Райдо Витич - Долг

• Название: Долг
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Ужасы и Мистика

Рысь влетела в какой-то двор, притаилась меж деревянным строением и сугробом, дух переводя: ох, и тяжкое это дело, сватовство. Выжить бы…

---

Рысь за ним: точно ополоумел с этой теткой! Пурга, дурень, намечается — какая Кедрачевка к лешему, какие патроны?!

Как рыкнула, так Серафиму вовсе к лавке приморозило, а Федор подпрыгнул от неожиданности.

— Вот глянь! — только и смогла в сторону кошки пальцем ткнуть женщина.

— Да так чего-то, — отмахнулся мужчина и к шкафчику у входа потянулся. Непоседа, не долго думая, за штанину его схватила, зарычала громче, угрожающе: оставь свой арсенал, недотепа! Куда снаряжаешь деда, знаешь? Ладно у бабы ума нет, но ты-то куда?!

— Ой, Боженьки мои!! — завыла тетка, перепугавшись. Федор удивленно на Непоседу уставился, позабыв про коробку с патронами:

— Ты чего это?

Ща, скажу! — утробно рыкнула и тягать мужчину от шкафчика. Тот ногой брыкнул, пытаясь животину стряхнуть. Куда там — мала зверюга, а хватка матери своей подстать.

Осел на лавку, удивленно таращась на кошку:

— Ты чё хочешь-то?

Сидишь и сиди. Нечего куда не просят лезть! — постановила та взглядом, выпустив штанину. И рот открыла, спасаясь от вкуса ткани: гадость какая! Ты их когда последний раз стирал?!

Тетка икнула душевно, придерживая огромную грудь ладонью. Мужчина щетину на щеке поскреб, соображая что к чему. Встал, снова к шкафу потянулся.

Нет, ну дурак что ли?! — возмутилась рысь, звонко мяукнув, и понимая, что повторить подвиг дегустации брюк не сможет, прыгнула на Федора, отправляя его к стене.

— А-аааа!!! — взвыла тетка и тюкать.

Мужчина же у стены стоять остался, щербленные временем бревна разглядывая от недоумения.

Непоседа чихнула от острого запаха Серафиминого страха, что по комнатушке как вихрь промчался, и осела у дверей: а вот приди еще, «умница», я те патронов-то отсыплю!

Ч-ха-а!!

Пфу, ты.

— Ну, ты даешь, — протянул Федор оседая на лавку. — Серафима что ли не понравилась? Ну, прямо невестка со свекровью схлестнулась. Только я при чем?

Ни при чем уже! Есть-то дашь или разговорами насытимся? — подошла, на задние лапы встала, передними ему в колени упираясь: так ты можешь болтать, я ж не против слушать, только поесть дай. Одно другому не мешает, честно, честно, — замурчала, щурясь: молоко, говорил, есть? И где оно? Где?

— Да-а, — протянул мужчина, сторожась, на рысь поглядывая. Руку несмело протянул, погладил.

Чего мне нежности твои? — возмутилась та было, но только уши прижала и забыла, чего хотела: ласковая рука-то, приятно, когда гладит.

— Мала ты еще, дитя прямо… Молоко-то будешь? — улыбнулся.

Молодец, догадался, — глаз приоткрыла.

— Ну, пошли, забияка.

Встал, из крынки в миску налил, перед рысью поставил.

Чего это? — закружила та. Запах знатный, а отчего? Как взять-то?

Нос сунула, а жидкость в ноздри попала, все очарование портя.

Издеваешься?! — уставилась на мужчину кошка, отфыркиваясь, облизнулась.

А вкусно!

И давай вокруг миски кружить, пытаясь еще попробовать да не искупаться.

Федор засмеялся:

— Глупышка!

Сам такой! — рыкнула и сообразила, как лучше молока отведать: лапами мису зажала, чтобы та не ездила да жидкость не проливала, и осторожно, не касаясь поверхности молока шерстью морды, язычком давай цеплять.

А ничего, ничего. Неудобно, жуть, конечно. Но ничего, ничего, — урчала, вылакивая молоко. Быстро оно закончилось. Непоседа разочарованно вздохнула и давай пустую посудину по полу гонять, намекая Федору: добавки дай, не жадничай.

Догадался, еще налил.

Уважаю, — зыркнула на него кошка.

Все до капли вылизала и заснула прямо головой в миске. А чего? Если еще нальет, Непоседа о том сразу узнает и добавку не пропустит.

— Не скучно мне с тобой будет, — усмехнулся мужчина. Попытался посудину отобрать и тут же по руке получил.

Не балуй! М-моеу!

— Ладно, шут с тобой, спи в миске, коль по нраву.

Вот и правильно, вот и молодец. Небось сама с усами, разберусь.

Глава 2

Запуржило.

Федор валенки чинил, а Непоседа на столе сидела, в окно глядела. Шибко зло вьюга играла, ветрище в стекло бился, сосны скрипели, где-то ставень бился и далеко, глубоко в подполе мышь шебуршала.

Ахти на нее — зевнула.

И фигуру во дворе приметила. Никак опять гостей в дом несет?

