Виктор Колупаев - Сократ сибирских Афин

• Название: Сократ сибирских Афин
• Автор: Виктор Колупаев
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

— Ты, любезный Межеумович, — сказал принцепс, — не можешь никого удивить быстротой своей сообразительности? Пусть так. Но ведь есть многое другое, относительно чего ты можешь сказать: “Я не рожден для этого”. Проявляй же те свойства, которые всецело зависят от тебя: чистосердечие в еде, серьезность в глупости, выносливость в речах, пренебрежение к запрещенным наслаждениям, довольство своей несуразной судьбой, немногочисленность беспредельных потребностей, благожелательность к самому себе, свободу рабства, умеренность чрезмерности, счастье пустословия и неуемного высокомерия. Знаешь ли ты, со скольких сторон ты еще мог бы проявить себя, относительно которых нельзя было бы сослаться на природную неспособность, и все же добровольно остаешься на прежнем материалистическом уровне? Или же к тому, чтобы роптать, жадничать, льстить, во всем винить свое жалкое тело, потворствовать ему, превозносить и испытывать подобные душевные волнения, также принуждает тебя какая-нибудь прирожденная неспособность? Нет, клянусь богами, нет! Напротив, ты давно уже мог бы отделаться от всего этого. Если же ты действительно признаешь в себе недостаточную быстроту понимания и сообразительности, то этот недостаток следует уничтожить упражнениями, а не потворствовать своей лени, махнув на нее рукой.

— Но как я могу изменить своим твердым материалистическим взглядам? — ужаснулся Межеумович.

— Наше согласие с чем-нибудь не есть нечто неизменное. Где, в самом деле, человек, не менявший своих взглядов? — спросил принцепс Марк Аврелий.

— А Сократ? — указал диалектик.

— Что Сократ? Сколько Сократов поглотила вечность. Пусть эта мысль приходит тебе в голову по поводу каждого человека. Почем мы знаем, что Сократ был выше Межеумовича по своему внутреннему настроению?

— Нипочем, — вставил материалист.

— Ведь для этого недостаточно знать, что Сократ умер более славною смертью, что он с большим успехом обличал хронофилов, что он проявил большую выносливость на симпосиях и, по-видимому, большее благородство, не отказываясь разговаривать с тобой. Истина этого, к тому же еще, может быть подвергнута большому сомнению. Но следует рассмотреть, какой душой обладал Сократ, мог ли он довольствоваться справедливостью в отношении к людям, благочестием в отношении к богам, не досадовал ли он на порочность людей, не потакал ли он чьему-либо невежеству, не смотрел ли на ниспосылаемое ему природой Единого, как на нечто чуждое, или не тяготился ли им, как чем-то нестерпимым и не приобщал ли своего духа к состоянию тела.

— Да, — тут же согласился Межеумович, — он никогда не досадовал на порочность людей и всегда потакал невежеству.

— Тогда успокойся, — подытожил Марк Аврелий. — Еще немного времени — и ты исчезнешь, равно как и все то, что ты видишь, и все те, кто живет сейчас. Ибо все подлежит изменению и исчезновению — дабы, вслед за ним, возникло другое.

— Только бы вы, Сократ и Марк, не ошиблись относительно души, — взмолился Межеумович. — А уж тогда я претерплю свою смерть со всей тщательностью. И все же, так ли уж необходимо умирать?

— Припомни, достойнейший Межеумович, — снова был вынужден начать принцепс, — всех других. Гиппократ, исцелив множество болезней, сам заболел и умер. Халдеи предсказали многим смерть, а затем их самих настигла судьба. Гай Кесарь, разрушив дотла столько городов и умертвив в боях миллионы людей, в конце концов и сам расстался с жизнью.

В этом месте сенатор Гай Юлий Кесарь согласно кивнул головой.

— Гераклит, столько рассуждавший о мировом пожаре, умер от водянки. Демокрита заели вши. Сократа убили тоже своего рода паразиты. Но какой вывод из всего этого? Ты взошел на корабль, совершил плаванье, достиг гавани: пора сходить. Если тебя ждет другая жизнь, то, так как боги вездесущи, они будут и там. Если же это будет состояние бесчувственности, то тебе более не придется терпеть страданий и наслаждений и служить оболочке, которая настолько хуже того, кто у нее в плену. Ибо последняя есть душа, оболочка же — прах и тлен.

