Виктор Куликов - Первый из первых или Дорога с Лысой горы

• Название: Первый из первых или Дорога с Лысой горы
• Автор: Виктор Куликов
• Издательство: ИПП «Прометей»
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-87091-024-2

Мастер, Маргарита, Воланд — герои великого романа Булгакова становятся главными действующими лицами этого романа. «Благодаря им прошлое смешивается с настоящим, события приобретают характер непредсказуемый и драматичный, Любовь и ненависть сталкиваются в открытом поединке, а Добро торжествует, увы, не всегда…»

---

Дикообразцев сел на стул послушно, стал ждать. Вокруг него другие посетители беседовали с больными, звонили по автомату, висевшему на выкрашенной тусклой зеленой краскою стене. Специально Дикообразцев их не слушал, однако обрывки разговоров долетали, и спрятаться от них он не мог.

— Я не хотел ее сбивать! — оправдывался какой-то малый перед человеком в пижаме мышиного оттенка. — Я выворачивал с Трехсвятской, когда вдруг эта бабка мне под колеса как прыгнет! Сама! Я — по тормозам! Выскакиваю, весь трясусь от страха. Ну, — думал, — человека задавил. А бабка меня увидела и давай кричать: «Дави меня, дави! Зачем мне жить?! Я протестую против низких пенсий! Мне жизнь не в радость. Дави меня совсем!». Я поднял ее, хотел узнать, цела ли, невредима ль, тут бабка ногой мне в пах, клюкою по загривку; «А-а-а, — верещит, — убивец, не добил?! На, получай!». Я еле спасся. На счастье милицейская машина подъехала. А то не знаю, чем кончилось бы все…

Дикообразцев улыбнулся, но тут же насторожился и напрягся, услышал сзади:

— А я вам говорю, что это проделки мафии! А как же? Она весь город прибрала к рукам. И до него теперь добрались. Я только не пойму, кто именно. А это очень важно, — шептал по-голубиному глубокий женский голос. — Ведь группировки разные бывают. Одни умнее, другие, пардон, совсем борцы! Узнать бы как. Я, собственно, за этим к вам и пришла…

— Чего же проще — ответил кашляющий баритон.

— Сейчас узнаем…

Дикообразцев увидел краем глаз, как некий высокий человек, весь в полосатом, прошаркал тапочками к телефону, набрал привычно номер и, выждав, спросил:

— Так, это мафия? Дежурный оператор? Я вот что хочу узнать…

И зашептал, прикрыв ладонью рот. Затем вернулся неторопливо и сообщил:

— Шатиловская группировка.

— Ой, мамочка! — в испуге воскликнул женский воркующий голос. — Полный атас!..

Александр Александрович поднялся и прошел к окну. Зачем знать лишнее? Что, мало своих забот? У него закрытье фестиваля на носу. И глядя в окно, как будто что-то его там привлекало, Дикообразцев услышал разговор двух подростков.

— Мне с клипами «Любовников» кассету принесли! — хвастал один. — Круче не бывает.

— «Любовники»? — пренебрежительно спросил второй. — Попса слащавая! Вот я Сабины новый диск переписал. Вот это круто!

Сабины диск… Сабина… Откуда это имя так ему знакомо? Вернее, даже не знакомо… А почему оно в нем отдается тревогой, болью? Что за наважденье?! Какие тюльпаны здесь, во дворе больницы? Где? Во дворе какой больницы?

Смотри, смотри! Нет никакой больницы! Есть небо голубого шелка. Есть тюльпаны, колышащиеся от горизонта до горизонта. И всадники на загнанных конях… Хрипя, роняя пену, с глазами под цвет тюльпанов кони неслись вперед, вперед, делая все ближе горстку людей в поношенных одеждах. Чертовы тюльпаны! Вот выросли, едва ли не по пояс. Коням не разбежаться…

Поспорив, покричав, чуть не подравшись, никто из спутников Вар-Раввана не бросил. Никто его на сей раз не послушал и не ушел, не спрятался, как он просил. Когда скакать солдатам осталось стадий десять, Вар-Равван предложил:

— Давайте помолимся и попросим, чтоб эту чашу мимо пронесли, но только если так угодно Всевышнему. А если нет, то скажем, что нашу долю мы принимаем с покорностью, с готовностью испить всю чашу до дна…

Они расселись вокруг почти погасшего костра и, закрыв глаза, ушли в молитву. Когда солдаты окружили их, едва не подавив конями, они так и сидели. Молясь. Не выражая ни страха, ни удивленья. Только Петр скрипел зубами, косясь на меч, который бросил по приказанью Вар-Раввана, да Франий посерел лицом. Все остальные по примеру Вар-Раввана, казалось, солдат не замечали.

— Вы что, ослепли и оглохли?! — взревел центурион Антоний, с трудом удерживая обезумевшего от этой скачки по тюльпанам коня. — Перед римскими солдатами сидеть? Да лишь за это можно вас повесить. Встать, встать, скоты! Живей!

— Мы не скоты, — ответил Вар-Равван. — Но если вам надо, чтоб мы встали, мы встанем. Из уваженья к вам.

Антоний усмехнулся усмешкой волка:

— Так это ты, должно быть, и есть тот самый Вар, которого везде так ищут? Ты — он?

— Я есть я! — ответил Вар-Равван, отряхивая хитон.

