Дмитрий Быков - В мире животиков. Детская книга для взрослых, взрослая книга для детей

• Название: В мире животиков. Детская книга для взрослых, взрослая книга для детей
• Автор: Дмитрий Быков
• Издательство: Издательства: Амфора, Ред Фиш
• Жанр: Прочий юмор
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-483-00083-8

Эти мышата сыграли значительную роль в якобинском терроре и лиссабонском землетрясении, их популяция разрослась в период Смутного времени, став нашим универсальным оружием. Неуемные фантазеры — авторы книги — сообщают, что даже все дворцовые перевороты, интриги и революция 1917 года — дело рук (вернее, лапок) бардачных мышат. Кроме двадцати видов этих озорников и даже хищников героями выступают и другие зверьки и зверюши.

Принюхивались ли вы когда-нибудь к вонюкле с ее отвратительным «запахом власти, денег и произвола»? Знакома ли вам рыба-интеллигент с ее постоянным выбором: свобода или пропитание? Встречали ли вы ранее енота-потаскуна? А шуравчика с копушей? А кислотника стильного с клушей беспокойной? Конечно же встречали и даже, может быть, лично знакомы. Эта книга напомнит страницы истории и поможет сориентироваться в настоящем. Каждая сказочка из нее — с понятным политическим намеком, пародией, шуточкой!

Продвинутые взрослые! Это веселое и остроумное чтение! Да и чрезвычайно полезное. Ведь вы же не хотите, чтобы вам испортили жизнь эти зверюши, или даже слопали вас? Срочно читать!

Итак, ребятам о зверятах. О взрослом — по-детски. О важном — между делом.

О серьезном — без занудства.

---

— Мами! Мами! — ядовито передразнила маленькая зверка.

Она говорить еще почти не умела, но уже сейчас отличалась скверностью характера.

— Мами! — повторила она презрительно и укусила зверюшу за лапу сзади.

— Крися, — очень серьезно сказала зверюша, — ты больше так не делай. Не надо, Крися!

— Бдя-бдя-бдя, — ответила малявка и злорадно сделала лужу прямо в зверюшины теплые ботинки.

Познавательное отступление об именах

Зверку звали Крися, то есть Кристина. Зверки обычно стараются дать своим дочкам как можно более пышные имена: Анжелика, Жанна, Изольда, Марианна, Изабелла, Снежана… Зверьки и зверюши обычно называют детей простыми именами из святцев, да еще у каждого есть свое домашнее имя, иногда совершенно непонятное посторонним. Например, одного зверька по имени Илюша дома звали Хоблик. А зверюшливых двойняшек Аришу и Маришу родители называли Сяпа и Тюлька.

Маленькая читательница! Не спеши обижаться, если тебя зовут как-нибудь редкостно и экзотично — скажем, Эммануэль. Это вовсе не значит, что твоя мама — зверка, которой нравятся только такие имена. Иногда они нравятся вполне нормальным людям, и вообще — мало ли кто как называет своих детей. Главное — какими они вырастут.

Продолжение сказки о похищенной зверюше

И тогда зверюша схватила Крисю за шкирку и отправила в места лишения свободы: поставила в перевернутую табуретку, из которой вредная маленькая зверка никак не могла выбраться, а только возмущенно орала.

— Иди, что уж я тебя держать буду, — сказал зверек с самодовольной отреченностью. Ему было жалко себя и почти приятно от того, что его, от природы бедного и несчастного, бросают с двумя маленькими детьми в сложный период его жизни. Это так хорошо вписывалось в его понимание мира, зверюш, зверок и вообще участи мыслящего и чувствующего зверька в этом окружении, что он даже и не подумал, что зверюша просится в отпуск, а не собирается сбежать.

— Я вернусь через неделю, — сказала зверюша, надевая другие ботинки.

— Да хоть через две, — как бы легко и равнодушно, а на самом деле горько и трагически ответил ей зверек.

И зверюша, оставив зверьку с малышами полный холодильник еды, полный шкаф чистого белья и полный погреб припасов (плюс подробные инструкции на все случаи жизни), надела пальто, завязала под подбородком шляпку и отправилась к маме, загребая ногами подмокший снег, который в зверьковом городке никогда не убирали с улиц.

— Бдя-бдя-бдя-ааа! — с мрачной злобой прокричала ей вслед Кристина и дальше разразилась такими отвратительными воплями, что отец велел ей захлопнуть рот и не вякать.

Весна была совсем ранняя, холодная и серенькая, но в воздухе уже было далекое тепло, и в ветре тайная свежесть, и в тенях на снегу — долгожданная голубизна, и зверюша, которая всю зиму только и делала, что кормила, одевала, стирала, убирала, готовила, выгуливала и всячески хлопотала, вышла на мостик через реку и остановилась, жадно вдыхая воздух, который впервые за много зимних месяцев стал пахнуть не снегом, сажей и мокрой грязью, а чем-то живым, растущим, радостным. Зверюша посмотрела на чистенькие домики в зверюшливом городке, лежащем перед нею, и весело поскакала вперед.

Несколько дней она, облачившись в розовый стеганый халатик и пушистые тапки, валялась дома везде, где можно было валяться, занималась необязательными делами вроде вышивания скатерти, ходила хвостиком за своей мамой и непрестанно с ней болтала.

