Николай Дорошенко - Казенный дом

• Название: Казенный дом
• Автор: Николай Дорошенко
• Жанр: Боевик

---

— Кто вам сказал, что я медвежатник?

Кленов поваляет дурочку. Много их, хитрожопых, а он один. Неча ловить на мякине. Полковник Зименко все смеется.

— Ты чего, Архип? Уж кому-кому, а мне ли тебя не знать? Тебя подельники сдали с потрохами именно мне. И «учителя» твоего знаю. И про Псков, который тебе не успел навесить. Удивлен?

Удивлен. Значит, плакали брюлики из коллекционерского сейфа. Еще больше удивился, что Зименко не стал развивать эту тему, а предложил конкретную халтуру:

— Ладно, ты нары до дыр протер. Я за это же время успел по званию до потолка дорасти, видишь погоны? Так вот, садись в мою «волгу» и дуй к директору театра открывать сейф. Он мой приятель. Твой инструмент на столе.

Полковник смотрит победителем и благодетелем. Кленов сразу, как вошел, обратил внимание на этот открытый чемоданчик. Защемило в груди. Знакомые цацки, которыми сто лет не пользовался. У него были похожие. Эти лучше. Совершенствуется медвежатное дело. Теперь и сейфы есть со всякими, пока не известными еще Кленову, премудрыми защитами.

— Давай, давай, Архип, время идет. Потом поговорим. Ты мне и дальше будешь нужен. Воровать тебе больше не дам, но без куска хлеба тоже не оставлю.

Медвежатник внимательно смотрел на полковника. Он не знает, что такое удовлетворение от победы над каждым замочком. Это же соревнование. Какой-нибудь мудрец выдумывает запорное устройство, гордится своим произведением, а он, Петрович, бац по этой гордости. Сверлом и с помощью какой-то богоматери. Хорошо! Приятно! И этого объехал! Следующий!

Ладно, отопрет он билеты, пусть люди посмотрят спектакль, и он посмотрит. Сто лет в театре не был.

— Какой театр?

— Кировский. Тебя балерины будут на руках носить.

Кленов взял чемоданчик с инструментом. Он так потом и остался у Петровича. Железный коробок в театре открыл. Директор расшаркался, восхищался, предложил свою ложу на вечерний спектакль. Петрович вернулся к Зименко и принял предложение работать в ментовке.

— Ты пойми, таких случаев, как сегодня, не так много. Между ними будешь дурака валять или халтурить. Тебе в театре отстегнули? Нет? Отстегнут. Я позвоню. И дальше будет халтура, а на работе будешь открывать запоры за зарплату.

— Я что, полковником стану?

— У нас есть вольнонаемные. Оформим каким-нибудь электриком, а работать будешь при мне. Никто не додумался держать штатного медвежатника. Это моя идея. Есть в тебе нужда. Соглашайся.

Кленов уткнулся взглядом в портрет Дзержинского. Он завязал. Но надо было как-то легализоваться, чтобы не цеплялись на какие средства живет. Судимых кадровики предприятий стараются не брать. А тут и просить, и искать не надо. И будет любимым, знакомым делом заниматься. Легально! И от прежних дружков в случае необходимости Зименко его отмажет. Так Петрович и попал в Подвал. Там собрались подобные ему граждане-рецидивисты, твердо стоящие на пути исправления, как сказал бы зоновский замполит. Сел он при замполитах, а на выходе про них и забыли. Стали замполиты просто воспитателями.

Подвальные мужички были шальные, но рукастые. Плотники, столяры, электрики, сварщики, электронщики, в общем — на все руки, разве что «глюкальщиков» не было. А по совместительству — карманники, грабители, воры всех мастей. Есть, оказывается в ментовке нужда в таких умельцах. Допустим, знает опер, что в такой-то квартире должно быть оружие. А не проверить. Рыпнешься туда с официальным обыском, но не вовремя. Как раз в этот момент оружия не окажется. Вспугнешь. Как быть? Очень просто, только не официально. Идет туда, допустим, домушник Яша Мельник. У него тоже ностальгия по воровству. Увлекался этим Яша. Тоже в завязке. Но хочется. Следит Яшка за хатой, чин-чинарем работает. Расписал время, когда жильцы бывают-не-бывают дома, и за дело. Вот уж Яшка в чужой квартире, вот лежат бабки, вот драгоценности, вот тебе телевизор «Сонька». Погладит их Яшка, пошныряет по шкафам, обстучит полы и стены — и на выход. Ни с чем. Только с информацией: «Пистолеты там». И место укажет. А через время — тук-тук, ваша мамка пришла, молочка принесла. Лет на пять. Что это у вас под подоконником, гражданин? Ах, ТТ?! Новенькие, в смазочке. И Яшка доволен, и опер доволен и "тэтэшки'' никому башку не прошибут. Не часто, но приходится дела проворачивать. А в основном подвальные ребятки делают простую работу. Тот же Яшка ставит двери, допустим, в ментовской общаге. Иван Харитоненко, с которым Кленов особенно подружился, обшивает деревом начальственные кабинеты. Колька Павликов ремонтирует телевизоры, видеотехнику. А вообще-то, этот башковитый парень при необходимости ломает защиты компьютерных программ. Когда Кленов впервые пришел на работу, Павликова как раз выдернули на какое-то большое дело. Потом выяснилось, что парень помог раскрыть громкое преступление, связанное о хищением крупных средств из банка аж в Америке. По компьютерным сетям один умелец проникал в базу данных банка и переводил тысячи долларов на счета сообщников. Колька оказал, что он запросто мог бы делать то же самое. Но и у него за плечами годы в колонии, куда возвращаться не желает. Так и работал среди них Петрович, пока не пропал.