— Бесчувственности не хочу, — заявил материалист. — Хочу душу и богов, которые бы всемерно заботились о моей бессмертной душе. А с кем я буду там беседовать на симпосиях? Сократ тоже там будет?

— Если успеет умереть раньше тебя, — сказал славный Агатий.

— Ты уж постарайся, Сократ, — попросил диалектик.

— На все воля богов, — заикнулся, было, Сократ.

— Каких богов?! — зло спросил славный Агатий. — Все в руках Межеумовича, моих и и еще одного… человека.

— Так, значит, брать плату за пользование общественными сортирами, — заключил обед в буфете император Флавий Веспасиан.

— За материализм! — поднял кратер сенатор Гай Юлий Кесарь.

За материализм, конечно, все выпили с большим удовольствием. Даже сам Межеумович.

Глава двадцать девятая

Мы с Сократом хотя и не поели, но выпили вполне достаточно, чтобы сидеть на симпозиуме с умным видом.

— А что же у нас сами физики молчат? — задал коварный вопрос диалектический Межеумович. — Весьма любопытно было бы послушать их мнение по поднятым сегодня на недосягаемую высоту вопросам.

После некоторого замешательства и упорного молчания в зале с места вдруг поднялся Аристокл и чуть ли взлетел на трибуну.

— Держись за себя покрепче, — посоветовал мне Сократ.

— Уж не Аристокл ли, любимейший ученик Сократа? — воскликнул Межеумович.

— Да, он самый, — чуть ли не с гордостью подтвердил ненавистный мне молодой человек. — Я не займу много времени. В последние дни на страницах различных изданий появились статьи, в которых авторы, исключительно диалектические и исторические философы, пытаются поставить под сомнение естественнонаучное значение теории относительности, исходя только из своих положений о времени и пространстве. То же самое происходит и сейчас, на этом симпозиуме. Однако из одних только философских соображений никакие естественнонаучные представления еще не вытекают. Здесь уместно вспомнить слова Сократа: “Если укажут противоречащий опыт, тогда будет о чем говорить”. Но обычно непонимающие люди заявляют: позвольте, вы перевернули наши понятия о времени и пространстве.

— Это уж не я ли непонимающий?! — взвился над столом диалектический материалист. — Или, быть может, Марк Аврелий?! Или…

— Послушаем, послушаем, — ласково перебил его славный Агатий, и Межеумович нехотя успокоился.

— А я сказал бы наоборот, — продолжил бесстрашный Аристокл. — Это у вас нет четких и определенных понятий о времени и пространстве. Эйнштейн их дал. Может быть, он сделал это так, что его понятия не совсем точно описывают природу, но их, по крайней мере, можно проверить на опыте.

— Вы что же, молодой человек, считаете, что философия диалектического материализма ложна? — в лоб спросил славный Агатий.

— Я физик, а не философ и поэтому не считаю свое мнение о диалектическом материализме для кого-то интересным.

— А нам интересно. Весь мир, затаив дыхание, глядит на непримиримую борьбу материализма с идеализмом, а вы…

— Кому-то и работать надо, а не только смотреть.

— Вы дерзите специально?

— Не дерзость движет мной, а желание узнать, что такое Время и Пространство.

“Надо же! — удивился я. — И я этого хочу”.

— Мне трудно понять, — продолжал бесстрашный, оказывается, Аристокл, — почему следует считать, что теория относительности безнадежно обесценена идеализмом ее создателя, в то время как другие физические теории признаются верными в научном отношении, хотя они созданы учеными, не только не являвшимися сторонниками диалектического материализма, но иногда открыто признающими, что они верят в богов. Пример — британский ученый Исаак Ньютон, чью теорию всемирного тяготения никто не считает идеалистической. Если отвергать отдельные понятия, законы, принципы, теории физики и математики лишь потому, что они сформулированы так называемыми идеалистами, то мы будем вынуждены отказаться от многих новейших достижений физики. Противники теории относительности спешно переделывают ее положения и вдобавок объявляют, что их можно вывести и без помощи теории относительности. Последнее, действительно верно. Преобразования варвара Лоренца, закон эквивалентности массы и энергии, “красное” смещение, искривление световых лучей вблизи больших масс или вращение перигелия Меркурия — все это можно вывести и без теории относительности. Но только в этом случае для каждого из указанных явлений приходится постулировать отдельную, специально придуманную для него гипотезу, между тем как теория относительности связывает их воедино. Так что критиковать теорию относительности с точки зрения идеологии — это все равно что спорить, какого цвета меридиан.