Сергей: Гомонов - Сокрытые-в-тенях

• Название: Сокрытые-в-тенях
• Автор: Сергей: Гомонов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Как доброго лица не прозевать,

Как честных угадать наверняка мне?

Они решили маски надевать,

Чтоб не разбить своё лицо о камни.

Я в тайну масок всё-таки проник,

Уверен я, что мой анализ точен:

И маски равнодушия у них

Защита от плевков и от пощёчин.

В. Высоцкий.

---

Мищуков и Долинцев переглянулись. Доктор сел и побарабанил пальцами по ручке кресла.

— Да, нужно добавить! — заметил Влад, которого затея «главного по психам» привлекла не слишком, но смысла упускать последний шанс разобраться в путанице он все же не видел: в ясном сознании Айшет никак не могла вспомнить ни того, как у нее выкрали паспорт, ни того, как она посвящала кого бы то ни было в подробности своей биографии. — Сеанс гипноза будет зафиксирован на видео. Делается это для отчета, в том числе и для вас, чтобы вы убедились, что лишних вопросов вам не задавали, пользуясь вашим трансом.

Зулаева поморщила лоб и бумагу подписала.

— Пойдемте в кабинет психоанализа, — сказал, снова вставая, Мищуков. — Гипнотизер уже ждет. Исключительно ради вашего, Айшет Султановна, спокойствия я пригласил для этого женщину-гипнотизера, Екатерину Абрамцеву. Катя — профи, доверьтесь ей!

Вскоре Айшет сидела на стуле, сложив руки на коленях и опустив голову. По знаку Мищукова включили запись, и гипнотизер начала сеанс. Долинцев курил, с интересом наблюдая за ее действиями. С Аркадием Михайловичем они сидели в соседнем кабинете и все видели на мониторе.

Спустя несколько минут Зулаева расслабилась: приятный голос женщины затянул ее в полусон-полуявь. Этому голосу она охотно подчинялась, но стоило Абрамцевой задать ей вопрос, Айшет затараторила на незнакомом языке.

Мищуков и Долинцев досадливо и почти в один голос замычали. Доктор думал недолго:

— Как я не предусмотрел? Конечно же, в этом состоянии человек говорит на том языке, на котором думает!

Абрамцева в растерянности остановила сеанс.

— Да уж! — Долинцев выбросил затушенный окурок в урну. — Одни проблемы с этой Зулаевой. Откуда она только взялась? Ну где я здесь найду переводчика?

— А если пробить по базе данных? Уж хотя бы один земляк у нее в этом городе есть!

— Долго это, Аркадий Михайлович. Энергозатратно. Пробить, потом его уговаривать…

— Ладно, есть другой выход.

Мищуков поднялся, вышел и пропал минуты на три, в течение которых следователь успел быстрыми глотками втянуть в себя дым еще одной сигареты, выругаться вполголоса и пройтись из стороны в сторону.

— Все, решил я этот вопрос, Владислав Сергеевич. После сеанса Зулаева нам все сама и переведет. А если засомневаетесь в ее словах — у нас будет время спокойно поискать и поуговаривать ее земляков.

Зулаева говорила долго и горячо. Влад, которого этот язык раздражал, покинул кабинет, а вот Аркадий Михайлович прислушивался с любопытством.

Для верности гипнотизер повторила серию вопросов дважды.

— Катя, блин, Козлова! — буркнул следователь, когда Абрамцева вывела Айшет из транса.

— Мне больше напоминает разговор с мосье Вольдемаром, — улыбнулся доктор.

— Это откуда? — Долинцев включил запись.

— Это у Эдгара По. Веет здесь, знаете, чем-то мистичным…

— Давайте уж для начала разберемся с нашими реалиями!

Долинцев подошел к двери и позвал в кабинет ждущих в рекреации Абрамцеву и Зулаеву…

…Вечером 17 октября Айшет, как обычно, возвращалась домой после работы. На одной из остановок автобус дернулся, уже отъезжая, но отчего-то притормозил; двери с лязгом открылись вновь.

