Ван Лу-янь - Болезнь

• Название: Болезнь
• Автор: Ван Лу-янь
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1974

В сборник «Дождь» включены наиболее известные произведения прогрессивных китайских писателей 20 – 30-х годов ХХ века, когда в стране происходил бурный процесс становления новой литературы.

---

– Эту болезнь европейская медицина называет ластания каста, по латыни msdlaezyxgp. Позвольте узнать, каково ваше мнение? – Он спросил так, будто экзаменовал меня, голосом, полным презрения.

– Полагаю, что это огонь в легких, – ответил я.

– Так, так, неплохо. Ластания каста в переводе на язык европейской медицины значит воспаление легких. Воспаление – и есть огонь, а огонь то же, что воспаление. Чтобы излечить болезнь, надо водой отогнать жар.

– Соответствующие рецепты я прописал вчера ночью!

– В таком случае с вашего разрешения я применю наружные средства. Вы будете гасить внутренний огонь, я – унимать внешний жар.

На этом наша сделка завершилась.

– Прекрасно!.. В таком случае попросим врача европейской медицины сделать укол! – раздался вдруг чей-то голос, повергший меня в смятение.

Я быстро оглянулся и увидел молодого человека в европейском костюме. Ведь у дома, как я уже сказал, стояло два паланкина, но при виде старины Чжана я обо всем забыл. Молодой человек был горбат, худ и близорук. За толстыми стеклами очков глаз почти не было видно, словно они были закрыты.

«О Небо! – со вздохом подумал я. – Откуда взялось это жалкое подобие человека? Лучше умереть, чем быть таким уродом!»

Но не все рассуждают, как я. Подумай только, такой заморыш, а за модой следит, одет в новенький с иголочки европейский костюм, на шее – черный галстук бабочкой; волосы напомажены, благоухает духами. И, поди, считает, что за всем этим не видно его безобразия! Ха-ха, надень он короткую куртку и штаны, как нищий, – может быть, его уродство было бы не так заметно.

Оказалось, это А-второй, родной брат А-старшего. Что старший, что младший – оба богом обижены! А-старший вспылил, затопал ногами:

– Т-т-ты… ты мерзавец! Хо-хочешь погубить м-моего отца?

– Он и мой отец! Я тоже хочу его спасти! И нечего молоть чепуху!..

– О-о-он тяжело болен, а ты, мерзавец, предлагаешь делать укол!.. Хочешь в могилу его свести!..

– Укол – единственное спасение! Спроси у доктора! Никакое лекарство не действует так быстро, как укол! Через полчаса он уже окажет действие! Верно, доктор?

Старина Чжан кивнул.

– Н-н-не позволю! – крикнул А-старший, скрипнув зубами.

– Нет, укол необходим! Я хочу спасти отца! – А-второй гордо поднял голову и пошел на А-старгаего.

– Н-н-не позволю! Ты хочешь убить отца!

– Это ты хочешь его убить! Пригласил китайского врача и совершенно не считаешься с моим мнением. Ты вызвал меня телеграммой! Неужели на похороны?

– Не болтай! Н-не болтай! Ч-ч-что ты смыслишь в этом?!

– Во всяком случае, больше тебя! Деревенщина! Ты и в школе никогда не был. За околицу носа не высовывал! Что ты понимаешь! Сейчас признают только врачей европейской медицины, а китайских лекарств за границей давно уже никто не принимает.

– Т-т-ты подлец! Мы с отцом за-за-зарабатывали деньги, посылали тебе, чтобы ты мог учиться, а ты приехал надо мной издеваться! Наши предки пили только китайские лекарства! Иностранных в рот никто не брал! – А-старший так рассвирепел, что готов был ударить брата.

– О великий Будда! – со слезами па глазах взмолилась мать. – Ради вашего отца не шумите так! Дайте ему покой! Помрет он от ваших ссор! Одолела его болезнь, а вы про какие-то лекарства да уколы толкуете! Лучше позеолили бы мне сходить в храм богини Гуаиьинь за святой водой. Почему вы мне не верите? Безмерно милосердие богини, оно спасет вашего отца. Богиня услышит мою молитву; ведь ваш отец за всю жизнь ни разу не согрешил, вы – почтительные сыновья, а я всегда ем только постное и читаю священные книги. Никакая медицина не поможет, ни китайская, ни европейская. Только богиня Гуаньинь! Я верю ей одной! Послушайте меня! Не спорьте! Кто помешает мне пойти в храм, тот мне не сын!

