Персия Вулли - Гвиневера. Осенняя легенда

• Название: Гвиневера. Осенняя легенда
• Автор: Персия Вулли
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00076-4

Трилогия о Гвиневере рассказывает о полной чудес и приключений рыцарской эпохе короля Артура. Повествование ведется будущей королевой Гвиневерой, женой славного короля Артура. Вы унесетесь в волшебный мир древних королевств, отважных рыцарей, в мир придворных интриг, старинных обрядов.

В заключительном романе Гвиневера добивается признания своей любви к целомудренному рыцарю Ланселоту. Интриги и заговоры приводят к тому, что сын Артура Мордред выступает против собственного отца. Конец славной эпохи рыцарства неминуем, но сказочные чары не удается разрушить – так и не известно, погиб Артур или остался в живых, погребен ли под тяжелой каменной плитой или поныне бродит в северных лесах…

---

Я ничего не имела против самого Светлого Христа. Бригита объяснила мне, что он был своего рода верховным жрецом, способным общаться со своим Богом-отцом. Не возражала я и против святых мужей, таких, как учитель-монах Иллтуд, добрейший, заботливый и практичный человек. Отвращение во мне вызвали христиане-римляне из-за своего убеждения, что все другие боги олицетворяют зло, а их почитатели являются богохульниками. От этой мысли у меня по спине пробежали мурашки, и я обрадовалась, когда Паломид снова заговорил о семье.

– Среди шатров Гхассанида я отыскал старика, который знал моего деда; он помнил день, когда деда и моего отца, тогда еще мальчишку, захватили и увели в рабство. Думаю, родители встретились позже…

Голос Паломида затих, он явно всматривался в глубь себя, отыскивая что-то сокровенное в глубинах памяти. Я подумала, не забыл ли он дни юности в рабстве?

К арабу подошел слуга в тюрбане. На плече он нее небольшой сундучок, и свет от ламп играл на его мышцах. Темнокожий поставил сундук у ног Паломида, и тот посмотрел на него с отсутствующим видом, как будто под крышкой находились плоды его поисков. Наконец он повернулся к нам и поднял глаза, на лице заиграла мягкая улыбка.

– Таким образом, мои поиски завершились. Я не нашел достаточно близких людей, которых мог бы назвать своими родственниками. И, попутешествовав еще немного, решил вернуться в Британию. Но я привез с собой не только этого смелого славного парня из Эфиопии… – Паломид показал на слугу, который в это время приподнимал крышку сундука, – но также несколько небольших подарков.

Возбуждение пронеслось по залу, когда слуга запустил руку в сокровища и поставил передо мной стеклянный пузырек с перевитым золотой нитью горлышком. Ланс осторожно снял кинжалом воск, и аромат роз наполнил воздух в зале, когда я открыла пробку. Я поблагодарила араба, но про себя решила, что отдам благовоние Винни – розы хороши для красивых женщин, я же предпочитала радостный чистый запах лаванды и никогда не пользовалась ничем другим.

За духами последовали искусно написанная икона для Ланселота и дамасский кинжал, который отложили до возвращения Гавейна. Зал охал и ахал, пока из сундука появлялись подарки один экзотичнее другого. Но когда Паломид сам поднял что-то завернутое в кожу и направился к Артуру, братство притихло.

– Последней остановкой моего путешествия был двор короля франков Кловиса, и я привез вам оттуда официальный дар. – Араб осторожно вынул конической формы серебряный с золотом шлем, украшенный затейливым рисунком. – Король просил передать, что это лучший шлем из его сокровищницы.

Артур поднялся, чтобы принять подарок.

– Пусть он будет красоваться лишь на парадах, а не в бою против короля франков, – объявил муж и высоко поднял шлем, чтобы его могли все видеть. Братство ответило ему удивленным вздохом.

Наконец Артур с улыбкой снова повернулся к Паломиду:

– Друг мой, ты как будто специально для нас объехал мир и, возвратившись, многое привез с собой. За это мы тебе очень благодарны.

Араб поклонился и, подняв бокал, обратился ко всем сидящим за Круглым Столом:

– Это было замечательное путешествие, и я рад, что съездил. Но самое главное, что мне удалось отыскать, я нашел не в сокровищнице королей, и даже не в истории моего народа. Я обнаружил, что «дом» находится в моем сердце, а не в каком-нибудь ином месте. – Он снова помолчал и медленно поднял руку с бокалом. – По крови я не кельт и не римлянин, но до глубины души бритт, и мое сердце принадлежит Артуру и рыцарям Круглого Стола.

Он торжественно обвел рукой зал, приветствуя рыцарей, и осушил бокал. Светлая улыбка заиграла на его губах:

– Славно возвратиться домой.

– Браво! Браво! – воскликнул Ланселот, а короли и воины повскакали на ноги и в знак одобрения захлопали в ладоши и застучали ногами. Все бросились к Паломиду и подняли его на плечи, а другие участники Круглого Стола громко аплодировали, пока его торжественно пронесли по кругу. Не было числа торжественным объятиям и похлопываниям по спине, и даже пикты и каледонцы, сидящие по углам зала, присоединились к остальным.

Мое сердце затрепетало от радости, пораженное рассказом о заморских странах и счастливое от убеждения, что и нам дома удалось сделать что-то очень замечательное. Глаза наполнились слезами, потом прояснились и вновь увидели зал. А Дагонет всем нам поддерживал хорошее настроение.

Из времен нашей молодости это одно из моих любимых воспоминаний.

4 КОРОЛИ ЗА РАБОТОЙ

Несмотря на всю пышность, которую мы придавали Круглому Столу, основная его функция – кроме того, что он давал Артуру основу для принятия политических решений – заключалась в том, что он служил советом, где происходил обмен новостями, где разрешались споры и принимались меры по сохранению незыблемости британских границ.

В том году участники Круглого Стола обсудили несколько важных вопросов: мелкие королевства охраняли безопасность римской дороги, а союзные саксонские племена стояли за согласованными границами.

– Как кошка у мышиной норки, – коротко заметил Багдемагус. Краснолицый и неуживчивый, военачальник Дорсета представлял товарищество бриттов, чья цепь укреплений сдерживала южных саксов от продвижения на запад. Хотя он и говорил на латыни, но презирал вычурность и излагал мысли в простых, доступных словах. – С тех пор, ваше величество, как вы их побили у горы Бадон, саксы не поднимают голов и от Южного Хэмптона до Винчестера занимаются своими делами. Имя их погибшего короля Седрика никогда не упоминается, и никто не думает объединяться вокруг его сына. Вы все еще держите мальчика в заложниках в Уэльсе?

– Синрика? – Артур кивнул. – Его растит отец Кэя, человек, который воспитал Бедивера и меня. А что в прибрежных водах? Никаких больше высадок на саксонском берегу?

– Обычные переселенцы, – ответил Багдемагус. – Хотя мне сообщили, что две большие лодки пристали к острову Уайт.

– Это обычное их место высадки, – объяснил Герайнт Девонский. Его изящные манеры и аристократический вид разительно отличали его от Багдемагуса. – Я не против, пусть расселяются там, только бы не устраивали больше набегов и не грабили наши поселения. Особенно на реке Экс, – добавил он.

Раздался смех – Герайнт слыл ярым защитником собственных владений и гордился своими усилиями по возрождению римского города Экзетер.

– Пока саксы сидят смирно, моя торговля на причалах Топшама процветает, – объявил он. – Торговое судно, взявшее на борт Паломида, было первым из многих: за последний год на восточные рынки отправились три корабля с грузом олова, а к нашим берегам пристали два судна из Византии, доставившие шелка, изящную посуду и много амфор с вином, причем лучшим, – заверил нас Герайнт. – Даже Кэй его бы одобрил. – Снова послышался смех, потому что сенешаль был известен как ценитель и знаток вина. – Мы согласны поделиться им со всеми, – прибавил учтивый вельможа, – кто соизволит нанести нам визит в Экзетер. Королева и я с радостью вас примем, хотя оружие вам придется оставить у городских ворот.

Недоуменный шепот пробежал среди собравшихся, но прежде, чем кто-либо успел задать вопрос, Артур спросил о положении в Корнуолле.

Король Корнуолла Марк так и не присоединился к Братству, и поэтому о делах в западных землях нам сообщал герцог Константин. Торговля с ирландцами развивалась успешно, леди Изольда оставалась по-прежнему самой привлекательной женщиной в Британии, и повсюду там вырастали церкви – народ, казалось, подражал своему королю.

Корнуолл был не единственным местом, где наблюдался подобный процесс. Агрикола Лонгхэнд, престарелый римский вдовец, которого после отражения ирландского нашествия Артур сделал королем Демеции, сообщил, что теперь ирландцы стали посылать через море не воинов, а святых мужей.

– Может, им больше нравится наш климат, – предположил он с улыбкой.

От Карбоника не оказалось ни одного представителя. Короля Пеллама несколько лет назад поразил собственный меч, и его рана в бедре никак не заживала. В результате его страна превратилась в мертвую землю, которую захлестнули чума и другие смертоносные эпидемии и опустошила засуха. Это королевство служило нам напоминанием о том, как судьба правителя связана с судьбами его страны – только энергичный здоровый монарх мог обеспечить здоровье и процветание своей стране.

Военачальник из соседней земли сообщил, что в Карбонике мало перемен: язычники молятся древним богам – просят прибрать короля к себе и дать им нового правителя, а христиане, коль скоро монарх обращен в их веру, умоляют свое божество даровать ему здоровье. А тем временем земля не засеивается.

Затем новости огласили правители Уэльса. Военачальники были больше озабочены грабежом скота, чем государственными делами и проблемами мирных жителей, полагая, что крутые отроги остановят их мародерствующих соседей с побережья. Они предпочитали полагаться на себя и с подозрением относились ко всему, что могло ограничить их власть. Дворы прибрежных королевств казались более космополитичными, и их владыки, такие, как мой кузен Маэлгон из Гвинедда, держали изысканные дома и свободно торговали с византийскими купцами, приплывающими из Средиземноморья.