Александр Дюма - Две Дианы

• Название: Две Дианы
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-17841-4, 978-5-699-17841-4

В романе знаменитого французского писателя Александра Дюма «Две Дианы» присутствуют все компоненты, способные привлечь к нему внимание читателя. Здесь есть зловещие тайны и невинная героиня – жертва коварных интриг, есть дуэт злодеев – Диана де Пуатье и коннетабль Монморанси, есть, наконец, благородный герцог де Гиз. А красочно воссозданная историческая канва, на фоне которой происходит действие романа, добавляет к его достоинствам новые грани.

---

Именитые граждане и офицеры, теснившиеся вокруг Габриэля, уже поддались влиянию железной, неукротимой воли.

– Слушайте! Слушайте! – раздалось в толпе.

И среди воцарившейся тишины, полной жадного любопытства, Габриэль продолжал:

– Прежде всего, вы говорили, господин Лофор, что четыре слабых пункта укреплений могут послужить воротами для неприятеля. Так ли это? В самом опасном положении, говорите вы, находится предместье д’Иль: испанцы захватили аббатство и ведут оттуда столь сильный огонь, что наши рабочие не смеют показываться на позициях. Разрешите, господин Лофор, указать вам очень простое, превосходное средство обезопасить их, применявшееся еще в этом году при осаде Чивителлы. Чтобы укрыть рабочих от огня испанских батарей, достаточно навалить поперек рва старые барки, набитые мешками с песком. Ядра застревают в этих тюках, и позади такого барьера рабочие будут в полнейшей безопасности. В поселке Ремикур неприятель, защищенный навесом, спокойно подрывает, говорите, стену. Это верно. Но именно там, а не у ворот Сен-Жан надо заложить контрмину. Переведите же своих саперов с западной стороны на южную, господин Лофор, и вы поправите дело. Но вы скажете: тогда ведь останутся без защиты ворота Сен-Жан и бастион Сен-Мартен. Пятидесяти человек достаточно для ворот, и столько же – для бастиона. Но людей недостает, – прибавил он. – Так я к вам их привел.

Радостный шепот изумления пробежал по толпе.

– Да, – еще увереннее продолжал Габриэль, заметив, что речь его воодушевила сен-кантенцев, – в трех лье отсюда я нагнал барона Вольперга с отрядом из трехсот человек. Мы с ним пришли к соглашению. Я обещал проникнуть в Сен-Кантен и выбрать подходящие точки, через которые он мог бы ввести в город своих солдат. Как видите, я в город проник, и план у меня готов. Я вернусь к Вольпергу. Мы разделим его отряд на три сотни, одну возглавлю я сам, и в ближайшую безлунную ночь мы направимся к заранее намеченным пунктам. Как бы то ни было, но одна колонна наверняка пробьется. Сто решительных бойцов присоединятся к вам и будут размещены у ворот Сен-Жан и на бастионе Сен-Мартен.

Восторженными криками встретили горожане последние слова Габриэля, оживившие угасшую было надежду.

– Теперь мы сможем сражаться, мы сможем победить! – воскликнул Жан Пекуа.

– Сражаться – да, но победить – вряд ли, – возразил Габриэль. – Я не хочу изображать положение в розовых красках. Я лишь хотел доказать вам всем, и первому вам, Жан Пекуа, произнесшему такую мужественную, но и такую скорбную речь, – я хотел доказать, во-первых, что король не покинул вас, во-вторых, что ваша гибель может принести вам только славу, а ваше сопротивление – огромную пользу стране. Вы говорили: пожертвуем собой! Теперь вы говорите: будем сражаться! Это же замечательно! Подумайте о том, что, продержавшись еще десять-двенадцать дней, вы, быть может, потеряете свой город, но, несомненно, спасете свое отечество! И ваши внуки будут гордиться своими дедами. Разрушить можно стены, но кто сможет разрушить великую память об этой осаде? Мужайтесь же, героические стражи государства! Спасайте короля, спасайте отчизну! Подымите головы! Если суждено вам погибнуть, то память о вас не погибнет. Итак, повторите вслед за мною: «Да здравствует Франция! Да здравствует Сен-Кантен!»

– Да здравствует Франция! Да здравствует Сен-Кантен! Да здравствует король! – тут же подхватила сотня голосов.

– А теперь, – воскликнул Габриэль, – на валы! И за работу!

– На валы! – закричала толпа.

И они ринулись на улицу, опьяненные радостью, гордостью, надеждой, увлекая своими захватывающими рассказами тех, кто сам не слышал нежданного освободителя, только что ниспосланного изнуренному городу богом и королем.

Гаспар де Колиньи, достойный и великодушный военачальник, внимал Габриэлю, онемев от удивления и восторга. Когда толпа рассеялась, он поднялся с кресла, на котором сидел, и, подойдя к молодому человеку, крепко пожал ему руку.

– Спасибо, виконт, – сказал он. – Вы спасли от позора не только Сен-Кантен и меня, вы спасли, быть может, от гибели Францию и государя.

– Увы, я еще ничего не сделал, адмирал, – ответил Габриэль. – Мне надо теперь возвратиться к Вольпергу и ввести в крепость обещанную мною сотню.

