тот, кто не верит, что из кучи дерьма может к солнцу взметнуться благоухающая фиалка, тот сам обречен ткнуться в конце концов носом в эту самую кучу. Чего я никому не желаю…

Проснувшись и отмахнувшись от тошных воспоминаний о сценаристе и Обулове, об эстрадном певце Крику-нове и рыхлотелом критике Жадном, которые так же в ту ночь что-то ей там предлагали, обещали, сулили, Анечка загрустила.

Устала она от своей вроде бы яркой жизни. Устала и в последнее время все чаще страдала приступами тоскливой скуки.

Когда же такие красавицы страдают от скуки, с ними обычно случается Нечто…

С Анечкой Нечто случилось в то утро в пустом ресторане, куда вышла она не столько затем, чтобы позавтракать, сколько чтоб встретить кого-нибудь, поболтать и развеяться.

Белый весь, словно только что в нем бушевал снегопад, зал ресторана оказался безлюден и тих.

Ни посетителей, ни стюардов…

Как увидела эту картину Анечка, так сердечко ее и запрыгало воробышком над россыпью крошек: скорее, скорее! Как бы еще кто не подоспел.

Невозможно сказать, что случилось бы в нашей истории далее, если бы Анечка в дверях безлюдного ресторана крутанулась на каблучках и возвратилась в каюту или поднялась, допустим, на изнывающую под солнцем верхнюю палубу.

Но что теперь гадать да придумывать?! Не крутанулась Анечка на каблучках, а с воробьиным сердечком шагнула в ресторанный зал и подавленная незнакомым предчувствием прошла до незанятого столиками пятачка для танцев. Здесь и остановилась. Прислушиваясь не к тишине белоснежного мира, а к себе самой.

И вот…

— Мне кажется, — заворковал позади нее ласковый голос, — что вам будет удобнее там, у окна. Я все приготовил.

Оглянувшись, Анечка обнаружила у себя за спиной широкоплечего здоровяка под два метра ростом, с абсолютнейшей золотистою лысиной, в наимоднейшем двубортном пиджаке в желто-зелено-коричневую клеточку, в черной сорочке, без галстука и в спортивных штанах фирмы «Адидас». На ногах у здоровяка красовались странные стоптанные туфли с длинными загнутыми носами.

— В моем туалете что-то не так? — прочитав удивление в Анечкином взгляде, спросил незнакомец.

Он глянул вниз на самого себя и воскликнул с досадой:

— Ёханый бабай! Это надо ж! Ткнул пальцем вправо:

— Смотрите-ка…

Анечка непроизвольно посмотрела вправо, ничего особенного не увидела и вновь обратилась взором к здоровяку.

Тот уже был в брюках от пиджака и нормальных туфлях.

Как он успел? Что вообще происходит? — этих вопросов Анечка не задала.

Когда такие красавицы страдают от скуки, они не удивляются никаким неожиданностям.

Здоровяк же чопорно поклонился и представился:

— Мое имя Сизигмунд Чигиз. Я один из продюсеров корпорации сэра Девелиша Импа и здесь, на теплоходе, представляю его интересы.

О том, кто такой сэр Девелиш Имп, и каким боком он касается их фестиваля, Анечка узнала только минувшей ночью, когда посреди всеобщего гвалта на эстраду к ресторанному оркестру выбрался Яков Заваркин, председатель Всероссийского братства киноактеров, и, едва от восторга не проглотив микрофон, оповестил всех о том, что у фестиваля появился генеральный спонсор в лице самого сэра Девелиша Импа, в связи с чем он, Заваркин, больше не сомневается ни в светлом будущем братства, ни в радужных перспективах актерских фестивалей, включая и нынешний.

Ну а Обулов дополнил сообщение председателя общими сведениями о генеральном спонсоре. Впрочем, все, что он рассказал, вы, отважные мои читатели, о Девелише Импе уже знаете.

Поэтому словам Чигиза Анечка не удивилась. Продюсер так продюсер. С людьми и не такое бывает. Правда… И появился неведомо как, и это переодевание…

Насторожиться Чигиз ей не дал. Осторожно взяв Анечку под локоток, он увлек ее в дальний конец ресторанного зала, к накрытому на две персоны столу.

По дороге он ей ворковал:

— Моя работа, многоуважаемая Анна Павловна, заключается в том, чтобы находить таланты, которым бы сэр Девелиш Имп помог стать звездами. Ко всеоб щему удовольствию… И вот вчера, вернее, сегодня ночью, оказавшись в этом замечательном ресторане в самый разгар пиршества и увидев вас, я понял с редкост ной для подобных ситуаций уверенностью, что следу ющей звездой, которой сэр Девелиш Имп поспособ ствует воссиять на кинематографическом небосклоне, будете вы! Да-да, не удивляйтесь, я это понял с первого взгляда, я это, простите уж мне такое выраженье, почу ял, как чует классная борзая притаившегося зайца… И вдумайтесь, ведь только благодаря борзой заяц разго нится и побежит так быстро, как обычно не бегает! Вот уж действительно, у любой ситуации есть положительная сторона, у любой. Даже у отсечения головы посредством гильотины… Не удивляйтесь, прекрасная Анна Павлов на, не удивляйтесь. Но согласитесь, что голову после этой невеселой для нее процедуры очень долгое время не надо, к примеру, причесывать…

Располагаясь послушно на предложенном ей Чигизом стуле за столиком у окна, Анечка улыбнулась:

— Мне кажется, отсеченную голову больше вообще не придется причесывать.

Никогда не спешите с категоричными заключениями, — продюсер посмотрел на Анечку с грустью. — И тем более, если речь идет о головах. Это такой щепетильный предмет!.. Ну, прежде всего, у каждой головы свой срок и своя цена. Так что раньше того, чем срок этот выйдет, а цена будет выплачена, голова не денется никуда, сколько бы раз ее ни отсекали. Во-вторых, многие головы в отделенном от туловища состоянии обретают качества, которые до этого за их обладателями не наблюдались. И возникает вопрос, может быть, многие люди в безголовом состоянии были бы лучше и обществу полезнее?.. И последнее. Природа нашей планеты не безгранична, а совсем наоборот, ее возможности и ресурсы очень и очень скудны. Поэтому жизнь продолжается лишь благодаря тому, что она, жизнь, новые образования создает из старого материала, уже использованного многократно. И ни одна голова не исчезает бесследно. Рано иль поздно, но она появляется на плечах у другого. Вот так, очаровательнейшая Анна Павловна!., Впрочем, я что-то увлекся. К чему эта лекция об отсеченных головах, если пока мы на этом теплоходе никого не собираемся лишать головы. Головами разбрасываться непрактично… В конце концов, если очень постараться, то на любую из них можно нацепить именно ту шляпу, которая тебе нравится.