Иван рассуждал по дороге к дому Кленова:

— Раньше за ним залетов не замечалось. Соберемся, бывало, в Подвале бухать, он с нами наравне пьет. А потом на каком-то стакане говорит — все. Норма. Так что по пьяни залететь не мог. Со здоровьем, вроде, нормально. Вот и боюсь непредвиденного.

На звонок никто не ответил, хотя Харитоненко долго жал на кнопку, пришлось так войти. Дверь квартиры Кленова была самая обычная. Фанера. Замочек тоже удивил. Балтийского завода. Хлипенький. И чемоданчик не нужен, ногтем открывается. Открывается, открывается... Вот и открылась.

— Петрович! Гость пришел, наливай!

Нет Петровича. Квартирка маленькая, обстановка простенькая. У старикана денежки водились, как Иван замечал. Отраву какую-нибудь не пил. Только хорошую водочку и коньячок. Закусывал тверденькой колбаской. Вот и на столике у него стоит бутыль с ручечкой. Рублей за сто семьдесят. А тахта, шкафчик, телевизор и все прочее выглядят по древнему. Взять тут нечего. Иван заглянул в шкаф. Вот что здесь богатое. Одежда. А на работу ходит в такой неряшливой! Вообще-то правильно. В наше время с богатством лучше не высовываться. Отнимут. Харитоненко сам такой же. Бабки водятся, но не на показ. Икон понавешал, прямо как в Спасе-на-Крови. Где же сам хозяин? Иван, заперев дверь, вернулся к машине озадаченный.

— Нету его.

— Может, уехал куда? Ты там письмо или телеграмму не заметил?

— Нет.

— А у него дача есть?

— Не говорил. Обычно, если у кого есть дача, то только и разговоров, что построил, да что посадил.

Была у Кленова дача! Да какая! И была у него баба, да тоже какая! Домина двухэтажный с баней и бассейном. Участок с садиком и аллейками. Деваха кленовская — хоть на обложку тех журнальчиков, что по Подвалу разбросаны. Явилась, как Наоми Кемпбелл, загорелая, длинноногая. Статуэточка шоколадная. Такую бы всем Подвалом... Если в темноте не потеряется.

— Архип Петрович здесь?

Иван не понял, кого спрашивают. Ответил как идиот:

— Какой Архип Петрович? А, Архип Петрович! Петрович, что ли?

Девочка его, оказывается, с Кипра прилетела. Приехала на дачу, а она закрыта. В городской квартире, понятно, тоже не нашла своего суженого. Так и попала в Подвал.

— Я ключи с собой не брала. Архипочка обещал меня встретить.

Архипочка! Вот так старикан! Иван еще больше зауважал своего учителя. Во всем мастер. Павликов вылез из своей конуры. Рот закрой! Вылупился. Яшка стоит, слюну пускает.

— Мы тоже его уже неделю ищем. Дома нет. Я был в квартире...

— Как же мне попасть домой? Там такие двери, что не сломать. На окнах решетки.

Ого! Есть вариант отличиться. А потом, может быть... Архипочка! Вот так Петрович!

— А вы, простите, кто будете?

— Подруга.

И поехал Иван с подругой на частнике куда-то за город. Начальник Подвала вслед орал, что надо бежать на Литейный, там какую-то трубу прорвало, но Харитоненко было начхать. Зарасти все говном, хоть залейся кипятком, а он поедет с подругой, и о Петровиче выяснит, и с Вероникой прошвырнется. Кемпбелл звали Вероникой.

— Вообще-то я Татьяна, но Кленову нравится называть меня Вероникой.

Вероничечка, Верунчичек... Платьице черненькое — до пупка. Облегает так, что дрожь берет. Сиськи — как будто там металлический бюстгальтер. Говорят, есть такие. Гибкий металл принимает форму груди. Глянуть бы. Частник на «жигуле» тормознул при ее легком взмахе руки и сразу закивал — поехали. Конечно, такую деваху приятно везти. Так и зыркает на голые коленки. По Приморскому быстро вырулили за город.

Где-то за Рощино Иван еще раз был поражен. Доминой Петровича. Загородной виллой.

— Здесь мы и живем. Точнее, я живу. Архипочка только наездами бывает.

Иван деловито раскрыл свой чемоданчик, разложил инструмент, приступил к священнодействию над кленовскими замками. Провозился целых сорок минут.