— Как твое имя?! — потребовал центурион.

— Ты прав, почтенный. Я — Вар-Равван. И я хочу ска…

Договорить он не успел. Мелькнув, как молния, тугая плеть сломала Вар-Рав-вана пополам. Солдаты, спрыгнувшие с лошадей, схватили его и обмотали веревкой.

— А ну-ка посмотрите, есть у него на пальце кольцо с одной насечкой? — скомандовал Антоний.

— Нету! — ответили солдаты.

— Что?! — вскипел Антоний. — Тогда у этих посмотрите! Живей!

Солдаты осмотрели руки учеников, которых тоже связали.

— И у этих нет!

— Проклятье! — негодовал центурион. — Легату это будет не по нраву… Что ж, в крайнем случае придется казнить всех семерых. Подумаешь, бывало и побольше… Пошли, пошли! В Гумире разберемся.

Под вечер, сделав два привала, они пришли в Гумир… Еще завидев деревню издали, потухший Франий, уставший больше всех и всех сильнее напуганный, хоть долгий путь страх и ослабевает, спросил:

— А в самом деле, учитель, где твое кольцо?

— Сам не пойму, куда оно девалось! — ответил Вар-Равван, всю дорогу ломавший голову над этим же вопросом.

— Ты спрятал у костра? — не унимался Франий, морщась от боли.

Вар-Равван улыбнулся:

— Нет, я его не прятал. И не глотал… Да ты не бойся! Легат меня в лицо узнает. Меня он помнить должен. Память у легата хорошая.

Петр, шедший позади Вар-Раввана, сказал:

— Но ведь еще сегодня утром, когда ты спал, а я вернулся от колодца, я видел на твоей руке кольцо!.. Ты прикрывал ладонью лицо от солнца. Я рядом проходил и видел кольцо. Я еще подумал, оно так врезалось в твой палец, что теперь его не снимешь.

Хмурясь, Вар-Равван повторил:

— Да я и сам не понимаю, что с ним случилось, куда оно пропало… Но говорю вам: не бойтесь, все идет, как должно. Легату нужен я. А вас отпустят.

— Я не боюсь! Я не об этом! — разволновался Петр. — Как мог ты обо мне такое подумать? Ведь если бы не твой приказ, мы просто так не сдались. И даже Франий, хоть он и трус последний, сражался бы за тебя!

— Кто трус? — вяло возмутился Франий.

— Ты! — Петр был немилосерден.

— Он не трус, — вступился Вар-Равван, — Он просто хочет жить. И хочет справедливости. Что в общем правильно. Ну почему погибнуть должен Франий, если казнь предуготована Вар-Раввану?.. Не бойся, Франий, я не дам тебя убить. Пусть лучше дважды казнят меня…

Навстречу им из полусонного Гумира послали трех верховых. Выслушав рассказ Антония, солдаты ускакали назад и доложили обо всем легату. Немедленно и очень тихо, чтоб не всполошить деревню, центурия поднялась по тревоге и приготовилась на случай, если кто-то захочет Вар-Раввана освободить. Однако деревня готовилась ко сну. И только собаки подняли лай, предупреждая, что к Гумиру приблизился отряд чужих. Но когда в деревне стоят римляне, кто захочет выйти лишний раз на улицу да в сумерках к тому же? Никто не попытался отбить Вар-Раввана. Отряд Антония спокойно прошел по улице к калитке дома, где остановился легат.

…Анна лежала на диване, подавленная воспоминаньем обо всем случившемся и сообщением о том, что люди Стания нашли Вар-Раввана. Какие только мысли не лезли в голову ей! Одна страшней другой, одна другой нелепей! Сначала она хотела тихо-тихо наполнить ванну водой и, заперевшись, утопиться. Но во-первых, Станий куда-то подевал от ванны пробку, а во-вторых, все взвесив, Анна поняла, что самоубийством она судьбу Вар-Раввана изменить не сможет. Поэтому уж лучше подождать, что будет дальше, и там решать, как действовать, что делать. Затем ее вниманье привлек кинжал, оставленный легатом на столике. Что если кинжал припрятать в складках платья, позвать легата, притворившись, что ей вдруг стало плохо, а когда над нею он склонится, вонзить кинжал ему под сердце? По рукоятку! И провернуть!

И долго Анна пыталась представить, как все получится. Как кровь легата хлынет на нее. Как закричит он, схватится за грудь. Как рухнет на колени, а с них повалится на пол и, в судороге корчась, умрет… Что после этого случится? Конечно, паника! Солдаты забегают, начнут кричать… И дальше что? Скорей всего ее убьют. На месте. Здесь же.

А потом?

Убьют и Вар-Раввана! Со злости. В панике. В панике, которую устроит она…

Нет, нет, нет!

От безысходности, от страха она то и дело принималась плакать. Потом внезапно слезы высыхали, и Анна лежала с безжизненным лицом. И терзалась мыслью, что началось все из-за нее. Тогда… Там, в Гинзе… Ведь согласись она вернуться со Станием в Ерша-лаим, легат бы Вар-Раввана не заметил. И не было бы столкновенья на площади, пленения, побега. А сколько людей осталось бы в живых? Ведь если Станий рассказал ей правду, то римляне убили полдеревни! Ее деревни. Из-за нее… Всевышний, схорони ее от этих мыслей! Так можно и с ума сойти.