Василий Шахов - Тень Уробороса.Фарс

• Название: Тень Уробороса.Фарс
• Автор: Василий Шахов
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2009

События развиваются в мире возможного будущего. С виду там все мило и благопристойно. Однако уже через несколько страниц утопия начнет выворачиваться, показывая читателю другую сторону своей «маски» — антиутопию.

---

— Принимает гостей, — спокойно ответствовал биокиборг.

— Много их?

— Пока только мисс Диксид, которая прибыла еще вчера.

Я кивнул и отстал от него.

В Сан-Франциско очень много всего белого — белоснежные здания, ограждения, белые одежды на людях, даже раскаленное небо и то белесое, а не голубое, как повсюду. И множество пальм — аллеи, парки, джунгли из пальм. После мрачноватого Нью-Йорка это казалось почти сказкой — заросли живых растений и сверкающий вдалеке океан.

Голова уже готовилась взорваться.

— Тревор, останови! — сквозь зубы простонал я, отчаянно сглатывая щекочущий гортань комок тошноты.

Дворецкий повиновался. Это дало мне возможность отдышаться. Тревор нашел в аптечке обезболивающую пилюлю и протянул мне с бутылкой охлажденной минералки. Люблю я этого «синта»: никогда не лезет со своими расспросами и не навязывает лишних услуг.

Мысли о том диверсанте-самоубийце не покидали меня ни на мгновение. Чего он хотел добиться этой акцией? Зачем дал о себе знать? Не выдержали нервы — решил покончить с этим как можно быстрее, не дожидаясь падения? Ему этот вопрос уже не задашь: его оледенелый труп давно рухнул где-нибудь в пустыне, которую мы тогда пролетали.

С теткой у нас была очень интересная, выработанная годами странной дружбы, манера общения. Не успел еще ее ньюфаундленд Блэйзи[23] толком сбить меня с ног и тщательно проверить, умывался ли я с утра (во избежание ошибки он обычно повторял эту процедуру при помощи своего слюнявого языка, после чего я ощущал себя склизким, будто тварь с планеты MC-Quadro в Северном Магеллановом облаке), как тетя Софи вышла на центральный балкон и своим звучным генеральским голосом изрекла:

— Риккардо-Риккардо-Риккардо! Ты, мой юный безумный друг, как всегда не смог не попасть в очередную переделку! Было бы очень удивительно, если бы ты явился без сопровождающих тебя происшествий! Но и на том спасибо!

Я в свою очередь, борясь с радостным Блэйзи и его слюнями, столь же витиевато ответил:

— Тетя-тетя-тетя! Моя сиятельная муза, если бы ты только знала, сколько непреодолимых препятствий встретилось на моем грешном пути по мере того, как я всем сердцем рвался к тебе на твой праздник!

При этом нелишне будет уточнить, что этот разговор происходил у нас полностью на итальянской «скороговорке».

— Я надеюсь только, мой милый мальчик, — продолжала тетка в манере древних актеров, выступавших перед греческим и римским народом со скен в громадных амфитеатрах, — что ничто не помешает тебе в подъеме по лестнице и входе в мою гостеприимную обитель. Твоя мама также вот-вот обрадует меня своим долгожданным появлением! Так восстань же из праха и соверши подвиг восхождения, мой юный безумный друг!

Если не знать истинной сущности генерала Калиостро, то после подобных приветствий человек неосведомленный наверняка обвинил бы ее в легкомыслии. Но второй акт пьесы был еще впереди…

Я выкарабкался из-под восторженно буянившего ньюфаундленда, по натуре своей безобидного, как меховой коврик в гостиной сибарита.

Моя величественная тетка спускалась ко мне по внутренней парадной лестнице, утопающей в зелени декоративных пальм и оплетенной лианами, как беседка в дендрарии. В отставке у тети Софи появилась непреодолимая страсть к хлорофиллосодержащим насаждениям.

Мы, разумеется, обнялись. Выглядело это как братание двух солдат противных сторон на поле боя после перемирия.

Генерал Калиостро, как всегда, была «бодрячком». В свои семьдесят она выглядела гораздо моложе, не более чем на пятьдесят, а ее стати могла бы позавидовать не одна юная дева. На этом их отдаленное сходство с моей матерью и заканчивалось. Далее начинался офицер ВПРУ, от взгляда до голоса.

Те подруги, которые нередко восхищались моими глазами, просто не видели глаз тети Софи. Вот где воцарилась истинно неземная красота! Ярко-голубые, как у сиамской кошки, они были столь же холодны. Наверное, лишь самые близкие люди хоть раз в жизни видели, какими бывают эти глаза в минуты теткиных «душевных порывов». И, хотя сейчас она вела себя как ни в чем не бывало, глаза ее лучились звездами, когда она смотрела на меня, замученного жарой и головной болью. От сердца тут же отлегло: я без всяких слов понял, что она уже прекрасно осведомлена о подробностях происшествия на нашем рейсе. И довольна моими действиями.