Из глаз ее полились слезы. Будучи почтительными сыновьями, братья не посмели перечить матери и, взволнованные, лишь растерянно смотрели друг на друга.

Тут в разгогор вмешалась старшая дочь. Она, видимо, была умнее братьев и, не переча матери, стала ее уговаривать:

– Мама! До храма Гуаньинь пятнадцать ли, а на молитву в паланкине не ездят! Успеете ли вы со святой водой? Ведь в ваши годы до храма быстро не дойдешь. Лучше дадим отцу немного отвара из женьшеня!.. Скажите, господа врачи, права я?

– Что такое женьшень! – возразил А-второй. – Обыкновенный корень! Какая от него польза! Верно, доктор Чжан?

Мой коллега не издал ни звука, лишь тупо уставился на меня: вид у него был унылый. Меня же вопрос сразу отрезвил: ведь, в конце концов, я – врач! А я и забыл об этом. Как посторонний, я слушал их спор, думая: «Чем все это кончится, ведь каждый из них по-своему прав».

– Мне кажется, все правы, – ответил я. – Все хотят, чтобы больной поправился. Мы, врачи, хоть и не родня ему, а стараемся помочь. Но поскольку разгорелся спор, спросим лучше больного, чего он хочет!

Все сразу успокоились, словно признав меня своим судьей.

Больной, который лежал в забытьи, вдруг приподнял голову и шевельнул рукой, подзывая нас. Мы немедля исполнили его желание.

Старик заговорил хрипло, медленно, с большим трудом:

– Я все слышал. Не надо напрасно волноваться. Наша жизнь во власти Неба. Покоримся же судьбе.

Он устало закрыл глаза и умолк.

– Вечно покоряться судьбе! – в сердцах сказала мать, отходя от постели. – Нет, я сделаю по-своему. Решено!

Она поспешила в свою комнату, взяла курительную свечу и ушла. Никто не осмелился ее остановить.

Сестра А-старшего достала из шкафа корень женьшеня и пошла на кухню готовить отвар. Я решил уйти. «Смоюсь, пока не поздно. Старик наверняка умрет, а тащиться на похороны нет охоты». Но пе успел я дойти до дверей, как меня остановил А-старший. Сунув мне в руку пачку денег, он взмолился:

– На-напишите рецепт, доктор, спасите моего отца!

Мог ли я отказать ему? Он повел меня в соседнюю комнату, и я кое-как нацарапал рецепт. А-старший проводил меня до ворот и немного прошел за паланкином.

Теперь в комнате больного оставались только Чжан и А-второй. Ты спросишь что они там делали? А-второй заставил все же старину Чжана сделать больному два укола. Чжан потом по-дружески рассказал мне об этом.

Хочешь знать, что было дальше? На все воля Неба! Заболел старик, который давно уже смотрел в могилу. Как назло, попался ему такой лекарь, как я. Я и сам мог ускорить его смерть, так тут еще на его голову свалился Чжан, с позволения сказать, врач европейской медицины. Вдобавок подоспела святая вода богини Гуань-инь и отвар женьшеня! О Небо! Такой осады, такого нападения с фронта, с тыла, и с флангов не выдержал бы человек железного здоровья! Разумеется, старик скончался! К счастью, никто не винил нас со стариной Чжаном в его смерти. А-второй ругал А-старшего за то, что тот заставлял отца пить китайские лекарства. А-старший ругал А-второго за то, что тот велел делать уколы. Дочь упрекала мать, мать – дочь.

Старого лавочника сгубили его же близкие – таково было общее мнение. Говорили, что родные умершего окончательно перессорились между собой, скандал был страшный. К счастью, это не повредило ни мне, ни Чжану.

Не смейся и не думай, что его родственники глупы. По сути дела, все это прекраснейшие люди, порядочные и честные. Таких редко встретишь! Но я вовсе не советую следовать их примеру, не для того я все это тебе рассказывал. Хорошо, конечно, быть порядочным. Но, повторяю, не к тому я поведал тебе всю эту историю. Теперь ты знаешь, каким я был плохим врачом. Только не вздумай надо мной смеяться. Моя история, не в пример другим, похожим на нее, правдива.

Впрочем, это неважно. Главное, что это фарс, потому что с глубокой древности и до наших дней человеческая жизнь – сплошной фарс. Мой же рассказ – один из забавных эпизодов. Хочешь, верь, хочешь, не верь. Мне все равно. Я лишь рассказал тебе один из случаев моей жизни.

А теперь прощай!