Райдо Витич - Персидские ночи

• Название: Персидские ночи
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Ужасы и Мистика

Любовь, как призрак, не к каждому приходит.

---

— Почему Богом забытые? — не поняла Надя.

— Козьи тропы вспомни.

— Девочки, я поэтому и не сообщала, потому что знала — не поедете. Вас же вытащить куда — проблема. А так все замечательно: две недели лишь для нас, лишь на развлечения, базарчики, достопримечательности, а не хлопоты. Экскурсию устроим, съездим в Алеппо, посмотрим, как наносят рисунки на ткани, делают украшения, чеканят. Сфотографируемся, в оливковые рощи сходим. Я сама еще нигде толком не была, у Самшата бизнес и все некогда. Одну, понятно, не отпускает, а с вами, пожалуйста, слова не скажет…

— Переводчик даже уже нанят, охрана, — прошептала себе под нос Надя, разглядывая оранжевый сок в стакане. Женя вздохнула, услышав ее, Сусанна же ничего не заметила, продолжала оправдываться:

— Ваш приезд — подарок Самшата к свадьбе — мне. Ну, ведь всем только хорошо от этого, а не плохо. Украсите мой медовый месяц и сами хоть проветритесь, порадуете себя, любимых.

— Медовый месяц тебе муж украшать должен, — буркнула Женя. — И вообще, молодым в этот период положено без гостей обходиться, довольствуясь обществом друг друга.

— А у нас… медовый месяц уже закончился, — смущенно улыбнулась Сусанна, предвидя повторный всплеск негодования.

— Ах, вот как?! Уже медовый месяц закончился! И кто ты после этого, Заранян, а?!

— Ваша подруга, а на подруг не обижаются, им все прощают.

— Столько никто не простит, — упрямо пробурчала Евгения, бухнув стакан со остатками сока на стол.

— Так, значит, можно уже подарки вам отдать? — сделала неожиданный вывод Надя.

— Ага. Предлагаю за ужином.

— Чтоб свекровь порадовалась?

— И это тоже. Ну, мир!

— Да ну вас, — махнула ладошкой Женя, не чувствуя, впрочем, ни особой обиды, ни недовольства. А вот беспокойство внутри себя ей не нравилось, как и его причина. Была бы свадьба, некогда было бы прохлаждаться, на пустяки размениваться, глупостями голову забивать, а две недели безделья и томного существования могут такой крен в голове дать, что потом до старости не выправишь.

— Не дуйся, Женечка, ты просто устала от перелета. Иди, поспи, отдохни до ужина.

— А и, правда, пойду-ка в вотчину кондиционеров, полежу… Наказание тебе мадам Бен-Хаджар, придумаю, кару лютую! — заявила, уже шлепая босыми ступнями по кафелю в сторону своих комнат.

— Не мучайся, Женечка, все равно не получится — ты добрая!

Долетело ей в спину.

Глава 3

— Женя вставай! — потрясла ее за плечо подруга. — Ужин через двадцать минут.

— Как через двадцать? — ужаснулась девушка. — Ты с ума сошла! Почему раньше не разбудила?

— Сама проспала.

— Ну, вот, — всплеснула руками девушка, села, сонно хлопая ресницами: мозг еще спал и выдавал мысли медленно. — Надо же одеться, накраситься…

— Зачем? — зевнула Надежда и взъерошила волосы. — Так пойдем. Расфуфыриваться не перед кем. Атмосфера вполне демократичная. Переводчики вон вместе с хозяйками купаются, и ничего, хоть бы слово поперек. А уж нам тем более не скажут, даже если прямо в пижаме за стол сядем? — качнулась и опять зевнула.

— Думаешь? — потерла глаза Женя и нахмурилась. — Одно из твоего спитча не поняла: причем тут какие-то переводчики? Их толпа? Усилили Хамата стройными рядами гуманитариев, пока я спала?

— Не в курсе, мне просто не понравилась его фамильярность, — бухнулась на постель рядом с Женей.

— И ты мне, еще не проснувшейся, решила изложить претензию?

— Ну, а, правда, чего он к нам в бассейн полез?…

— А почему нет? Он раб, что ли? Прокаженный?

— Нет, Жень, — мотнула головой, прогоняя дремоту. — Когда я была в Турции…

— Ты была там два дня, — напомнила ей девушка. — А жужжишь о том два года.

— Пусть, — согласилась и выставила палец перед глазами Борисовой. — Но! Знаешь, какая там муштра слуг? Если хоть слово поперек, если хоть взгляд чуть недобр, если улыбка неприветлива — только скажи об этом, и его вон попрут. Да там не то, что в одном бассейне купаться нельзя, задеть случайно пальчиком, салфеточкой, капельку на тебя капнуть, пылинку уронить!

— Сирия не Турция.

— А разница?

