Михаил Кривич - Из жизни собак и минотавров

• Название: Из жизни собак и минотавров
• Автор: Михаил Кривич
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-056376-0

«В чувстве, с каким пишешь о книгах Кривича, есть что-то от удовольствия, какое испытываешь, войдя в тепло квартиры с холодной и промозглой улицы и опрокинув пару добрых стопок водки.

Герой Кривича обладает замечательным свойством – умением взглянуть на себя со стороны, увидеть свои слабости, первым над ними улыбнуться…

Проза Кривича вещественна, плотна по фактуре, напряженна и динамична; пульс ее, как сказали бы медики, неизменно ровный и хорошего наполнения»

«Книжное обозрение»

---

Тимофей обошел будку с тыла и присел около ступенек, которые вели в ее нутро. Аромат сосисок приблизился, ударил в нос, шибанул в голову, проник глубоко в брюхо и вновь вернулся куда-то под самые уши, заставив Тимофея забарабанить хвостом по асфальту и вопреки собственной собачьей воле издать жалобный скулящий звук.

В дверях халабуды появилась молодуха с платиновой гривкой. На ней был толстый свитер ручной вязки и едва прикрывающая трусы облегающая кожаная юбка. Увидев Тимофея, молодуха что-то сказала в темноту будки, и сразу же в ее руках появилась плоская белая тарелка, на которой лежали две огромные сосиски, покрытые горкой зеленого горошка. Она поставила ее на ступеньку и чуть придвинула к раздувающемуся от нетерпения собачьему носу.

И зажил Тимофей в тесной будке с веселыми и незлобивыми девахами Нинкой и Веркой. Их торговая точка работала круглосуточно без перерыва, и они работали поочередно день-ночь, так что встречались только на пересменке. Это было самое любимое время для Тимофея: заступавшая на пост непременно приносила ему что-нибудь вкусненькое, домашнее. Он неторопливо, растягивая удовольствие, выедал из серебристой фольги лакомые кусочки и прислушивался к болтовне подруг, из которой черпал знания о меняющемся на глазах мире и о товаре, которым торговали Нинка и Верка.

За стеклянной витриной будки выставлены были сигареты и водка, как говорится, в ассортименте, шоколадки, жвачки, конфеты-сосалки, презервативы, тампоны, флакончики с одуряющими запахами, разноцветные украшения из пластмассы, матерчатые зверюшки, игральные карты, ножички, фонарики и прочая ходовая дребедень. После овощного от этого обилия товаров голова Тимофея шла кругом, но он все схватывал на лету и вскоре уже знал назначение каждого не хуже продавщиц, а находил нужную коробку в тесноте и полумраке будки быстрее их – искал-то по запаху.

Девчонки нарадоваться не могли на своего нового помощника, просто души в нем не чаяли. И одетый в черную кожанку небритый мужик Муса, периодически подвозивший товар и приезжавший раз в день за выручкой, относился к Тимофею вполне терпимо – мог даже почесать за ухом.

В общем, жил Тимофей сыто и весело. Целый день он топтался в узком проходе под ногами продавщицы. Когда она его окликала (девахи окрестили приблудного пса Рыжиком), он задирал голову и под куполом юбки видел крепкую попку (что в равной мере отличало обеих его подруг), обтянутую узенькими трусиками.

– Ну и охальник ты, Рыжик! – смеялась Нинка или Верка. – Все тебе под юбки заглядывать. Лучше пойди поищи, где у нас коробка с гондонами.

Тимофей с ходу схватывал, что требуется найти, и, выбравшись из-под купола, бросался в угол, где под ящиком водки стояла коробка с американскими презервативами «Троянец», от которых шел характерный запах резины и ароматизированной смазки. И веселым лаем звал подружку: вот тебе твои гондоны.

Выполнять подобные поручения было ему в охотку, но он не упускал из виду и главное: не здесь ли лежит путь к вожделенному контакту? В этом смысле Тимофей, он же Рыжик, очень рассчитывал на Нинку и Верку.

* * *

Пришел теплый, дышащий молодой листвой солнечный май, и Тимофей стал чаще выбираться из пропахшей дешевым парфюмом будки на свежий воздух. Рядом был скверик с короткой, еще не пропылившейся травкой, уткнувшись в которую носом, можно было узнать все свежие городские новости. Как и в любой газете, самые главные печатались на первой полосе, то бишь по всему газону, менее важные приходилось вынюхивать, а то, что было адресовано непосредственно Тимофею – мелкий, едва читаемый кегль, незаметное место среди частных объявлений на последней полосе, – мог найти и прочитать только он сам. Находил и читал.

Повторялись старые общие инструкции, словно неизвестный заказчик оплатил объявление на несколько месяцев вперед: печатайте, пока не кончатся внесенные деньги. Но и это было крайне важно для Тимофея: его не бросили, о нем помнили. Оценка же его последних шагов была краткой и сдержанной – в принципе можно решать задачу и так, действуй.

И Тимофей действовал. Разбросав свои метки по травке, у деревьев и забора, наскоро перенюхавшись с забредшими в сквер собаками, он спешил обратно, на свою новую работу.

