Сергей Гусаков - Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1)

• Название: Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1)
• Автор: Сергей Гусаков
• Жанр: Детская проза

---

Пит поёжился.

— За что они его — ­так?

— За дело.

— Сашка потянулся к примусу, качнул пару раз и положил под горелку небольшой кусочек плекса.

— Задело,— повторил он,— но это дело — не наше дело.

Он поджёг плекс.

— НУ ЧТО — ЛЯДИ!!! НЕ ЖДАЛИ??? — раздался из темноты неожиданный рык, и тело Сталкера грациозно обрушилось на сиденье.

— Никак, полегчало? — осторожно поинтересовался Егоров.

— “А как же!!!” — радостно отозвался Сталкер. — Легко на сердце от мягкой бумаги. Она...

— ... И — съел,— сказал Сашка.

— Или гавновика высрал,— предположил Пит.

— Фу,— сказал Пищер.

— А ты не фукай,— объявил Сталкер,— я-те не дамка. Ты дальше излагай. Думаешь, чукча там мозги высрал? Не-е, чукча всё помнит — ведь на самом интересном месте остановился, подлец!

— Это на каком? — подозрительно осведомился Сашка.

— На самом.

: Сталкер взял кружку, показывая, что выключается из игры.

— ЗА СОЮЗ МЕТАФИЗИКИ С МИФОСПЕЛЕОЛОГИЕЙ! — изрёк он.

— Ишь ты,— удивился Пищер,— а вообще ничего...

— Ничего, ничего. Как ни крути, лучше не обзовёшься. Да. Я оттуда все свои лучшие мысли выношу.

— М-да,— крякнул Сашка,— чего у него не отнять — так это...

— Этого, да.

— И этого тоже. Я имел в виду...

— Что имею — то и введу!

— Крепок Сталкер задним мумом...

— Трудно спорить с задницей?

— Сам-то понял, что сказал?

— Ладно вам,— сказал Пит,— Пищер, рассказывай. Они же специально тянут...

— Я — МОЛЧУ,— гордо произнёс Сталкер.

— Пищер достал из-за пазухи жестянку с табаком, трубку, открыл крышечку коробки.

— Пусть вначале Егоров свой частный случай расскажет,— предложил он.

— Так ты же не досказал до конца!

— Ничего. Ты ведь не умер? Вот, Пит в антракте нам свою повесть поведал; ты, что мог, где-то выложил... Надеюсь не вляпаться. Так что теперь сашкина очередь. А я — потом: подытожу.

— А что? — Сашка поставил недопитую кружку на стол,— так даже лучше. Кто его знает — может, нет на самом деле для всех этих историй времени — ни начала, ни конца... Что, где, с кем — неважно.

— Ну-ну,— пробормотал Сталкер,— может всё-таки вызовем психовоз — пока он тут всё крушить не начал?..

Сашка не стал отвечать — наклонился к примусу, подхватил зажимом догорающий кусочек плекса, поднёс его к головке и повернул ручку. Сине-зелёным ореолом вспыхнуло мягко гудящее пламя; Сашка поставил на примус кан и отрегулировал жихлер. Гудение стихло.

— Парафин... — напомнил Сталкер.

— Знает, собака,— усмехнулся Сашка,— да выловил я его уже... Ладно, слушайте. Это специально для Сталкера — тоже один такой небольшой “частный случай”. О Последнем Свете и Свече у Шагала.

... Я перед прошлым Новым годом — тем, что в Сапфире праздновался — раньше на пару дней закинулся. Так у меня с работой выходило; я тогда через день работал. Доволок до грота — до Сапфира, я имею в виду — игрушки, жратву, спальник — и решил ещё воды притащить. На месте дураку не сиделось.

Все только завтра, самое раннее, должны были начать приезжать, под вечер; ну а мне завтра на работу нужно было — на день. Я лишь 31-ого мог приехать, потому и привёз всё своё барахло заранее: чтоб 31-ого налегке, только газеты и плакаты везти. Да магнитофон с катушками.

– Ну, до вечера ещё далеко; так сразу уходить из Системы не хотелось — дай-ка, думаю, за водой к роднику сбегаю: общественно-полезно потружусь, значит.

Ага — чтоб мне в следующий раз на месте усраться, если подобный ‘энтузазизм’ в голову придёт!.. Потрудился, значит. Не потрудился только свет запасной взять — всё в Сапфире оставил. А зачем, думаю? Головка у меня хорошая, “циклоповская”; патрон вместо штатного фуфла настоящий, надёжный был — это я первым делом заменил, как систему приобрёл, и ещё батарейный отсек их гавёный к чертям собачьим выкинул и вместо него коногоновский акомный блок на три-с-полтиной вольта, естественно, подсоединил. А так, конечно, “циклоп” — лучшее, до чего наша промышленность придурочная дорационализироваться сумела... И дефицит, между прочим, жуткий. А ещё параллельно ‘паРтТрону’ у меня ёмкость противоперегрузочная стояла — 6 Х 200 мкф, чтоб лампочка при включении не перегорала — они же всегда, паскуды, на включении перегорают, когда у акомов выброс пусковой и напряжение — теоретически — стремится к бесконечности, а у лампочки как раз не к месту спираль холодная... Чуть-ли не с отрицательным сопротивлением, значит. А акомы у меня — свежее некуда: остыть после заряда не успели, как я с ними выехал.