— Приведи себя в порядок, мой дорогой друг! Приведи, потому как мне хотелось бы, чтобы перед своей матерью ты предстал в приличном виде: Маргарет совершенно не обязательно знать о твоих боевых подвигах!

— О'кей, тетя. Разрешите отдышаться?

Она взглянула на золотые часы, обвивавшие крепкое запястье ее смуглой руки:

— Одна нога там, другая — здесь.

Итак, время пошло. Я почти строевым шагом отправился по боковой лестнице в свою комнату. Тревор уже разобрал мой чемодан, разгладил сорочку, брюки и камзол. Подарочные коробочки стояли повсюду, но хотя бы не мешались под ногами. Забавно, что лично мой подарок для юбилярши поместился бы в нагрудном кармане. То есть, его главная часть. Однако для солидности я упаковал его в офисный кейс.

Над его созданием я просидел вчера полночи, но довел до совершенства. При этом замечу, что «полуфабрикат» лежал у меня без изменений уже года три с момента задумки.

Атмосфера генеральского дома бодрила. Слово «отдохнуть» к этому месту не подходило. Здесь не отдыхали, здесь вершили судьбы мира. Да, да, вершили. Даже в этом маленьком суперсовременном душе, где я сейчас намыливал свою многострадальную голову…

Наконец отражение в зеркале подсказало мне, что в таком виде можно выйти встречать маму. Кстати, я забыл поинтересоваться, где же обретается на данный момент мой отец. Ведь тетя четко указала, что мои «боевые подвиги» мне придется скрывать только перед Маргарет, а генералы не оговариваются и не допускают неточностей.

Я рассмотрел рассаженное в самолете плечо. Громадный кровоподтек. В зеркале отразилась моя правая лопатка. Что ж, свидание с Авророй откладывается на неопределенный срок: не хочу напугать бедняжку черно-лиловым синяком в полспины…

Кожа на плече была неровно разорвана, рука онемела. Но, слава Великому Конструктору, обошлось без вывихов и переломов. Края разрыва не мешало бы прихватить «медклеем», а у меня его не было. Да и поздновато: регенерация уже началась. Надо было слушаться тетю доктора! Теперь либо шить, либо оставить заживать как есть. Я предпочел последнее, обеззаразил рану и кое-как наложил повязку. А больно, черт!

Застегнув белоснежную сорочку, я примотал шелковый галстук, запрыгнул в брюки и, морщась от стреляющей боли в руке, натянул камзол.

Тетин сценарий, как всегда, прошел на ура. Едва я шагнул на первую ступеньку лестницы, система контроля за жилищем заговорила бесстрастно-автоматическим голосом:

— Внимание! У вас гость. Маргарет Калиостро, 934 года рождения, зарегистрирована в городе Сан-Марино, Италия. Цель визита — неизвестна. Приказано впустить.

Тетя Софи наверняка будет довольна моим подарком…

В двери вошел Тревор, увешанный чемоданами, за ним показалась мама. Она никогда не путешествовала налегке. Отца с нею действительно не было.

— О, Мадонна! Какая жара! — воскликнула моя матушка и бросилась в объятья сестры: — Поздравляю, Софи! Я привезла тебе нашу домашнюю пиццу, у вас здесь такую не выпекают. Я знаю, ты любишь. Там еще несколько видов… О! Рикки!

— Маргарет!

С матерью мы общались иначе, чем с генералом Калиостро. Если Софи я называл тетей или тетей Софи, то свою маму, при всей моей любви к ней, как правило, по имени: она предпочитала американский стиль взаимоотношений детей и родителей. К тому же это помогало ей забыть о возрасте, по поводу которого она вздыхала беспрестанно.

Если не считать цвета глаз (у Маргарет они черны, словно два обсидиана), сестры всегда были похожи почти как близнецы. Но ничего не попишешь: мама действительно выглядела старше подтянутой Софи, несмотря пять лет разницы «в ее пользу».

— O my god! — воскликнула она, отстраняя и разглядывая меня: — Мы так давно не виделись, что я забыла, каким ты стал! Скажи-ка, милый, когда ты наконец приедешь к нам в Сан-Марино? Это, между прочим, уже невежливо с твоей стороны! Мама Мия, Софи видит тебя чаще, чем я!

Они переглянулись. Нет, я уж лучше промолчу, не то накинутся на меня вдвоем, как это частенько бывает: если я отвечу что-то, что понравится одной, то другая наверняка будет возмущена. Ну и наоборот.

— А отец — он не смог приехать? — осторожно спросил я, когда она всласть навздыхалась и выдала все приличествующие случаю междометия.

— Твой отец, возможно, приедет вечером или завтра… Ты мне лучше скажи, как ты поживаешь в своем Нью-Йорке? Я ненавижу этот город!