Владимир Фирсов - Срубить Крест

• Название: Срубить Крест
• Автор: Владимир Фирсов
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-019612-1, 5-9577-0272-2

Ганелона, принцесса Изумрудной Звезды, должна выйти замуж за победителя турнира по конному рыцарскому бою среди своих почитателей. Беда в том, что сильнейший рыцарь планеты, кавалер Рюдель — убийца и садист, и замуж за него принцесса не хочет. Спасти принцессу может только Алексей Северцев, которому нет равных в бою на Земле. Для этого ему надо победить Рюделя.

---

Малый Спор был фактически состязанием по профессиям. Он не знал никаких ограничений, кроме единственного: участникам Малого Спора запрещалось использовать какие-либо механизированные и автоматизированные инструменты. Отверстия приходилось сверлить ручной дрелью или пробивать зубилом, клепать — простым молотком, обрабатывать изделия вручную — напильниками, наждаком, алмазной пылью, пастами. Никаких электронных пил, лазерных сверлилок, высокочастотной сварки! Никаких импульсных полировок, анодно-молекулярных резаков! Всё только своими руками, своим потом, своими мозолями!

Я участвовал в Малом Споре кузнецов уже не раз. Мой меч, которым я срубил плюмаж рыцаря Леопарда, был выкован мной собственноручно. Это был прекрасный боевой меч с булатным клинком. Мне пришлось больше года рыться в трудах древних металлургов — Аносова, Бардина, Тер-Ованесяна и других, — месяцами дневать и ночевать в кузницах. Я перепортил уйму металла, пока овладел всеми секретами выплавки, ковки, закалки клинков. Но теперь мои клинки перерубали с одинаковой лёгкостью тончайший платок, подброшенный в воздух, и железный прут в два пальца толщиной. Будь у моего противника обычный меч, я разрубил бы его одним ударом. Но он бился со мной таким же булатным мечом, который я подарил ему месяц назад, — по кодексу конных рыцарей бой мог вестись только равным оружием. Теперь я хотел сделать ещё один меч для Олимпийских игр, поэтому изучил чеканку, золочение, финифть, гравировку по металлу, инкрустацию, ювелирное дело. Я хотел, чтобы это был не только боевой, но и парадный меч. Я назвал его старинным именем Эскалибур — Рубящий железо…

В Дом техники я приехал гораздо раньше, чем мы договорились, и долго болтался у паркинга, поджидая Гусева и Тину — нет, Тину и Гусева. Мне очень хотелось увидеть, как они приедут — вместе или порознь, будут ли идти под руку… Я вспомнил, каким сухарём держался с ней на занятиях, и проклинал себя за то, что раньше не рассмотрел эту удивительную девушку. Интересно, что она нашла в рыжем, растрёпанном Гусеве, который, пожалуй, ниже её ростом? Тут рыжий, растрёпанный Гусев хлопнул меня по плечу, а позади него смеялась Тина — я всё-таки прозевал их приезд. Я смотрел на них, этих самых близких и дорогих мне людей (кроме, конечно, бабуси), и мне тоже стало весело. Мы стояли и смеялись, сами не зная почему, и проходившие мимо люди тоже улыбались, глядя на нас, и волны хорошего настроения растекались вокруг всё дальше и дальше.

Потом мелодичный перезвон позвал нас внутрь — начинался финал Малого Спора. Я надел свой комбинезон с литерами участника и встал у верстака, где лежал почти готовый Эскалибур. Верстак, напоминавший сказочную птицу, был сделан словно специально для меня — узкая, длинная полка из какого-то лёгкого серовато-серебристого сплава покоилась на изящно изогнутой ножке, которая вверху превращалась в подобие лебединой шеи. Там, где полагалось быть голове, находилась автоматическая кассета, которая сама выдвигала нужный инструмент, едва я протягивал руку. Я коснулся пальцем зажимов, и они намертво схватили меч, а два ярких глаза осветили рабочее место.

Мне понадобилось совсем немного времени — каких-нибудь сорок минут, чтобы доделать мелочи. По заполненному людьми залу бесшумно скользили телекамеры. Одна из них подъехала ко мне и заглянула через плечо, другая уставила свой глаз от соседнего верстака. Я как раз вставил в оправу большой рубин, венчающий рукоятку, и стал снимать с клинка промасленную плёнку. Меч засверкал под светом юпитеров, когда я стёр с него остатки смазки и стал протирать замшей. Я нажал кнопку на верстаке, и надо мной вспыхнула красная звёздочка, означающая, что работа окончена. Сверху, с галереи для зрителей, раздались аплодисменты — это старались Тина и Павел. Меня окружили судьи, меч переходил из рук в руки, что-то говорил диктор телевидения. Тина взмахнула рукой, и ко мне на верстак упала красная роза. Я засунул её в нагрудный карман комбинезона и тут с ужасом услышал, что диктор рассказывает обо мне.

