Антон Таммсааре - Новый Нечистый из Самого Пекла

• Название: Новый Нечистый из Самого Пекла
• Автор: Антон Таммсааре
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1956

Апостол Петр поставил Нечистому условия: если тот проживет на земле человеком и обретет блаженство, тогда у него будет право получать души навсегда. Но если как человек он после смерти попадет в ад, тогда конец этому праву. Господь стал сомневаться в людях, и Нечистый должен подтвердить, что не Господа постигла неудача в его творении, а люди сами заблуждаются в своей жизни.

В форме такого иронического повествования, автор задается вопросом, может ли человек прожить всю жизнь праведно, счастливо и достичь блаженства.

---

– Видишь ли, дорогой Антс, ты боишься, что вдруг Юрка воистину окажется Нечистым, которого бог послал на землю в образе человека. Не хочешь ли ты устроить так, чтоб тебе нечего было бояться, будь даже Юрка и впрямь Нечистым?

– Что же мне делать? – полюбопытствовал Антс.

– Попробуй понемногу покрывать добром все то зло, которое ты причинил Юрке. Но это нужно делать очень осторожно, чтобы он сам ничего не заметил.

– Нет, пастор, из этого ничего не выйдет, – безнадежно сказал Антс.

– Почему? Из доброго дела всегда что-нибудь выходит.

– Не выйдет, об этом я уже думал. Ибо если Юрка воистину Нечистый, то ему уже давно ясно, где собака зарыта, и моя попытка спасти собственную шкуру только рассмешит его. А если Юрка только и есть Юрка – ну, тогда вообще нечего бояться.

– Разве что он может тебя убить, – сказал пастор.

– Разве что он может меня убить, – повторил Антс.

– И этого ты боишься меньше, чем Нечистого?

– Меньше. Ведь умирать все равно придется.

– В таком случае тебя ничто не спасет, – решил пастор.

– То же самое говорит и Юрка.

– Ты с ним об этом говорил?

– Говорил. А он сказал: «Что бы человек ни делал, ада ему все равно не миновать». Я спросил: «И мне тоже?» – «Тебе тоже», – ответил Юрка. «А пастору?» – продолжал я спрашивать. «И пастору, – подтвердил он, добавив: – Если я, Нечистый, обрету блаженство – никому не миновать!»

Пастор молчал. Он снова сел на стул. Он испытывал дивное трогательное волнение, словно к нему прихлынула какая-то тихая зыбь… «Вот человек, уверовавший, что он Нечистый, – думал пастор. – Он уготовил мне ад, а сам приходит просить, чтобы я помог его дочери попасть в рай. Ну что мне с ним делать – мне, его пастырю; и как поступить с ним милосердному господу? Ясно одно – надо помиловать. А что делать с этим хитрым Антсом, закоренелым грешником, который даже не боится, что его убьют? Выгнать его за дверь, пока не исправится? Но ведь он не исправится. Или отдать его в руки властей, чтобы с ним расправились по закону?» Ах, пастор слишком стар, чтобы верить в законность властей или в справедливость закона, – Антс сам устанавливает действующие у людей законы и сам же пользуется ими. Да и к тому же пастор не прислужник властей и не законник, а провозвестник любви и милосердия.

– Н-да, дорогой Антс, – сказал в заключение пастор. – Не беда, если бы так думал один Нечистый из Самого Пекла, но так думают все, и ты в их числе.

– Я – нет.

– И все же это так, Антс. Ты и все другие приходите ко мне со своими грехами, чтобы найти утешение, словно я друг и сообщник злодеев. Почему вы не идете к тем, кто правит суд по закону? Нет, вы приходите сюда, приходите потому, что уверены: я примирюсь с любым преступлением, как бы велико и страшно оно ни было. Христос поступал так – и его распяли на кресте, и народ кричал, что это справедливо, что это воздаяние по заслугам. Утешая подобных тебе, я давно заслужил изгнание в ад. Поверь, возлюбленная душа, все это тяжко и безнадежно.

– Верю, – сказал Антс.

– В том-то и беда, что не веришь, а только говоришь. А мне все же приходится тебя, неверующего, укреплять верою.

– Мы все должны выполнять свой долг, – вздохнул Антс, словно из сочувствия к пастору.

– Да, выполнять долг, выполнять долг, возлюбленная душа, – повторил пастор.

В следующее воскресенье Антс сидел в церкви прямо перед кафедрой и ловил каждое слово пастора. Он изо всех сил подпевал своим старческим голосом, будто надеялся, что его услышит народ в церкви, пастор у алтаря и бог на небе. Потом он подошел к причастию и – по крайней мере сам так подумал – на сей раз вкусил и испил, твердо веруя в прощение грехов. Так что на обратном пути на сердце у него было легко и радостно. Даже вопрос о том, действительно ли Юрка только Юрка, или, кроме всего прочего, еще и Нечистый, не беспокоил его, – благо грехи были отпущены!

А пастор, закурив после обеда свою трубку с длинным чубуком, – она единственная среди божьих даров еще вызывала в нем вожделение и доставляла радость, – думал: «Один слепо верует, что он Нечистый, но живет по-человечески; другой верует, что он человек, а живет, как Нечистый. Да, таков удел смертных на земле – они или веруют неправильно, или живут не по правде. Как сделать, чтобы человек праведно веровал и по правде жил? Во власти ли это божьей? А если во власти, то почему же бог давным-давно не устроил все как следует?»