— Слушай, — поморщилась Женя. — Что ты привязалась, а? Что тебе этот Хамат? Влюбилась, что ли? — Поднялась, потянулась, мысленно соображая, чтоб такое приличное, строгое, но демократичное, на семейный ужин надеть?

— Мне-то ничего, — протянула Надя. — Просто странно, нет, подозрительно. Не прост мальчик, а впрочем, и не мальчик, это он кажется им, а самому под тридцать… Может у него с Сусанной роман, вот и наглеет? Но это невозможно, учитывая местный менталитет. Опять же, чего ему за общим столом делать? С нами же Самшат будет, а он русский знает, не на арабском же они с Сусанной изъясняются.

— Фарси.

— Чего?

— Ничего. Они жестами обмениваются…

— А то, что Сусанка не станет арабский учить любому ясно. Ленива и невосприимчива к языкам, абсолютно. Что получается? За столом будет два переводчика: хозяин и слуга. Зачем слугу за стол с господами садить?

— Слушай, откуда в тебе подобный снобизм? — наморщила лоб Женя. — Перегрелась? Делать тебе больше нечего, голову над загадкой здешних устоев ломать, — поморщилась и огляделась, соображая, куда слуги могли ее вещи запихнуть: а! шкаф!

— Мне всегда нравилось разгадывать загадки, — потопала к себе Надя, скидывая на ходу халат.

— Кроссворды лучше — просто и не опасно. Про любопытную Варвару слышала?!… Во-вот, нос ей, говорят, прищемили, — . буркнула Женя, разглядывая порядок на полках встроенного шкафа: наряды развешаны, белье сложено стопочкой. — Супер обслуживание, — протянула и, опять зевнув, пошла в ванную, умываться — очень ей перед фуршетом проснуться захотелось.

Самшат выглядел совсем иначе, чем на фотографиях, что им показывала Сусанна. На них его лицо было замкнутым, взгляд серьезным и выглядел он лет на сорок с хвостищем.

Сейчас же перед подругами стоял высокий, улыбчивый мужчина с теми же грубоватыми чертами, но с довольным, сияющим лицом и ослепительной улыбкой. Чуть серебрящиеся виски не портили его внешность и не добавляли года. Самшат в столь лучезарном настроении, свободной рубашке с вышивкой и коротким рукавом выглядел от силы сорокалетним, без всяких хвостов и хвостищ. А может это Сусаннина молодость и красота оттеняли его внешность и скрашивали признаки возраста?

Он галантно склонил голову в знак приветствия гостей и неуклюже пожал девушкам руки, обхватив обеими ладонями:

— Самшат.

— Надежда.

— Очень рад. Самшат.

— Евгения.

— Очень рад.

— Моя мама, Ассария Нураи, — представил востроглазую, пышную женщину, одетую на западный манер: элегантно и со вкусом. Она оглядела девушек, застывших с натянутыми до ушей добродушными улыбками, пристальным, оценивающим взглядом. Нашла их если не годными, то приемлемыми и, раздвинув губы в снисходительной улыбке, жестом пригласила за стол. Слуги, мужчины в длинных просторных рубашках, распахнули перед гостями двери в столовую.

Надя и Женя осторожно переглянулись:

— Прием у Маргарет Теттчер, — тихо шепнула Женя и получила подтверждающий кивок подруги. Хамат, все это время стоящий рядом тихо и смирно, улыбнулся, склонив голову.

Девушки, стараясь сохранить лица и не выдать неловкости, чинно прошли за хозяевами в столовую, еще более помпезную, чем гостиная. У Евгении сложилось впечатление, что она попала в какую-то сказку, но действительно не может же быть реальной подобная обстановка, где дышать-то страшно, до того богато, пышно и изыскано и куда ни глянь — предметы искусства, шедевры, от стульев явно старинной ручной работы до набора столового серебра. А накрытый стол — просто нечто ирреальное.

— Сказка, — подтверждая ее мысль, тихонько шепнула Надежда.

— Сирия сказочная страна, — согласился Хамат, помогая девушке сесть, потом Жене, а сам сел меж ними к неудовольствию обоих. Напротив него разместилась Ассария, разделив молодых. Таким образом, каждая из девушек не могла незаметно перекинуться с подругой ни взглядом, ни словом.

Ужин был на славу: шаурма, ничем не напоминающая ту ерунду, что продают под этим же названием дома, шашлык, кебаб, лепешки с белой подливой, гора засахаренных фруктов, инжир, финики, виноград. От всех яств шел удивительный запах, а уж вкус был и вовсе — незабываем.

Поразило одно: Самшат и Ассария ели руками, вернее рукой.

У каждого свои странности, — переглянулись девушки и больше не глазели на них. Зато женщина, прикончив шашлык, который Хамат назвал — шакап, начала поглядывать на девушек, выспрашивать их о жизни.

— Госпожа Ассария спрашивает вас о ваших родителях, кто они? — качнулся к ней Хамат.

— Хорошие люди. Папа водитель, мама педагог.