Внутри только что-то тихонечко так тренькнуло: свет. Ну, открыл я головку, смотрю — а лампочка эта моя уж вся чёрная: кранты ей, значит, скоро, ресурс свой честно выработала, до дна почти спираль исчерпала. Ну ещё бы — с ёмкостью... «Ладно,— думаю,— за водой сбегать её точно хватит». И смотрю далее на запасную — а она на один вольт. Представляете?.. С ума сойти: дефицит, конечно, жуткий — за одну такую в Ильях в сезон 10 “двушек” смело просить можно — да только к чему она мне со свежими акомами? Сунул я её обратно в головку — не глядя; ладно, думаю, если вдруг встречу кого — обменяю на “трёшку”,— схватил канистры, и поскакал.

— “Налёг на вёсла — и поплыл”,— прокомментировал Сталкер.

— Ну да. Только уж как плыл... Канистры эти, две “десятки” пластиковых — смешно! но мне там, правда, не до смеха было — словно идти не хотят. То друг о друга зацепятся, то в проходе застрянут, то на голову мне из шкурника: бух! бух!— дуплетом обратно, словно кто их оттуда в меня вышвыривает... Я их вперёд кидаю — а они назад, будто живые, выскакивают... Меня такое зло разобрало...

Пищер издал странный звук — будто подавился.

— Ты чего? — удивился Сашка.

— Н-ничего... В общем, я тебе тоже — потом — кое-что изложу...

— Он отвернулся, начал выколачивать трубку.

— И эти самые люди говорят, будто я им мешаю трепаться! — Сталкер воздел руки к каменному своду, словно призывая его в свидетели,— Нет уж! Дудки! Никаких “потом”, слухи на бочку — и чтоб потом никаких слухов! Тоже мне — нашли кулуары... У вас что, часть историй специально “для служебного пользования”? Я, мол, не дорос — или Пит?..

Пищер поморщился.

— Н-нет... Не то. Я расскажу — только это очень много всего, и всё так... Так странно... В общем — давай, Сашка.

Сашка кивнул.

— Хорошо. Собственно, чего тут рассказывать? Ну, путались они у меня в руках — ну и что... Это вроде как получается, что я раздолбайство своё на Систему перекладываю...

Сталкер помотал головой.

— Ну уж — нет. Вот тут у ВАСП неувязочка, да. И вообще: странные вы люди — ты и Пищер. Где не надо — целую гору эмоций наворотить готовы, а фактик-то — может, один-единственный стоящий! — не заметите, да. Ты вообще как считаешь: сколько раз можно подряд неточно кинуть какой-либо предмет?

— Ну, не знаю... — Сашка пожал плечами,— я разозлился... разнервничался, может — отсюда и нескладуха вся...

: Сталкер задрал вверх голову и завыл.

— Нет! Вы видели, какая барышня кисейная??! Ох — он, видите-ли — разнервничался... О, Великий Каменный свод! Известняк-Свидетель!.. И я — Я!!! — уговариваю этого человека поверить в то, что с ним происходило на самом деле!.. Да ты что — первый раз в жизни канистры в руках держал? Под землёй впервые очутился?? Никогда по шкурникам с трансами и канистрами не бегал??? Или ничего не слышал о такой вещи, как статистика? О теории вероятностей что-нибудь слышал?..

— У слишком усердного кондуктора трамвай стоит,— усмехнулся Пищер.

— Чего?

— Тормоз пережал. По приколу. Отпусти — поедет.

— Ладно,— сказал Сашка,— всё это не главное. Главное дальше было. И потом: я ведь кидал их своими собственными руками...

— И я об этом, да. Вопрос лишь в одном: что так может влиять на нас под землёй — я имею в виду: здесь — что наши руки нас не слушаются? Ну — просто и без метафизики?

— Слишком просто. Слушай, что дальше было.

... До выхода я, в общем, нормально добрался. Пока разгорячённый был, без паузы, чтоб на морозе не околеть, наверх выскочил — и бегом по тропинке, “чуть-чуть завьюженной”, до Родника. Набрал воду и обратно. Практически с той же скоростью — мороз был около двадцати и рассупониваться возможности не было. Сунул канистры во вход, следом скатился – и к Журналу: дыхание перевести, сигаретку выкурить, чтоб рукам дать возможность отойти, а то просто окоченели они у меня на поверхности,— ну и почитать-посмотреть — может, кто ещё в Систему забрался, пока я до Сапфира и за водой бегал. Но нет: моя запись, что я вошёл, была последней. Я дописал, что взял воду и потащил её в Сапфир, закрыл Журнал, убрал его и ручку в пакет — от сырости подземной нашей — и в этот мовемент мой свет стух.

— Весело.

— Весело сидеть так: ‘у самого синего входа’, ещё пятнышко света от него на камне белеет — наверху-то день, и солнце, и мороз,— не май, сами понимаете, месяц,— а одет я даже не для сидения на одном месте в гроте — а чтоб с канистрами воды на полной скорости нисколечко не вспотеть... То есть более, чем легко — наверх больше, чем на пять минут не выскочишь, да и у Журнала сидеть — колотун пробирает: дует ведь от входа... А все мои тёплые вещи там же, где и запасной свет: в Сапфире, до которого от входа... сами знаете, сколько. И две канистры на руках полные — ледяной родниковой воды, как детишки Кэт... Впрочем, канистры — тьфу. Главное — это я тут же подумал — раньше, чем через 30 часов, никто не появится. Разве что,— но на это надеяться... Спички у меня, правда, с собой были — это тебе, Пит, ещё раз о пользе курения — целый коробок. То есть штук 50 спичечек, и сигареты — треть пачки в портсигаре. И ещё я вспомнил, что видел недалеко от Шагала — по дороге ко входу — небольшой огарочек: сантиметра в два, не больше. Я всегда такие вещи примечаю, когда хожу — даже если лечу на всех форсажах — мало-ли что...