Но прежде чем прийти к решению этого вопроса, пастор погрузился в послеобеденный сон, с годами становившийся все слаще и слаще.

Глава пятнадцатая

Итак, у Антса на совести не было больше старых грехов, и это вызвало в нем новую жажду деятельности. Обитатели Пекла заметили, что Антс начал возить строительные материалы на старые поля усадьбы. Материалы складывались, однако, не там, где раньше стояли постройки, а поодаль – ближе к полю.

– Опять Антс что-то замышляет, – решила Юла.

– Вроде бы так, – сказал Юрка. – Должно быть, хочет перетащить нас на старое место.

– Нас ли!

– Кого же еще?

– Поживем – увидим.

– Вроде бы так.

Когда Юрка попытался выведать, что же такое затевается в Пекле, Антс, усмехнувшись в бороду, сказал:

– Время покажет.

– Вроде бы так.

Время и показало. Осенью возвели фундаменты строений, а ранней весной, когда еще снег не сошел, явились рабочие и быстро подвели здание под крышу.

– Глазам не верится, – заметил Юрка.

– И впрямь, словно наваждение, – согласилась Юла.

Прошла неделя, другая, и в новое здание въехали жильцы. Они были, как заметили старые обитатели Пекла, откуда-то с чужой стороны. Новые поселенцы явились во-время – уже наступала пора пахать и сеять. Они оказались людьми зажиточными: приехали в Пекло со всем скотом и скарбом.

– Привез тебе соседей, на миру веселее, – ухмыльнулся Антс Юрке, – а то ты совсем от людей отвыкнешь.

– Не нужно мне их, – промолвил Юрка.

– Мешать тебе они не будут, – успокоил его Антс. – Размежую вас, понаставлю отметин – будете жить как медведи, каждый у себя в берлоге. Захотите – общайтесь, не захотите – не надо. Но, конечно, от кое-каких пашен и покоса придется тебе отказаться, ведь другому тоже нужен клочок-другой земли. У тебя и так изрядный ломоть, да ты еще из-под леса что ни год новые угодья прихватываешь, а потому…

Антс умолк, так и не досказав, что он в сущности думал. Но это открылось вскоре само собой, когда Антс, позвав Юрку, чтобы тот воочию видел, как и что делается, принялся межевать землю и забивать колья. Так и отошли новому поселенцу все самые лучшие пашни и покосы, а Юрке осталось одно утешение: отвоевывать себе у леса новую землю.

– Обрати-ка внимание, – разъяснял Антс Юрке, – та земля, которая у тебя пойдет под раскорчевку, и есть самая лучшая во всем Пекле. Чистая, черная, как сажа, и такая липкая, что хоть смазывай соху салом перед пахотой, иначе навязнет на нее – ну прямо замазка.

– Вода досаждает, – попробовал возразить Юрка.

– Милый человек, не велика беда! Прокопать канавы – и вся недолга. Будь уверен, когда эта новая земля, или, как говорится, девственная земля – понимаешь, девственная…

– Вроде бы так, – сказал Юрка.

– Ну вот, когда эта девственная землица через год-другой подсохнет, пропреет и разрыхлится, – она будет такая, какой ни у кого другого не сыщешь, – закончил Антс свое славословие девственной земли.

– Для начала надо бы аренду сбавить, – заметил было Юрка.

– Посмотрим, – уступчиво сказал Антс. – Или аренду сбавим, или частично в долг поверим. Все это не так уж важно – мы ведь друзья. Не правда ли? Не в первый раз мы с тобой дела ведем; до сих пор ладили, поладим и впредь. Вот с чужими, которых впервые видишь, совсем другой разговор. Да что будешь делать, своих людей никак не хватает, приходится чужих брать.

И началась в Юркиной жизни новая пора, – отныне он был в Самом Пекле не один, рядом жили соседи. Однако Юрка их особенно не замечал: ни он к ним не ходил, ни они к нему. В конце концов его больше привлекал лес, чем соседи, и передвинь кто-нибудь его дом поближе к лесной опушке, Юрка был бы весьма доволен. В конце концов он свыкся с новым положением, и жизнь потекла по-прежнему, хотя, отняв у Юрки лучшие участки земли, Антс и не подумал уменьшить арендную плату.

– Пусть на бумаге все останется по-прежнему, – объяснил он, – а то в конце концов не разберешься, чего сколько было, того и гляди все перепутается. Посмотрим, какие годы выпадут, какие урожаи, а что лишнее переплатишь – скостить успеем.

– Вроде бы так, – подумав, сказал Юрка и продолжал трудиться. Кроме повседневной работы, он копал канавы и умножал угодья. Он делал все, что наказывал ему Антс, который, разумеется, радел о Юркиной выгоде не только здесь, на земле, но и там – в жизни вечной.

Но, трудясь не за страх, а за совесть, Юрка стал замечать, что в жизни многое пошло по-другому. Даже погода изменилась, благословение божье – и то стало иным.