Энтон Майрер - Однажды орел…

• Название: Однажды орел…
• Автор: Энтон Майрер
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1978

События, описываемые в романе, охватывают полувековой период от начала первой мировой войны до агрессии во Вьетнаме. В книге описываются жизнь, быт и нравы американской армии, вскрываются пороки воинского воспитания в вооруженных силах США, противоречия между офицерами и рядовыми солдатами и империалистический характер устремлений американской военщины.

---

— Ну что ж, хорошо, что вы не сделали этого.

Где-то слева на передовой опять начался обмен артиллерийскими залпами. Дэмон выглянул из палатки, его широкие плечи под зеленой, пропитанной потом тканью ссутулились.

— Да, есть над чем подумать… — начал было он, но внезапно оборвал фразу и потер лицо ладонью. — Хорошо, — продолжал он бодрым тоном, — вы все слышали, что сказал этот господин?

Как говорил генерал Крайслер в таких случаях? «Нам не надо рассуждать, наше дело воевать!»

— Ага, — подхватил Брэнд, — у него много таких присказок: «Сохнуть да дохнуть», «Плакать да квакать».

У дальнего конца опушки джунглей с оглушительным грохотом разорвалось еще два снаряда.

— Генерал, да я же видел их! — настаивал летчик, стройный красивый юноша с длинными серебристо-белыми волосами, которые он то и дело откидывал назад быстрым, грациозным движением согнутой ладони. — Так же ясно, как вижу вас. Они размахивали, разноцветными шарфами, или, как их там, rebozos[84], что-ли, и указывали ими направление. Они все время показывали на север, в направлении старых испанских казарм, на дорогу, ведущую в Ритидиан…

— Понятно, — сказал Мессенджейл. — А как насчет передвижения войск?

Юноша нахмурился. На правом запястье у него поблескивал ставший теперь обязательным для всех летчиков браслет с опознавательным медальоном. Рукава рубашки были плотно закатаны выше бицепсов. Руки покрыты рыжеватым пушком.

— Видите ли, генерал, там трудно было рассмотреть что-нибудь. Только на дороге. Я летел большей частью на высоте пятидесяти-шестидесяти футов. Мельком я видел небольшую колонну…

— Что вы подразумеваете под небольшой колонной? — Летчик взглянул на него с некоторой тревогой, и Мессенджейл сообразил, что его голос прозвучал более резко, чем он хотел. «Глупо, я так лишь запугаю парня», — подумал Мессенджейл. — Я имею в виду, как ты оцениваешь численность колонны, сынок? — продолжал он ободряющим отеческим тоном. — Сколько их было? С батальон? Или больше?

— О, нет. — Летчик хлопнул по колену своей бейсбольной шапочкой. — Меньше. Рота, может две. Видите ли, они пришли в сильное смятение, бросились врассыпную, в разные стороны… Рассмотреть что-нибудь детально в этих зарослях очень трудно.

— Да, да, конечно.

— А как понимать поведение этих филиппинцев, генерал… — вмешался Фаулер. — По-моему, они пытаются подсказать нам, что японцы отводят свои силы, начинают общее отступление на север.

— Что ж, это возможно.

Внешне сохраняя полное спокойствие, Мессенджейл задал летчику еще несколько вопросов. Стояла страшная жара. Лицо Фаулера было кирпично-красным, и из всех его пор градом катился пот. Перед высадкой десанта все приличные здания в Даломо были превращены артиллерийским огнем в руины, и командный пункт расположили поэтому в развалинах старой конторы в Дель-Монте, неподалеку от берега. Однако это место оказалось совершенно неподходящим. Здесь, на восточном побережье острова, у подножия холмов, совершенно преграждавших путь живительному дуновению пассатов, было безветренно и душно. Надо будет безотлагательно перевести штаб, как только станет возможным выбраться из этой раскаленной печи. Грудь зудела от потницы, будто ее кололи множеством иголок. Мессенджейл с отвращением приподнял прилипшие к потному телу рубашку и майку.

Вошли Райтауэр и Пренгл. Мессенджейл кивнул им. Через несколько минут он поднялся. Фаулер и летчик встали тоже.

— Ну ладно, отлично, сынок, — сказал Мессенджейл. — Пожалуй, это все. Я больше не задерживаю вас. — Он улыбнулся и подчеркнуто вежливо кивнул. Эту манеру он сделал своей отличительной чертой, получившей ярлык «манера Мессенджейла». Затем, протянув летчику руку, сказал: — Молодчина.

— Благодарю вас, сэр. — Неловкость юноши была трогательной. Он направился к выходу, но, повернувшись, добавил: — Я подумал, что вас может заинтересовать все это, сэр.

— Да, да, сынок, правильно. Я всегда благодарен за любую информацию, какой бы незначительной или не имеющей отношения к делу она ни казалась. Благодарю вас, лейтенант.

