Райдо Витич - Банальная история

• Название: Банальная история
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Современные любовные романы

---

Я коварно улыбнулась — нет, братики, вы самые последние узнаете о племяннике. Я его вам уже в готовом виде предъявлю.

— Анечка, о каком отцовстве идет речь? — взгляд брата бурил меня, как нефтяную скважину.

Да, теперь с этой темы не свернешь, пока не развеешь подозрения и страхи…

— О будущем, — беззаботно поведала я, не скрывая счастливой улыбки, впрочем, совершенно искренней. И пусть причина этого счастья пока останется моей тайной, но имеет место. Уже живет и растет! — Понимаешь, Алешенька, Олег мечтает стать отцом, и в свете позитивных перемен в его личности я решила сделать ему сюрприз и согласиться стать матерью.

— Аня… — опять это шипение! Алеша скрипнул зубами и, смиряя чувства, напомнил, с трудом удерживая себя, чтоб не сорваться на крик от волнения. — Мы миллион раз обсуждали эту тему. Я, по-моему, достаточно четко аргументировал последствие подобного шага. Анечка, объясни мне, пожалуйста, что за…кто? Олег, да? Ему очень нужен ребенок, и он по-прежнему склоняет тебя на беременность?

— Он не склоняет, он…

— Заставляет, — кивнул Алеша и отвел взгляд, чтобы я не заметила стального блеска его глаз. Но я заметила и вздохнула:

— Алеша, он меня не заставляет…

— Принуждает.

Нет, он не спрашивал — он утверждал. А если Алеша что-то утверждал, значит, уже создал мнение. Значит, будет стоить больших трудов переубедить его. Плохо. И очень опасно. Только подозрений Алеши мне не хватало.

— Что-то ты сегодня не в духе. Алеша, я прекрасно осознаю, что это больная тема…

— Это закрытая тема! Заколоченная и забытая!

— Ну, вот! — надулась я, прибегая к последнему аргументу. — Как с тобой разговаривать? Я же не говорю, что это будет, я говорю, что нам бы хотелось, чтобы это было.

— Я уже предлагал вам отказника. Здорового, крепкого младенца. Чем данный вариант вам не нравится?

— Нравится, Алеша, очень нравится. Мы его обсуждаем.

— Но безуспешно, да?

— Почему? Я постепенно склоняю Олега к мысли, что можно взять ребеночка из роддома. Расписываю ему прелести столь благородного поступка. Он думает.

— Ясно, — Алеша начал успокаиваться. Лицо чуть смягчилось и вновь обрело прежний цвет. И хорошо. А то видеть Алешу серым не просто страшно — жутко.

— Ты там присмотри пока, ладно? Олег вроде бы хочет мальчика, как любой мужчина, а впрочем, думаю, и от девочки не откажется. Нет, правда, Алеша, представляешь, сколько проблем решится разом? Я уверена, Олега очень нервирует отсутствие детей. Ему ведь далеко за тридцать, зрелый мужчина, а наследников нет. Вот его и заносит.

— Понятно, а я все гадал, что ж это с ним? Теперь ясно — что. Решим эту проблему. Не беспокойся. Я пожалуй, пойду, хорошо? Не обидишься? Завтра, что принести, кроме книг?

— Спаржу.

— Хорошо.

Что-то он заторопился. Засуетился. Не к добру. Я действительно стала мнительной. И не из-за Олега, как думала, из-за его наследника. Психика женщины меняется порой очень сильно в период беременности. Это естественно. Надо привыкать.

Алеша помог мне сложить гостинцы в холодильник и, расцеловав, словно не бывший — нынешний любовник — трепетно и жарко, нехотя покинул палату.

Я легла и, блаженно улыбнувшись, опять уставилась в потолок. Там вновь транслировали картинки нашего с ребенком будущего — щедрого на радость, и красочного, как рай.

Алексей постучал в дверь ординаторской и вошел. Станислав, лечащий врач Ани, тут же оторвался от бумаг и, радушно улыбнувшись, встал. Подал ладонь для пожатия и спросил:

— Историю дать?

— Нет, я не на счет Ани. Стас, у тебя есть телефон Киманова? У меня где-то был, да найти не могу.

— Без проблем, сейчас поищем, — мужчина, не выказав и доли удивления или любопытства, полез в стол за записной книжкой. Через пять минут Алексей уже звонил, присев тут же, на край кушетки:

— Здравствуйте. Мне бы Геннадия Викторовича Киманова…Да? Давно он в отпуске? Когда выйдет? Двадцатого? Да. Спасибо, — помрачнел Алексей и положил трубку.

— Зачем тебе Киманов, Леша? — не сдержал все же любопытства Станислав.

— Так, — отвел поскучневший взгляд Шабурин и задумался, нехорошо щурясь на противоположную стену с висящим на ней стендом, красочно повествующим о прелестях гемофилии.

— Прелестно, просто — прелестно, — протянул он и, вздохнув, развернулся к Стасу. Взял карандаш, делая вид, что заинтересовался его оформлением. Спросил, чуть помедлив:

— Слушай, Стас, ты не в курсе, сколько сейчас Киманов за справку берет?