Двери схлопали и в комнату ввалился щуплый мужичок в тулупе на гиганта. Затоптался, отряхиваясь.

А то в сенях не судьба была? — недобро уставилась на него кошка, но даже позы не поменяла, только голову повернула.

— Здорово, Федор! — чинно протянул руку мужичок.

— Здорово, Семен Михайлович, — встрепенулся тот, валенок в сторону убирая. — Проходи.

— Ага, — носом шмыгнул и из-под полы здоровенную бутыль с мутной жидкостью извлек. — С гостинцем я. Спасибочки сказать.

— За что это? — удивился, но не шибко: какая разница за что пить, если есть что?

— Так ты ж патроны не дал — я не пошел. А тут пурга. Вот ушел бы и сгинул.

Верно, — чуть подобрел взгляд Непоседы.

— Так я что? — чуть растерялся Федор.

— Спаситель мой, вота как обернулось. За то и выпить с тобой хочу благодарственную.

— Ну, это… Может, так посидим? Чего повод выдумывать?

— Тоже верно! — порадовался Михеич, тулуп скинул, шапку с головы стянул и к столу. И замер — рысь, наконец, узрел:

— От — ты, кочерыжка ядрена! А мне Сима про рысь баила, да я отмахнулся — чего выдумала. А оно правда, значит?

— Правда, — подтвердил Федор, водружая на стол с краю, чтобы питомицу свою не беспокоить, кружки да тарелки с огурцами солеными и хлебом.

И все? А молоко? — уставилась на него кошка.

— Сима-то сказывала, дикая она шибко, — с острасткой кося на зверя, поерзал мужчина. Федор плечами пожал: кому как. И бутыль откупорил, разлил муть по кружкам.

У Непоседы враз шерсть дыбком встала, кисточки на ушах растопырились: пить, значит, удумали?! Гадость эту пахучую?! А молока мне нет?! Ла-адно!

Мужчины только кружки взяли, как кошка лапой бутыль на пол скинула. Та рухнула и обдала Непоседу противным запахом да резким звоном.

— Вот мать честна! — крякнул Михеич, с тоской глядя на разлитое спиртное. — Нет, ну кому скажи!

Федор залпом содержимое кружки в рот закинул и на Непоседу уставился:

— Сдается мне, Михеич, что не котенка я в дом привел, — протянул.

— Да уж, что творит, что творит, — сокрушаясь по потерянному, поддакнул мужчина, выпил, что досталось, и в огурец вгрызся.

Непоседа прищурилась на него и лениво со стола спрыгнула. Лапами передернула, гордо прошагав мимо стекол и лужи со специфическим запахом. На постели растянулась, на мужчин поглядывая.

— О, взгляд! Ни дать, ни взять — женка ревнивая!

— Кошка, что с нее взять?

— А не скажи. У любого зверя, как у человека, свой характер есть.

Федор задумчиво на питомицу уставился:

— А ведь не я патроны тетке не дал — она мне их ей достать не дала, — кивнул на кошку.

— Да что ты?! — старик с сомнением губы пожевал, изучая зверя, потом на хозяина и рукой махнул. — Чепуха.

— Может быть, — протянул Федя. Подумал и в другую комнату пошел.

Рысь насторожилась: зачем это? Чего придумал? — за ним на разведку потопала. За занавес нырнула и узрела схрон в сундуке, которому век, не меньше. Добрый был сундук, дубовый, пах морилкой и насекомыми, а этот запах любые другие насмерть убивал. Потому, дом исследуя, Непоседа к нему особого внимания не проявила. А зря. Битком он бутылками набит был.

Ты что это, пить удумал? — закружила вокруг мужчины, уши предостерегающе прижимая, скалиться начала.

Федор замер с бутылкой, моргнул и словно мамане родной повинился:

— Одну ж всего, чего ты?

Ага. Потом вторую, следом все остальные. Там и в поселок сбегать не поленишься за добавкой. Делов-то: десять километров. А что пурга — ровно. Оно ж трезвому — опасно, а пьяному и в берлогу к медведю в покер перекинуться — легко, — рыкнула.

— Отстань! — разозлился Федор, почувствовав как холодком по коже страх перед детенышем неразумным пробежал. И кому скажи — не зверя боится, того, что он творит. Ведь ни дать — ни взять — человек. — Чего пристала? — спросил осипло. — За мать мстишь, что ли? Так винился уже: выбора у меня не было, пойми ты, зверюга глупая. Я ж тебя в дом принес, не оставил. Сгинула бы. Совесть-то имей…

И дошло с кем разговаривает, кому и что объясняет. Вздохнул, крышкой сундука хлопнул, к Михеичу пошел.

Не дошел — рысь под ноги кинулась, сшибая мужчину. Рухнул, бутылку выронил. Покатилась та к ногам гостя, что огурцом чуть не подавился от ужаса. Еще бы, второй раз на его глазах спиртное губят. И кто — кошка какая-то!

Рысь к бутылке, лапой прочь за порог гнать, а Михеич тяп ту и к груди прижал, защищая от погибели:

— Не балуй!

Ты мне? — осела, обалдев, рысь.

Федор поднялся, сграбастал кошку и в сенки отнес, запер двери в комнаты: охладись.