Райдо Витич - Обитель Варн

• Название: Обитель Варн
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Фэнтези

Незыблемые понятия чести, добра справедливости — кому они более понятны и

присущи? Человеку или вампиру? Где больше светлых идеалов: в царстве

технического прогресса и разума или в обществе, живущем по законам природы? В

стае вампиров или в цивилизованном обществе? Любовь вампира — счастье или

проклятье? А если любовь взаимна — морок это или порыв души? А человек способный

понять исчадие ада — чистая душа, наивный ягненок, глупое или черное сердце? И

кто действительно способен по достоинству оценить чувства, и саму человеческую

жизнь — твой собрат — человек или тот, кто не имеет понятия о смерти и любви?

---

вольеры (а как их еще назовешь?) пусты. За дверями часовой. Один. Ага. И окно

приличное. Обычное.

Значит, нужно открыть две двери и обезвредить часового. На глазах у полковника?

Ха, дяденька! Не такие задачки решала. Тропич, чему только не научил.

Недооцениваете вы своих людей, Виктор Николаевич. Гнездевский сколько лет

безнаказанно криминалом занимался? А вы ни сном, ни духом… И чему после

удивляться?

Лиса осела в кресло у пульта слежения, изобразив слабость в ногах. Оказавшись

спиной к единственной камере в аппаратной, дешифровала остальные камеры, начиная

с тех, что в коридоре, ведущем к месту заключения Бэф, заканчивая его клеткой. А

теперь изобразим маяту и дурноту по причине плохого самочувствия и пустим пленку

по кругу. Наслаждайтесь, господин полковник. Спасибо, что расчистили путь, и

извините за подпорченное впечатление от зрелища. Ну, так, не в видеозале, однако,

на кинофестивале. А с любительских кинолент и не профессиональных актеров что

возьмешь?

Лесс пустила пленку и вышла из аппаратной. Минут пять — десять у нее есть.

Шикарно. Почти век в запасе.

— Она покинула аппаратную, — доложил дежурный Горловскому

— Угу? Не спугни. Пусть думает, мы не в курсе ее хитрости.

— Понял. Вести?

— Продолжай.

Алиса не думала, что будет что-то говорить Бэф. А увидев его, и хотела бы что-то

сказать, да не смогла: горло перехватило.

Он явно не ожидал ее увидеть, и так же явно обрадовался и встревожился, заметив

Лису.

Они шагнули к прутьям решетки одновременно, вцепились руками в железо и просто

смотрели друг на друга. Слов не было, да и не нужны были слова. Взгляды говорили

больше, чем любая вымученная фраза. Она хотела просто открыть замок и выпустить

Бэфросиаста, но вместо этого прилипла к решетке, вцепилась в нее пальцами, лишь

бы не потянуться к его лицу, не дотронуться. Она должна была сказать — уходи, а

взгляд вместо этого молил — прости.

Губы Бэф дрогнули, пальцы дотронулись до лица Лесс, зарылись в волосах. В груди

стало тепло, и сердце забилось, как у живого:

- ` Не восстановимо, не остановимо хлещет жизнь', - прошептал он тихо, касаясь

дыханием виска девушки.

Лесс дрогнула, чуть отодвинулась, вглядываясь в глаза Варн, и со всей ясностью

поняла — им не уйти друг от друга. И не важно, сколько милей, веков, жизней

разделяет их. И пусть стены меж ними, рвы, решетки, условности, законы — они все

равно вместе, хоть, с разных сторон баррикад.

- `Расстояние: версты, мили нас расставили, рассадили, чтобы тихо себя вели по

двум разным концам земли', - зашептали губы еле слышно.

Глаза Бэф улыбались, любовались Лесс. Губы зашептали, вторя словам любимой:

- `Расстояние: версты, дали… Нас расклеили, распаяли. В две руки развели,

распяв'…

- `И не знали, что это сплав. Вдохновений и сухожилий'…

- `Не рассорили — рассорили…Расслоили'…

- `Стена да ров. Расселили нас, как орлов'…

— Не печалься, — тепло его ладони укрыло щеку девушки, пальцы, что бархат,

коснулись кожи.

Лесс зажмурилась, еле сдержав стон.

Сколько они не виделись: сутки, двое? А словно год. `Я соскучилась', `мне плохо

без тебя', `я безумно тебя люблю' — сколько еще банальностей шло в голову, но не

срывалось с губ, не нарушало своей пошлостью единение двух сердец, живых и более

живущих, чем иные тлеющие в истоме будней.

`Я рядом', - коснулись его губы ее лба.

Что ответить ему? Да? Да, да! — рвется наружу. Но ведь нет — и губы сжались,

веки прикрыли отчаянье.

Лесс отстранилась, ненавидя себя за это:

`Ты должен уйти. Я открою замок. В соседней комнате дежурный. Он спит. Откроешь

окно… и лети'.