— Тебе-то зачем? — удивился мужчина.

— Не мне. Не мне… Так, для информации.

— Ну, если для информации, — мужчина задумался и качнул головой. — Сейчас — нет. Не дает. Не берет. Раньше — да. Прикалывался. Но так…не до жиру, сколько дадут. Справка, сам знаешь, бумажка со штампом. Жалко, что ли? Да и не строго с этим было. Это сейчас времена изменились, приказов настрочили, кассы. А тогда, еще год, два назад…Главное, через кого с ним договариваешься, а то и так напишет. Ну, за коньячок, от силы.

— За коньячок, значит, — протянул в задумчивости Алеша и стиснул карандаш. Тот треснул под нажимом пальцев и сломался.

— Извини, с меня ручка.

— Да, ладно, — махнул рукой врач. — Ты чего такой?

— Устал, — фальшиво улыбнулся Алексей и встал. — Пока. Завтра опять забегу. Ты капельницы-то когда назначил?

— Вечером уже поставим.

— А-а, ну, хорошо… Пошел я. Тихого дежурства тебе.

— Благодарствуйте, коллега, — хмыкнул мужчина и уткнулся в раскрытую папку с историей болезни.

— Да сделал, я все сделал!! Давно сделал!! — кричал Олег, бегая по больничному коридору от окна к стене с перекошенным то ли от страха, то ли от возмущения лицом. И не смотрел в глаза Шабурина.

Алеша с каменным лицом застыл у подоконника и молча наблюдал метания зятя. У него возникал вполне естественный вопрос — если Олег сделал то, что должен был, что ж он так нервничает?

— Хорошо, успокойся. Сделал и сделал. Молодец, — ровным голосом сказал Алеша, старательно прикрывая маской равнодушия презрение к этому человечку — лжецу и параноику. Его белое от возмущения лицо, чуть трясущаяся нижняя губа и хаотичные жесты руками вызывали у мужчины чувство гадливости и не понимания — как он мог верить этому?! Как он мог допустить, чтобы Анечка жила с ним?!

Алексей развернулся и, не прощаясь, стремительно направился к выходу.

На душе было пасмурно и серо. Он не просто не верил Олегу, теперь он был почти уверен — Киманов дал фиктивную справку. Значит, Олег опасен для Ани. И был опасен все эти годы.

От одной этой мысли Алексей дрогнул и сжал кулаки — почему он не озаботился этим вопросом сразу, тогда, пять лет назад?

Он вышел на улицу и поежился — из-за его халатной доверчивости Анечка могла погибнуть. Как хорошо, что он успел, вернее — успеет — исправит ошибку.

Нужно собрать ребят и поставить их в известность, все обсудить, разработать оптимальный план действий. Четко распределить роли.

В конце концов, перемены коснутся каждого.

Жар души, навеянный любовью, словно ветер тлеющие угли, раздувает разлука и препятствия. Невозможно его затушить прохладой мудрых книг и заботами друзей, как невозможно заслонить образами близких и далеких. Его не залить вином, не утопить в чужих объятьях, не смыть рутиной бесконечных дел. Он так и будет тлеть, гореть и разгораться, поглощать в своей топке твою волю и разум, мысли и желания, все то, чем ты пытаешься его погасить, затопить. Он неразумен и принимает все это за топливо, с урчанием ест его, а вместе с ним и тебя, пожирая сначала изнутри, а потом снаружи. Но ты не замечаешь этого, как и не заметишь того, что уже сгорел…

И прежде чем ты это обнаружишь, ты упадешь в бездну необдуманных поступков, пройдешь по ее дну и обретешь ад, познаешь его истинную суть, еще не ступив за ту черту, что делит людей на живых и мертвых.

Я верила, что смогу потушить жар любви. И честно стремилась к этому. Хваталась за книги, пустые беседы и глупые сериалы, как иной погорелец за песок, лопату и огнетушитель.

И у меня получалось.

Почти получалось…

Сергей лег спать с мыслями об Ане. С ними же он и встал. Но спал ли? То ли бред, то ли явь — ускользающий образ любимой, манящий и желанный. Миг она была рядом, всего лишь на миг приоткрыла ему дверцу в другой мир и показала его.

В том мире была лишь ее любовь, радость и нежность, тихая, еле слышная нотка надежды на бесконечность звучала на его просторах. Нирвана. Вот как для него назывался тот мир.

Пусть он был там лишь миг, но — был. И познал его.

И был там с ней. Был самим собой, был любим и востребован.

Пусть то мгновенье ушло, но оно все же оставило свой отпечаток в душе, четкий след недавних радостей.

Память о нем и тот след, что остался, что-то сломали в Сергее, порвали, как струну на гитаре. То неосознанное и невысказанное, что еще держало его в своих четких в рамках, еще подчиняло ритму нормальной жизни, еще строило заслоны и плотины чувствам и привязанностям. Еще удерживало в рядах здравомыслящих людей.