Летчик вышел, а Мессенджейл направился к занимавшей всю восточную стену комнаты карте, на которой были нанесены все объекты и отражены даже самые незначительные действия. Мысль о том, что позади него стоят Райтауэр и Фаулер, которые (Мессенджейл был уверен в этом) почтительно наблюдают за ним и благоговейно ожидают формулирования им выводов, — эта мысль, несмотря на испытываемое раздражение, приятно щекотала ему нервы. Само по себе созерцание карты всегда приносило ему огромное удовлетворение. Весь мир покоится на символах — флагах, обручальных кольцах, траурных повязках, звездах и нашивках, вечерних туалетах и автомобилях. Нанесенные на карту прямоугольники с их взаимнопересекающимися линиями — символ перекрещивающихся нагрудных ремней пехотного снаряжения — обозначают роты и батальоны солдат, которые продвигаются по джунглям и теснят японские силы, обороняющие аэродром. На карте представлена вся необъятная сложность военных действий: вот бесшумно подкрадываются патрули и вдруг замирают, когда головной дозорный, опустившись на колени, укрывается за деревом и слегка ударяет по ложе винтовки; вот роты связи тянут провод вдоль троп; артиллерийские расчеты подбегают, обливаясь потом, к своим 105-миллиметровым орудиям и тут же отскакивают от них, как заводные фигурки; солдаты инженерных частей, взгромоздившись на свои тракторы и грейдеры, прокладывают дороги и просеки для доставки снабжения. Все это представлено здесь, перед его глазами. По одному его слову все эти десятки тысяч работающих до изнеможения солдат остановятся и вновь придут в движение, но уже в другом направлении…

Боже, до чего же жарко! Жара, подобно осязаемой пленке, подобно какому-то отвратительному, воспламеняющемуся газу обволакивала тело. Ни малейшего дуновения ветерка! Огромная акация за окном даже не шелохнется. Звуки, казалось, разбухали от жары. Скрипучие раздражающие голоса по радио, пульсирующий стук телетайпа в центре связи, развернутом в соседней комнате, казались ему необычно громкими и угнетающими. По-видимому, он допустил ошибку. Вероятно, ему надо было расположить штаб корпуса в районе Бабуяна, рядом с Дэмоном. Свонсон оказался достаточно управляемым. Для связи же с Ночным Портье у него было только радио, и вот уже почти два часа, как от него не поступило никаких донесений.

Он вставил сигарету в длинный гагатовый мундштук и закурил, стоя спиной к двум офицерам штаба и рассеяно пробегая глазами по обозначенным на карте холмам, ручьям и тропам, уже знакомым до отвращения. Операция развивалась с отставанием от намеченных планом сроков. Оценка сил противника оказалась далекой от истины: по-видимому, в этом центральном районе, включавшем аэродром и узел дорог, Отикубо сосредоточил значительно большие силы, чем кто-либо предвидел. Если они не сдвинутся с места и в ближайшие два дня не захватят эту взлетно-посадочную полосу, Мурто донесет Кинкейду, что не может уйти отсюда, а Кинкейд заявит протест Макартуру — и через несколько часов Макартур будет звонить ему, Мессенджейлу. Лусон был любимым детищем, взлелеянной операцией: все, что мешало ей или оттягивало от участия в ней силы, вызывало гнев верховного главнокомандующего.

Он подошел к письменному столу, взял телефонную трубку и сказал:

— Соедините меня с «Манго».

Раздался обычный, бьющий в уши треск, донеслись чьи-то возбужденные голоса, затем к телефону подошел Римен и, наконец, послышался размеренный замогильный голос Свонсона.

— Арчибальд? Это Мессенджейл. Как у вас дела?

— Довольно хорошо, генерал. Довольно хорошо. Мы учли все обстоятельства… «Муслин» только что занял деревню Хасугбу.

— А как дела в районе горного хребта?

— В районе горного хребта сопротивление противника усиливается, генерал. Японцы там оказывают противодействие и дерутся как дьяволы. Эванс выслал патрули…

— А как с мостом через Ланобу? Он еще не взят?

— Думаю, что нет, сэр.

— Мы должны переправиться там, вы же знаете. Мост имеет решающее значение. Продолжайте энергично наступать. Что слышно о батальоне Гроссинга? Взял он высоту триста семь?

— Я жду этого сообщения с минуты на минуту, сэр. Сегодня утром он был вполне уверен, что возьмет. Я сейчас же проверю, если вам угодно.

— Хорошо. Продолжайте наступать, Арчибальд. Попытайтесь обойти с запада излучину реки Лагуак. — Он назвал координаты общего направления наступления, которые отлично помнил наизусть. — Это запасный вариант, о котором мы говорили. Поддерживайте максимальное давление в районе горного хребта.

— Есть, генерал. Будет исполнено. Японцы ожесточенно дерутся за Нокюет. Мы несем тяжелые потери…