Впрочем, поручения отыскать запропастившуюся коробку были не такими уж частыми. У девах ходовой товар всегда был под рукой, так что Тимофей в ожидании дела сидел за спиной продавщицы на облюбованном им ящике и наблюдал за торговлей да и вообще за жизнью, что бурлила вокруг халабуды. Больше всего было покупателей водки и спирта со смешным названием «Рояль». Зачем мужикам эта дурно пахнущая жидкость, пес хорошо знал, поскольку провел добрых полгода в обществе ханыг. Однако спиртное брали не только подобные им небритые и неопрятные мужики, но и чисто одетые, приятно пахнущие, даже женщины брали. А один, тот вообще удивил Тимофея: вылез из машины, купил бутылку «Рояля» и тут же вылил ее куда-то под капот. И вот еще вопрос на засыпку. Все за покупки расплачиваются – суть товарно-денежных отношений пес усвоил давно, еще в овощном, – а молодые парни в серых пиджаках с погонами и высоких головных уборах с черным блестящим козырьком почему-то получают курево и выпивку бесплатно.

Сидя на своем наблюдательном ящике, Тимофей изучал покупателей, многие из которых замечали и его, реагируя при этом по большей части доброжелательно, дружелюбно. Только дважды он столкнулся с направленной лично против него откровенной злобой. Противный старик долго выговаривал продавщице: дескать, торгуете пищевыми продуктами, а у вас тут грязная собака и вообще антисанитария. Нинка – да, тогда это была Нинка – спокойно выслушала недоброго покупателя, оглянулась на Тимофея, как бы убеждаясь, что он вовсе не грязен, вновь повернулась к старику лицом, надежно уложила свою немалую грудь на прилавок и коротко послала зануду в известном даже собаке направлении. Тот ошеломленно попятился и заковылял прочь, так ничего и не купив. Другой окрысившийся на Тимофея покупатель был прилично одетым мужчиной средних лет. Он взял блок сигарет «Davidoff», расплатился и собирался уже сесть в машину, как заметил приветливо улыбавшегося ему пса. Мужика перекосило, и он по-змеиному прошипел:

– Людям жрать нечего, а тут зоопарк развели. Всех бы на живодерню.

На сей раз никогда не лазавшая за словом в карман Нинка – да, это опять была Нинка – не нашла что ответить, а только резко захлопнула окошко. А Тимофей вспомнил о том, что директриса овощного тоже орала что-то насчет зоопарка. И еще сделал для себя вывод об общем лексиконе носителей зла. Но он не мог даже предположить, что это неприятное происшествие станет прелюдией к беде, которая скоро обрушилась на него и его подружек.

Беду принесли трое парней в тренировочных костюмах. Они бесцеремонно вошли в будку через заднюю дверь, и Тимофей сразу почуял в них все тех же носителей зла. Он обнажил клыки и глухо зарычал. И тут же, получив болезненный пинок под ребра, отлетел в угол. Тимофей готов был вцепиться в треники обидчика, но Нинка взглядом дала ему понять, что делать этого не следует, сама разберется. Она долго о чем-то спорила с парнями, потом они ушли, хлопнув дверью, а Нинка тут же побежала кому-то звонить.

На следующее утро в будку набилось столько народу, что Тимофей счел за благо выбраться на улицу и наблюдать за происходящим, сидя у двери. Внутри халабуды шел горячий спор, то и дело переходящий в перебранку. С одной стороны в нем принимали участие вчерашние парни плюс еще двое, все в трениках, с другой – Муса и пришедший с ним немолодой усатый человек в костюме с галстуком. Нинка и Верка, они обе вышли на работу, молча слушали спорящих мужчин.

Стороны покинули будку, кроя друг друга таким отборнейшим матом, какого Тимофей не слышал даже в овощном в сумасшедшие минуты продаж «бормоты», из чего он сделал верный вывод: парни в трениках и Муса с усатым так к консенсусу и не пришли.

Весь день Нинка и Верка, заперев дверь, выставив в закрытом окошке рукописное объявление «Закрыто Closed», пересчитывали и переписывали товар. Закончили за полночь. Перекусив и накормив Тимофея, улеглись на коробках и тут же уснули. Тимофей тоже задремал, а когда сквозь сон почувствовал резкий противный запах, было уже поздно. Будка вспыхнула, как пучок соломы, и за несколько минут выгорела до металлического каркаса.

Звонким лаем Тимофей успел разбудить девах, а те, слава Богу, успели отпереть дверь и вывалились наружу. Они катались по асфальту, сбивая с одежды пламя. Надышавшийся дыма Тимофей захлебывался кашлем.

Пожарные и «скорая» приехали одновременно. Мужики в касках, оглядев, что осталось от халабуды, перекурили и уехали. Мужики в белых халатах увезли Нинку и Верку.

Если не считать нескольких бездомных зевак, Тимофей остался на пепелище один.

* * *

Наверное, кто-то упрекнет Тимофея в том, что он, имея перед собой великую цель, поставленную непостижимо высокими инстанциями, не удосужился обзавестись четко продуманным планом. Глупости. Ну поставьте себя на минуточку на его место. Вот вам, человеку, надо привлечь к себе внимание человечества. Придумайте-ка для этого сколько-нибудь реальный план, причем желательно не геростратовского толка. То-то же! А ведь задача Тимофея была неизмеримо сложнее. Неудивительно, что к ее решению он двигался чисто интуитивно, если не сказать на ощупь.