XXVIII. Мартен-Герр весьма неловок

Габриэль де Монтгомери еще целый час беседовал с адмиралом. Колиньи был восхищен решительностью, смелостью и познаниями молодого человека, говорившего о стратегии как полководец, об обороне – как инженер, а о силе духа – как старец. Габриэль, со своей стороны, был очарован благородством, добротой и честностью адмирала. Племянник уж никак не походил на своего дядюшку. Спустя час эти два воина, один – убеленный сединами, другой – с черными как смоль кудрями, прониклись друг к другу столь искренним уважением и взаимопониманием, будто были знакомы лет двадцать.

Подробно договорившись о необходимых мерах, которые бы помогли отряду Вольперга пробраться в крепость, Габриэль распрощался с адмиралом. Они условились о пароле и необходимых сигналах.

Мартен-Герр ждал его в вестибюле ратуши.

– Ну, вот и вы, монсеньор! – воскликнул бравый оруженосец. – Я целый час только и делаю, что выслушиваю похвалы виконту д’Эксмесу. Вы перевернули весь город вверх дном. Какой вы талисман привезли с собой, монсеньор, если в два счета изменили настроение сен-кантенцев?

– Всего лишь одну решительную речь, Мартен, только и всего. Но разговоры есть разговоры, не больше. Теперь пора действовать.

– Давайте же действовать, монсеньор, мне это еще больше по душе, чем пустые разговоры. Догадываюсь, что нам придется прогуляться за город под самым носом у неприятеля. Что ж, я готов!

– Ты слишком торопишься, Мартен. Еще светло, надо дождаться сумерек, чтобы выбраться отсюда. В нашем распоряжении около трех часов. За это время мне надо кое-что сделать… – Габриэль чуть замялся. – Кое-что уточнить…

– Понимаю! Уточнить силы гарнизона! Или слабые места фортификаций.

– Ничего-то ты не понимаешь, бедный мой Мартен, – вздохнул, улыбаясь, Габриэль. – Нет, об укреплениях и о войсках я знаю все, что хотел узнать… Меня занимает сейчас нечто… сугубо личное…

– Скажите мне, что именно, и, если я могу вам быть чем-нибудь полезен…

– Да, Мартен, можешь. Ты верный слуга и преданный друг, поэтому у меня нет от тебя секретов… Ты просто забыл, кого я ищу в этом городе…

– Ах, простите, теперь вспомнил! – воскликнул Мартен. – Речь идет, монсеньор, об одной… бенедиктинке? Так?..

– Ты прав, Мартен. Что с нею сталось в этом городе? Признаться, я не решился спросить об этом у адмирала. Да и смог ли бы он ответить мне? Диана, полагаю, переменила имя, уйдя в монастырь.

– Да, – заметил Мартен, – мне приходилось слышать, что имя у нее Хли… несколько языческое…

– Как же нам быть? – проговорил Габриэль. – Лучше, пожалуй, сперва порасспросить вообще о монастыре бенедиктинок…

– Правильно, – согласился Мартен-Герр, – а затем перейти от общего к частному, как выражался мой духовный отец, которого подозревали в склонности к протестантству. Ну что ж, я к вашим услугам.

– Будем наводить справки порознь, Мартен, тогда шансы на успех у нас удвоятся. Будь ловок и скрытен, а главное, постарайся не напиться.

– О, монсеньор, вы же знаете, что со времени отъезда из Парижа я возвратился к прежней трезвой жизни и пью только воду.

– В добрый час! – сказал Габриэль. – Так встретимся через два часа здесь же.

– Слушаюсь, монсеньор.

И они расстались.

Через два часа они опять встретились. Габриэль сиял, а Мартен имел довольно смущенный вид. Узнал он совсем немного. Оказывается, бенедиктинки пожелали разделить общую участь вместе с горожанками и теперь делали перевязки и ходили за ранеными; они с утра до вечера работали в разных лазаретах и только на ночь возвращались в обитель, вызывая у горожан чувство почтительного восхищения.

Габриэль, по счастью, узнал больше. Получив от первого же прохожего те же сведения, что и Мартен-Герр, он спросил, как зовут настоятельницу монастыря. Ею оказалась сестра Моника, подруга Дианы де Кастро. Тогда Габриэль осведомился, где можно ее видеть.

– В самом опасном месте, – ответили ему.

Габриэль отправился в предместье д’Иль и действительно разыскал там аббатису. До нее уже дошли слухи о виконте д’Эксмесе, о его выступлении в ратуше и о цели его прибытия в Сен-Кантен. Она приняла его как королевского посланца и спасителя города.

– Не удивляйтесь, мать аббатиса, что, явившись от имени короля, я попрошу вас рассказать мне о дочери его величества, герцогине де Кастро. Я тщетно высматривал ее среди встречавшихся мне монахинь. Надеюсь, она не больна?

– Нет, господин виконт, – ответила настоятельница. – Но все же я велела ей не покидать сегодня обители и немного отдохнуть, так как она всех нас превзошла мужеством и самоотречением. Повсюду она поспевала, ко всему была готова. О, это достойная дочь французского народа! Но она пожелала скрыть свое положение, свой титул и будет вам признательна, господин виконт, за соблюдение ее достославного инкогнито. Она назвалась по имени нашего святого, сестрой Бенедиктой. Но наши раненые не знают латыни и называют ее «сестра Бени».