Шаг к замку, как шаг на эшафот. Скрепка и электронный карандаш, вместо ключа…

или топора? Шесть секунд — дверь открыта.

Бэф придержал створку, уставился на Лесс исподлобья:

`Зачем'?

`Глупый вопрос, Бэф. Тебе не место здесь, как любому из вас. Улетай'.

`У тебя будут неприятности'.

`Одной меньше, одной больше' — пожала плечами и сделала шаг к выходу, понимая,

что не стоит затягивать агонию расставания. Слишком сильная боль, слишком

обширна рана.

`Постой'…

Лесс остановилась, посмотрела на Бэф, чтоб лучше запомнить его, навсегда, вот

таким, величественным, непобежденным, близким и понятным, как собственные мысли.

И недосягаемым, как самое заветное желание. Потому что он и есть — мечта.

Единственная. Недостижимая и не постижимая.

`Хочешь, уйдем вместе'? — протянул ладонь сквозь прутья. Как просто и легко

вложить свою руку в теплую ладонь. Но нет. Один он неуловим, неподсуден,

непогрешим. С ней он станет мишенью. С ней далеко не уйти, надолго не скрыться.

Нет. Он должен уйти, она остаться. Ответить за все разом и поставить точку на

своих приключениях. Если получится другой знак препинания — замечательно. Будет

возможность исправить ошибки, вернуться в нормальную жизнь, к маме, братьям.

`Я человек', - вздохнула с сожалением.

Ладонь Бэф опустилась.

`Прости' — донеслось до него шорохом удаляющихся шагов.

— Что за немая пантомима?! Что со звуком, Стрижельчик?! — рявкнул полковник в

селектор.

— Они молчат, Виктор Николаевич, — ответил виноватый голос дежурного.

— А что говорили? `Рассеяли, расслоили'? Что за бред?!

— Это стихи Цветаевой.

— Стихи?! И что, все?! Ради этого они встретились?!

— …Э-э… да…

Полковник со злостью отключил связь:

— Черт знает что! Не спецотдел, а клуб поэтов-романтиков! Дожили, вашу!…

Бэфросиаст потерся лбом о железные прутья и решительно защелкнул замок: спасибо,

любовь моя. Лицо дрогнуло от нахлынувших чувств: он не ошибся. Лесс любит. Нет в

ее сердце ни ненависти, ни презрения. Что человек, что Варн, она всецело с ним,

за него, без сомнений и размышлений. Любящая великодушно и настолько

самозабвенно, что не видит меж ним и собой разницы, не чувствует препон. И по-прежнему

готова отдать свою жизнь в залог его…

`Я люблю тебя… Я хочу, чтоб ты знала — только позови, только шепни — я приду',

— настигло Лису уже в коридоре. Девушка вздрогнула и замерла. И словно ослепла

и оглохла. Осела на пол и зажмурилась, сдерживая слезы: почему ей суждено было

влюбиться в иное существо? Почему она должна ходить по земле, зная, что он живет

в небе? Будь проклят Игнат! Будь проклят!!

`Расстояние: версты, мили'… - прошептали побелевшие губы, утверждая в сознание

преграду меж мечтой и реальностью.

Полковнику надоело разглядывать фигурку девушки, сидящей на полу в коридоре. Ее

отрешенное лицо ему категорически не нравилось. Он связался с Щербининым:

— Клим Витальевич, забери-ка Сталеску из коридора. Займи делом, — приказал

Горловский, а сам решил наведаться к графу. Однако информация, выданная замом,

заставила отложить встречу:

— Хорошо, Виктор Николаевич, займу. Кстати, у меня появились новые данные по

Рицу и Лисе. Последние три месяца освещены в показаниях свидетелей.

— Оперативно работаете, Клим Витальевич. Неси. Жду.

— Встать! — прозвучало над ухом. Алиса вскинула взгляд и непонимающе

уставилась на Щербинина. Как она не заметила его приближения?

— Оглохли, лейтенант?

Лиса медленно встала.

— Что вы здесь делаете? Кто разрешил покидать бокс?

Алиса вздохнула — разговаривать желания не было. Слова кончились.

— Челюсти свело от упрямства? — нахмурился мужчина.

— Нет.

— Что — нет?

— Не свело.

— Прекрасно. За мной, — приказал, разворачиваясь, пошел по коридору. Алиса

поплелась следом.

Щербинин толкнул дверь, жестом приглашая девушку внутрь. Двое бойцов встали при

его появлении, вытянулись по стойке смирно.

— Вольно, — кинул подполковник, не глядя на дежурных, и указал Лисе на стул у

стола:

— Садитесь.

Хлопнул перед ней стопку бумаги, ручку. Нажал кнопку на компьютере: