Сергей Галихин - Добрый вечер или Размышления у парапета над уравнением Максвелла

• Название: Добрый вечер или Размышления у парапета над уравнением Максвелла
• Автор: Сергей Галихин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Гости ушли. Взяв двумя пальцами фужер с шампанским, Василий поднёс его к глазам, как бы измеряя уровень жидкости, но пить не стал, а вылил содержимое в опустевшую салатницу. Затем он, словно пружина, развернулся и, что было силы, метнул бокал в дверь. Хрусталь взорвался. Осколки брызнули в разные стороны, превращая фужер в тысячи частиц. Кошка мгновенно проснулась и, вытянув шею, навострила ушки. Василий поднял к потолку закрытые глаза, сделал глубокий вдох и, опустив голову, опёрся расставленными руками о стол.

- Тварь! - еле слышно выдавил он.

Нехорошая тень уже не коснулась его глаз, а поселилась в них.

- А где он работает? - спросила Лола, когда они с Сашей вышли из подъезда.

- Год назад работал в столярной мастерской, но не удивлюсь, если он уже нигде не работает.

- Почему?

- Он неудачник, а это не лечится.

- Ты же говорил что вы друзья. Помог бы ему устроится в типографию.

- Я же сказал: Он не-у-дач-ник. Вокруг него всё рушится. И хватит об этом.

Василий, вымыв посуду и убрав хрустальные осколки, окинул своё жилище требовательным взглядом. Всё было почти идеально. Взяв Мурлыку, он тихо вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ. Поднявшись на несколько этажей, Василий позвонил в первую попавшеюся квартиру и оставил кошку у порога, а сам пробежал вверх по лестнице и затих.

Дверь открыл мужчина, лет тридцати пяти в рубахе, пижамных штанах и с газетой в руке.

- Женщины! - крикнул он, куда-то за спину, оценив животное взглядом.

На его голос пришли дочка и жена. Мурлыка испуганно смотрела то на них, то по сторонам, не понимая, что происходит и кто эти люди.

- Ой! Киска! - воскликнула девочка десяти лет и протянула к ней ручки.

- Нравится? - спросил глава семейства.

- О-о-очень... - пропел ребёнок, прижимаясь щекой к усатой кошачьей мордочке. Мама, прикрыв глаза, слегка кивнула головой.

- Тогда берём, - заключил папа.

- А у неё колокольчик на шее, - сказала девочка.

- Наверное, она убежала, - предположил папа. - Найдётся хозяин - вернём.

Закрывшаяся дверь ножом полоснула по сердцу Василия. Одинокая слеза выступила в уголке правого глаза.

Выход на чердак был закрыт на задвижку, но замка не было. Открываясь, решетчатая дверь не издала привычного скрипа, но Пирожков не обратил на это никакого внимания. В его мыслях уже не оставалось места действительности.

Всё происходящее казалось не раз обдуманным и уже давно прошедшим.

Мягкий, вечерний ветер приятно обдувал лицо. Немного длинные волосы развивались и как бы тащили назад, но тело при этом медленно и верно клонилось вперёд. Места от края крыши и до парапета ступне едва хватало. В голове появилась мысль о том, что если раскинуть руки, то можно полететь, словно птица. Раньше это было возможно лишь во сне, а сейчас... До чего же наверное здорово броситься вниз на бешеной скорости и от самой земли подняться вверх. Пролететь над домами, деревьями, машинами. Лететь в вечернем небе и не принадлежать ни миру людей, ни миру звёзд. Да и когда еще это можно попробовать, как не сейчас... ведь после ничего не будет. Ему стало очень страшно. Он закрыл глаза и чуть поднял кверху подбородок, руки разошлись в стороны с готовностью поймать восходящие потоки, тело подалось вперёд...

- Я не помешаю?

Человек, стоящий у края пропасти, обернулся и, опустив руки, отшатнулся назад. Не испуганный, но ошарашенный.

- Занятно встретить единомышленника в таком, на первый взгляд, странном желании, - продолжал Василий. Его удивило не место нахождения незнакомца, а то, что он именно здесь, именно в этот момент и по тому же поводу.

- Добрый вечер, - сказал незнакомец после небольшого замешательства.

- Трудно поверить, что для вас он действительно добрый, - сказал Василий, перешагнул через парапет и встал у края крыши, метрах в десяти от незнакомца.

- Что вы собираетесь делать? - испуганно спросил незнакомец.

- Насколько я понимаю, то же, что и вы.

- Постойте! Не делайте этого! - воскликнул незнакомец.

- Почему? - искренне удивился Василий, - Вам можно, а мне нет? - Он окинул взглядом окрестности.

- Потому что... - начал, было, незнакомец, но потом его осенила догадкаю.

Наверно, вы пытаетесь остановить меня? Так не трудитесь, мой поступок не многое меняет. У меня СПИД, и через два месяца я всё равно умру.

