Мария Галина - Сержант Ее Величества

• Название: Сержант Ее Величества
• Автор: Мария Галина
• Издательство: Форум
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91134-130-5

Знаменитый писатель и медик Артур Конан Дойль с помощью спиритического сеанса помогает душе умирающего в Южной Африке сержанта навестить свою семью. Что это — курьез, жульничество, чудо? Каковы будут последствия этого поступка? (© kkk72, fantlab.ru)

---

На горизонте в колеблющемся мареве сверкнула вспышка. Гелиограф, подумал он машинально, потом, услышав глухой удар, решил; нет — все-таки гроза. Или нет… неужели?

— Вроде бы пушка стреляла?

— Спиритизм, друг мой, а вернее, спиритология — это не религия, — отрезал Дойл. — Это наука. А что до пушки… Там, на скале, Принстаунская тюрьма. Верно, опять убежал какой-нибудь каторжник. Ничего, — он любовно похлопал по палке с тяжелым набалдашником в виде оскаленной собачьей головы, — мы сумеем постоять за себя, верно?

* * *

9 мая 1915 года, Уиндлшем, Англия

— Мне это не нравится, Артур. Ты же знаешь!

— Дорогая, — мягко ответил Дойл, — это необходимо.

— И эта женщина мне не нравится, — упорствовала Джин.

— А вот твой брат думает иначе.

— Малькольм, — снисходительно произнесла Джин, — не разбирается в женщинах.

— Сестры всегда так говорят. Ты просто ревнуешь. — Он поцеловал ее в висок. — Добрый вечер, Мортимер. Как вы себя чувствуете?

Журналист осторожно, боком спускался по лестнице.

— Сегодня болит сильнее, доктор Дойл.

— Так и должно быть. Это от упражнений. По крайней мере, колено, я вижу, начало сгибаться.

— Ну…

— Вы еще поиграете в крикет, друг мой.

— Я не хочу играть в крикет. А, вот и Лили. Здравствуйте, мисс Лодер-Саймонс.

Лили Лодер-Саймонс, высокая, светловолосая, с подвижными нервными руками, вошла в гостиную, быстро прикрыв за собой дверь.

— Я готова, доктор Дойл, — сказала она, не ответив на приветствие. Казалось, она вообще не заметила Мемпеса.

Далеко на континенте, под Ипром сходились армии.

* * *

Окна гостиной были плотно зашторены; в темнеющем небе над старой доброй Англией медленно плыл, начиненный, точно гигантская рыба — икрой, смертоносными бомбами, шестисотфутовый цеппелин…

Одинокая свеча горела посреди стола.

— Мне нужна бумага, — сказала Лили, — много бумаги.

— Это же дом писателя, — Дойл улыбнулся.

— Тогда…

Лили закрыла глаза и замолчала. Ему послышался дальний раскат грома, там, за Проливом. Боже мой, думал Дойл, это они зовут меня — над холмами, над черной водой Канала, сквозь артиллерийские залпы, голоса, голоса… Триста тысяч, триста тысяч человек… В одну неделю. Такого никогда еще не было, это не в силах объять человеческий разум. Мужья, сыновья, братья…

«Где вы все? — беззвучно шептали его губы — Где вы? Отзовитесь!»

Джин нетерпеливо пошевелилась.

— Я не…

— Тс-с…

Руки Лили Лодер-Саймонс двигались сами по себе.

— Кто здесь? — спросила она низким голосом.

— Бумагу, подсуньте же ей бумагу…

— Кто здесь? Что ты хочешь сказать?

Язычок свечи пластался и плясал, и карандаш яростно царапал бумагу, прорывая ее насквозь.

— Назови первую букву твоего имени. Имя!

Рука отбросила бумагу и схватила следующий листок.

— «Я», — прочитал Дойл. — «Яков»? Нет… Он подобрал второй листок.

— Я Малк… ска… скажи Джин… я…

— Нет! — отчаянно завизжала Джин, заткнув уши и зажмурившись, — нет! Она врет! Все врет!

— Убит, — гласил следующий листок.

Мортимер осторожно поддержал миссис Дойл под локоть.

— Пойдемте, сударыня.

Белая рука продолжала писать. Слепые глаза неподвижно уставились на пламя свечи, и оно трепетало под этим взглядом.

— Атака… захле… Со… Сомма… Скажи Артуру.

— Что? — лист бумаги трепетал в руках у доктора, точно белая ночная бабочка, — что ты хочешь мне сказать? Малькольм? Малькольм, это ты?

— Сомма, — крупными буквами было выведено на бумаге.

Рука продолжала скользить по последнему уцелевшему листку, все тише, все неуверенней.

— Я дал ей камфорные капли, — сказал Мортимер, появившись в дверях, но она…

Лили приходила в себя. Она несколько раз моргнула, увлажняя пересохшие глазные яблоки.

— Получилось?

— Да, Лили. — Рука Дойла разглаживала последний лист бумаги. — Получилось. Но…

— Что? — Лили вцепилась в его запястье. — Что, доктор Дойл? Где Джин?

— Когда вы последний раз получали письмо от Малькольма?

— Три дня назад. Они стояли под Ипром. Что?