И все это время ей ужасно чего-то не хватало. Ты, конечно, эгоистически предположишь, что когда родители в отпуске, они просто дико хандрят и тоскуют по твоим грязным свитерам, засунутым под диван, твоим «Ну я не хочу есть!» и твоим конфетным фантикам во всяком укромном месте. По мокрым штанишкам твоего братца (ну хорошо: сестрицы), по вашим безумным пляскам и двухголосому реву. По ночным явлениям: «Мама, я боюсь!». По соплям, обгрызанным ногтям и нытью: «У меня живот болит и тошнит». Уверяем тебя, даже и в самом длинном отпуске глаза родительские всего этого бы не видели и уши бы не слышали. Но, к сожалению, родители так глупо устроены, что когда все это остается где-то в прекрасной дали и можно наслаждаться жизнью, чего-то определенно не хватает.

Тем временем зверек, снова вынужденный работать папой, мамой, няней и домработницей одновременно, очень устал. По вечерам, уложив наконец детей, он устраивался в кресле с книжкой и сигаретой, но от сигарет уже тошнило, а книжка была глупая. И зверек собирался предаться своей обычной тоске о прекрасных, но недоступных странах и прекрасных, но коварных зверках и с удивлением обнаружил, что все его мысли снова и снова возвращаются к знакомому портрету: мягкие уши, длинные ресницы, розовый бантик на хвосте. И маленькие, умные, трудолюбивые лапы.

— О, зверюша! — завыл зверек в полной уверенности, что она никогда уже не вернется.

Надо ли говорить, что зверюша в своем теплом домике по ночам ворочалась в мягкой розовой постельке, мучилась неопределенными чувствами и то молилась за своих маленьких, то повторяла шепотом:

— Умный мой… Усатый мой… Мой замечательный, мой самый лучший…

Утром пятого дня зверек проснулся от того, что по нему взад-вперед ползали холодные дети. Холодные они были потому, что скинули с себя штанишки и долго бегали по полу, а там несло сквозняком. Зверек накормил их (причем Крися размазала ему всю кашу прямо по мордочке) и сложил в сумку тщательно отмытые от крисиных пакостей, просушенные и начищенные зверюшины ботинки.

— Куда мы пойдем? — поинтересовался Серенький.

— Сходим к маме в гости, отнесем ей ботинки.

— Хочу к маме насовсем, — заявил маленький зверек.

— Отправляйся, — сердито махнул лапой папа и стал одевать Крисю, которая тут же взялась выворачиваться и дрыгать лапами.

Через полчаса запаренный и взъерошенный зверек вышел из дома, держа в рюкзаке на спине вихляющуюся Крисю и за лапу — скачущего рядом Серенького.

Они подошли к мостику и увидели, что навстречу бежит кто-то очень знакомый, в особенности своим розовым бантиком на хвосте.

— Мама! — заверещал маленький зверек и бросился к зверюше.

Крися тоже заорала во всю глотку, так что папе пришлось вытащить ее из рюкзака и потрясти в надежде на то, что это поможет. Не помогло.

— Давай мне, — подхватила ее зверюша, и Крися тут же прилипла к ней, обхватив всеми четырьмя лапами.

— Мами, — сердито сказала Крися и укусила зверюшу за щеку, но ее даже не стали сажать в табурет — и не потому, что табурета не было поблизости, а просто потому, что ее нельзя было отодрать.

И зверьки радостно пошли домой, а через три дня наступила настоящая, бурная весна, от которой хочется болтаться по улицам и кричать во весь голос какое-нибудь глупое «ого-го!».

И они болтались, и смеялись, и лепили мокрого снежного зверца с рогами, а вечером, когда дети засыпали, сжав в лапах плюшевых зверюш, родители хихикали шепотом, пихались, обнимались, глядели в глаза и вообще вели себя как очень молодые и глупые зверьки и зверюши, кем они, в сущности, и были, несмотря на наличие двух зверят.

А потом они поженились, и через год у них родился еще один маленький зверек, а у Криси на хвосте появилась кисточка, но это еще не значит, что родители с ней потом не намучились, потому что намучились. Но уже гораздо позже, когда она наубегалась из дома, нахлебалась лиха, набралась ума и опушилась, из нее получилась спокойная, умная и красивая зверюша, хотя и чрезмерно ехидная.

Сказка о Пасхе

Каждую весну, обычно в конце апреля, зверьки слышат веселый благовест, доносящийся из зверюшливого города. Это зверюши идут отмечать свой главный праздник, который они любят даже больше Нового года, — а именно Пасху, радостный день Христова воскресенья.

Впрочем, задолго до Пасхи в зверьковый город доносятся ни с чем не сравнимые запахи. Зверюши готовятся пировать после долгого поста. Этот процесс называется у них разговлением. Они говеют почти весь апрель, а в последнюю неделю перед Пасхой не едят ничего, кроме хлеба и воды. Зато уж готовят самозабвенно. Они делают творожную массу, украшенную цукатами и щедро уснащенную изюмом, ставят желтое куличное тесто и красят яйца во все цвета радуги, а иногда даже в такие, которых в радуге нет. Зверюши — великие мастерицы по части покраски яиц. Они варят их в луковой шелухе, отчего яйца становятся мраморно-желтыми, прикладывают к ним свежую петрушку или укроп, а сверху обтягивают чулком и даже капают на скорлупу свечным воском, чтобы получались интересные узоры и древесные рисунки.

Отдельные зверьки, уже перешедшие в город зверюш на постоянное жительство, приглашаются зверюшами для дегустации, потому что сами они, как правило, воздерживаются от еды до самой пасхальной ночи.