Пирожков поднял голову и посмотрел на незнакомца. Непросто смотреть в глаза смертельно больному человеку. Да и, в общем-то, забавно думать об этом, стоя у края крыши и глядя в бездну. Черное и белое. Вечная дилемма жизни и смерти.

- Так зачем же торопить событие? А впрочем... Это ваше дело.

Василий снова посмотрел вниз. Он подумал, что это хороший случай проверить, умеют ли люди летать. Ведь они обязательно должны уметь. Просто нужно сильно захотеть этого. А как, наверное, здорово... Ветер обдувает тебе лицо, а ты летишь над вечерним городом, раскинув руки, словно птица.

- Подождите! - незнакомец сделал пару шагов назад, но потом вдруг остановился и продолжил. - У вас, наверное, что-то случилось, раз вы решились на это?

- Разве оправданием самоубийства могут быть только жизненные потрясения или неизлечимая болезнь? - спросил Василий. - Оправданий самоубийству вообще быть не может.

- Конечно нет, - ответил незнакомец.

- Тогда почему вы здесь?

- Видите ли... - начал незнакомец и вдруг осёкся. - Да что собственно изменится, если вы что-то узнаете, - продолжил он после недолгого размышления. - Жена меня любит, и я не могу больше смотреть на её слёзы.

Слёзы женщины, которая знает, что её муж скоро умрёт. Я решил всё это прекратить.

Сумерки сгущались. На небе появлялись еле заметные звёзды. Слабый ветер стих, вместе с ним затих и городской гул. Природа, люди и машины готовились ко сну. Прохожие внизу стали редкими. В окнах зажигались искусственные солнца. На крыше дома, свесив ноги вниз, сидели два человека. Совсем незнакомые друг другу, с непохожими судьбами, но собравшиеся поставить точку в своей жизни.

- У нас девочка, четыре годика, - рассказывал незнакомец. - У нас очень хорошая семья. Полтора месяца назад мне вырезали аппендицит, а перед самой выпиской анализы показали, что у меня СПИД. Ленивая медсестра не всегда кипятила инструмент. Семнадцать человек, которым в то время делали операции, подхватили вирус. Я в их числе. СПИД ведет себя как хочет.

Иногда, имея его в крови, можно прожить тридцать лет и неплохо себя чувствовать, а иной раз месяц - и в могилу. Мой финиш определили в два месяца, плюс-минус неделя. Я не могу его отодвинуть, но могу приблизить.

- Зачем? - удивился Василий.

- Я же говорю: жена меня любит.

Пирожков силился понять, но не смог. Он еще раз взглянул на незнакомца и отвел глаза.

- Я еще не умер, - продолжил незнакомец, - и в штанах у меня пока всё в порядке. Её попка рождает в моей голове те же мысли, что и десять лет назад, да и моя у неё тоже. Вчера она мыла посуду, я ставил тарелку в раковину.

Запах её волос сделал со мной то, что делал раньше. Я обнял её, поцеловал в шею, коснулся груди... В общем, всё как всегда. Когда мы ложились спать, она дала мне понять о своём желании... - на глазах незнакомца выступили слёзы. Он отвернулся в сторону, но вскоре совладал с собой и продолжил: - Я ей говорю:

"Ты что, у меня же СПИД? ". Она протягивает мне презерватив, а у самой на глазах слёзы.

Эмоции всё-таки взяли верх. Незнакомец закрыл лицо руками, его тело вздрогнуло.

- Но сейчас это самый надёжный способ защиты...

- А если какая-нибудь случайность? - глубоко вздохнув сказал незнакомец, вытер глаза платком.

- Тоже верно, - согласился Василий - Самое главное, - продолжил незнакомец, почти выровнив дыхание, - что она тоже это понимает. Но чувства сильнее разума. Так будет всегда. По крайней мере до тех пор, пока я жив. Я не могу смотреть на её страдания.

Прошло только двенадцать дней, а впереди ещё полтора месяца.

Представляешь, сколько ей предстоит еще пережить. Так лучше уж разом всё кончить. А ты просто дурак, что забрался сюда. Не перебивай! Я уже покойник, а ты здоровый мужик. В моей жизни тоже были моменты, когда думал, что всё... Но выкарабкивался. Не так, так эдак.

- Выкарабкивался... А я не хочу этого, - сказал Василий. - Да и для чего?

Вся жизнь - большая помойка, а две трети людей - свиньи, разрывающие пятачками помои и довольно при этом похрюкивающие. Я устал жить среди жестокости, равнодушия, подлости и цинизма. Взгляды в автобусе, как будто я им деньги должен и не отдаю. Сослуживцы готовы просто сожрать друг друга и при этом получить удовольствие.

- Но это смешно...

- Я понимаю, что всё это пустое... Но слишком мне всё это надоело.

Надоело терпеть шутов от правительства до дворника, возомнившего себя генералом в гарнизоне. Надоело вечерами стучаться головой о стену от бессилия, что-то изменить в своей жизни. Есть только один способ всё прекратить, и его я сейчас испробую.