Она в упор посмотрела на него. В расширенных глазах отражалось пламя свечи.

— Малькольм? Нет!

— Увы, моя дорогая. Если только…

— Если?

— Если вашим посланиям можно верить.

Она покачала белокурой развившейся прической.

— Не моим, доктор. Их посланиям. О да, им можно верить. Малькольм, боже мой, Малькольм…

Она провела рукой по глазам и неверной походкой направилась в ту сторону, куда ушла Джин.

— Они были помолвлены. Лили и Малькольм, — грустно заметил Дойл. — Но я не понял. Сомма… передай Артуру… что? Если бы я мог…

Из дверей доносились сдавленные рыдания.

— Джин плачет, — тихо сказал Мемпес.

— Да, но ведь… Мертвые живут. То есть он говорил с нами!

— Вы уверены, сэр? Это было так… невнятно.

— Проклятье! — Дойл сердито стукнул могучим кулаком по столу. — Послания приходят, но такие запутанные. Словно тысячи их толпятся у двери, пытаясь пробиться к родным и близким! Если бы я мог получить окончательное, достоверное подтверждение!

В соседней комнате на диване, обнявшись, рыдали женщины.

— Мне бы не помешала выпивка, — сказал Мортимер.

* * *

28 июля 1916, Уиндлшем, Англия

— Теперь я понимаю, — Дойл механически скреб серебряной ложечкой по дну чашки, размешивая сахарин, — Сомма… Вот о чем он пытался мне сказать.

Он оттолкнул чашку, и суррогатный кофе запятнал белейшее полотно скатерти.

— Полмиллиона погибших, и это только начало. Никто не отступит. Ни мы, ни они. Рыбаки на побережье уверяют, что все время слышат грохот канонады там, за проливом.

— Иллюзия, — жалобно сказала Джин, — они просто напрягают слух, слушают, слушают…

— И рано или поздно начинают слышать. Даже они. Неужто мы останемся в стороне сейчас, когда столько голосов окликает нас оттуда, с той стороны мрака? Позови секретаря, дорогая. Я напишу Лили. И скажи горничной, пусть приготовит ей комнату.

— Нет! — Джин вскочила, отбросив стул. — Нет, Артур…

— Но дорогая, — мягко сказал Дойл, — это же элементарный эгоизм. Женские страхи. У каждого убитого остались родные и близкие. Ты представляешь, как для них важно знать…

— А я не хочу знать! — она зажала уши руками и топнула ногой. — Я не позволю! Это словно… словно один зовет за собой другого! Сначала Малькольм. Потом Дик… У Лили тоже были братья, где они теперь? Все, кого мы любим! Все. Словно чья-то рука шарит в толпе и выхватывает их по одному…

— Иннес возвращается, — напомнил Дойл.

— А как насчет Кингсли? Он ведь все еще там! Дойл расстегнул воротник.

— Под Ипром, — сказал он самым рассудительным голосом, — погибли сотни тысяч. Сотни тысяч гибнут на Сомме. Это просто… статистика.

— Я не хочу такой статистики! Я не хочу!

— То, что я делаю, — это для них. Для погибших. Для их близких.

— Это не для них, Артур. Это для кого-то другого. Ты делаешь все это для кого-то другого. Для того, кто шарит в темноте.

— Ты просто напугана. И расстроена. Добрый день, Джереми.

— Добрый день, мистер Холмс, — сказал почтальон. — То есть, я хотел сказать, доктор Дойл. Сегодня много писем.

— Вот видишь! Письма от тех, кто потерял близких на этой войне. Миссис Лорри из Гемпшира. Фермер из Суррея. Кстати, Мортимер сейчас там, ты знаешь? Поехал навестить ту несчастную семью. Они пишут, что теперь, когда знают, что смерти нет, что их близкие с ними…

— А это что за письмо, Артур? — странным голосом спросила Джин, — нет, погоди, не открывай, оно мне не нравится. Дай я…

— Там лондонский штемпель. Ну что…

Ножичек с костяной ручкой упал на скатерть. Следом за ним на стол спорхнуло письмо.

— Иннес, — прошептал доктор Дойл побелевшими губами.

— Я же говорила, Артур. Я же говорила.

— Иннес, брат… его же выписали из госпиталя! Сказали, опасности нет.

— Война везде, доктор Дойл, — виновато сказал почтальон, — она настигает людей, даже когда они от нее далеко.

Дойл встал и застегнул жилет.

— Джереми, — произнес он очень спокойно, — погоди, я сейчас напишу письмо мисс Лили. Сегодня вечером будет сеанс.

— Доктор Дойл, — нерешительно прошептал почтальон, — я думал, вы знаете. Мисс Лодер-Саймонс… в утренних газетах…

— Что?

— Она умерла, доктор Дойл. Уснула и не проснулась. Такая молодая! Такая красивая!

* * *

28 октября 1918, Лондон

— Вы правы сэр Редьярд. Прогресс, вот что мы им несем. Вот именно, прогресс. Туги держали в страхе всю Индию, и где они теперь? А эти страшные черные колдуны в Конго? Пришли миссионеры и лишили их былой власти.