— Вы все видели вчера блистательную победу рыцаря Чёрной башни над рыцарем Леопарда. Победитель этой схватки сейчас перед вами. Его зовут…

Я не дал ему закончить, быстро шагнул вперёд и накрыл микрофон ладонью. Уж эти мне телекомментаторы! Если бы он успел брякнуть моё имя, мне завтра не было бы прохода от болельщиков и болельщиц. Эта восторженная толпа — страшное дело. Меня, конечно, не растерзают на части, но покоя и днём и ночью я лишусь на полгода, не меньше. Поэтому мы все выступаем под девизами и псевдонимами. А этот проныра разнюхал где-то обо мне и чуть не ляпнул на весь белый свет.

Я нежно улыбнулся диктору, выдирая микрофон из его рук, и незаметно для всех сильно наступил ему на ногу. Он подпрыгнул и выпустил микрофон.

— Разрешите, уважаемые телезрители, остаться для вас только рыцарем Чёрной башни, — сказал я, улыбаясь телекамере. — Я пока не спешу раскрыть своё инкогнито — извините, что пользуюсь этим своим правом. Надеюсь, что с новым мечом в руках я одержу не одну победу на Галактических Олимпийских играх. — Я вежливо вернул микрофон его хозяину и взял в руки Эскалибур.

— А правда, что таким мечом вы можете развалить надвое человека? — спросил меня комментатор. Он явно разозлился на мою выходку и от злости не сумел придумать вопроса умнее.

— Да, конечно, — ответил я, безмятежно улыбаясь. — Позвольте начать с вас? — И я поднял меч.

Кругом засмеялись, а красный как рак комментатор на всякий случай попятился. Сверху мне махала и улыбалась Тина, и я почувствовал вдруг огромный прилив сил.

— Смотрите! — крикнул я и вскочил на верстак.

В сиянии юпитеров меч, как пропеллер, описал в моих руках вертикальный круг. Все смотрели на меня выжидательно — никто не обратил внимания на лёгкий удар и на то, что перед моими ботинками на верстаке появилась откуда-то поперечная черта.

— Ну и что? — спросил кто-то недоумённо. Тогда я засмеялся и спрыгнул на пол, и от этого толчка разрубленный мною верстак развалился на две части.

Глава 5. Меня приглашают в Дом Без Окон

За последнюю неделю я несколько раз встречался с Ганелоной — надо было обсудить множество деталей, получить от неё документы на право посещения Изумрудной, потренироваться в языке (их Единый звучал для нас архаично, и мне пришлось ночей пять провести с гипнопедом), разузнать о ритуале рыцарских схваток. Кроме того, я должен был пройти курс прививок и сдать зачёт по самопомощи, обязательный перед посещением других планет. С удивлением я узнал, что на Изумрудной существует денежная система. Об этой непременной особенности первобытных цивилизаций я совершенно позабыл, с деньгами обращаться не умел.

— Не смущайтесь, Алексей, — подбадривала меня Ганелона, — я снабжу вас достаточной суммой, и, кроме того, вы сможете обратиться там к верным людям — я расскажу, как это сделать. Да, кстати, вы не будете возражать, если я дам вам провожатого? — И она показала на робота. — Он просто напичкан разнообразнейшими сведениями об Изумрудной.

Тот вежливо наклонил голову и сказал:

— Я буду польщён, если сумею оказаться вам полезным.

— А что вы умеете? — спросил я с сомнением.

— О, не беспокойтесь. Я сделан надёжно и с расчётом на самые неожиданные ситуации. Я сильнее любого человека, не нуждаюсь в еде, питье и атмосфере, хорошо вооружён, имею радиосвязь, знаю приёмы первой помощи, разбираюсь в технике, умею производить многие ремонтные работы, могу служить транспортным средством. Энергией заряжен на полтора года. Кроме того, я ничего не забываю, никогда не сплю, вижу в темноте могу служить переводчиком с сорока языков, а также расчётчиком, справочником по основным разделам науки и техники…

— Довольно, довольно, — замахал я руками. — Вы меня убедили. Буду рад иметь такого спутника. Но только скажите, пожалуйста, как я должен вас называть? У вас есть какое-нибудь имя, номер или позывные?

— Называйте меня Петровичем, — сказал робот. — Мы, роботы, все считаем себя сыновьями нашего изобретателя, Петра Ивановича Федосеева, и любим, когда нас называют Петровичами.

— Так вы и любить умеете, Петрович? — не удержался я от вопроса.

— Да, умеем, — серьёзно ответил тот. — В тех пределах, которые доступны высшим машинам.

— Ну-ну, — пробормотал я. — Значит, будем знакомы. Зовите меня Алексеем. И предлагаю перейти на «ты». Я протянул ему руку.

— Согласен, Алексей, — ответил тот.

Мы обменялись рукопожатием.

Я впервые в жизни пожимал руку роботу и очень удивился, что она оказалась самая обыкновенная — может быть, лишь чуть более твёрдая, чем у меня. По моим представлениям, рука механического существа должна была напоминать клещи.

— Петрович, а ты действительно очень сильный? — спросил я.