Айшет приложила голову к холодному дребезжащему стеклу и прикрыла глаза. Прошел еще один никчемный день ее никчемной жизни изгоя.

Кажется, она даже задремала и в какой-то момент поймала себя на том, что прокручивает былое, начиная с той минуты и назад, до младенчества. Все образы были так ярки и многогранны, как будто их не отделяло от сегодня много лет и событий, вечно затмевающих любые уловки памяти не забыть. Обиды были болезненными, утраты возрождали уже давно пережитую скорбь, но была и радость, был и восторг, были чаяния, которые хоть и не сбылись впоследствии, тогда, в детстве, кружили голову.

Айшет добралась уже до колыбельного возраста, ее словно подбросило электрическим разрядом: такая череда воспоминаний бывает только перед смертью! Она изо всех сил втянула в грудь воздуха и вытаращила глаза.

Автобус ехал по прежнему маршруту, а на задней площадке, держась за поручень, прямо напротив Айшет стояла красивая черноглазая девушка в странной серой одежде. И взгляд ее тоже был странным. Айшет запомнила крупную пуговицу, скреплявшую ворот старинного плаща.

Сама не ведая, отчего, она вынула из сумки свой паспорт. Незнакомка не сводила с нее глаз, и теперь во взгляде ее читалась искренняя жалость. К выходу они двинулись одновременно. Стоило дверям раскрыться, Айшет вложила паспорт в руки девушки.

Так они и поспешили от остановки к одному и тому же дому вслед за соседкой Айшет, Людмилой Ненароковой, матерью одиннадцатилетнего оболтуса-Бориски. Незнакомка приотстала, а Айшет обогнала Людмилу.

— Здравствуйте! — сказала она и припустила к дому, чувствуя себя очень неуютно в начинающихся сумерках.

На их площадке, как всегда, оказалось совсем темно. Айшет на ощупь нашла замочную скважину железной двери, юркнула в тамбур и притаилась, вслушиваясь во мрак. Словно сам шайтан гнался сейчас за ними с той незнакомкой, так ей было страшно!

Вот зазвенела ключами Людмила и вошла к себе домой. Вот кто-то затопал на лестнице, а лифт завыл, кем-то вызванный, и в черноте площадки загорелось рыжее око.

Трель звонка квартиры Ненароковых.

— Борька, чего ты трезво…

Вопрос Людмилы угас под напором чужестранной, никогда Айшет не слышанной речи.

— Прекратите немедленно!

Возня.

Лифт ухнул, останавливаясь на их этаже.

И тут в ушах Зулаевой возник адский гул. Точно тяжеленный пресс опустили на нее с потолка, точно три дня кряду, без сна и отдыха, бежала она и вот остановилась, в каждой клетке тела ощущая запредельное биение пульса.

Айшет проснулась утром в своей нерасстеленной кровати. Она отлично помнила, как пришла вчера, усталая, со своей опостылевшей работы, поужинала всухомятку и легла посмотреть телевизор, да так и уснула до следующего дня.

И только бледная тень сомнения скользнула где-то в закоулках ее мыслей. Тень эта смутно намекала: было, было что-то еще!..

…Айшет уже уехала на работу, а Долинцев и Мищуков все обдумывали рассказанное ею.

— Знаете, Владислав Сергеевич, а ведь так или иначе что-то в судьбе этой нашей загадочной незнакомки совпадало с судьбой госпожи Зулаевой. К примеру, от лица Айшет она говорила, что не знала мужчин. При осмотре врачами-специалистами… гм… иного профиля, нежели психиатрия, выяснилось, что она и в самом деле девственница. Это было отмечено в ее карточке. Много ли встретишь сейчас девиц за двадцать, чтобы…

— Все в этом мире встречается, — мудро ответил Долинцев, докуривая последнюю сигарету из сегодняшней пачки.

— Ну хорошо, а то, что она действительно глубоко переживала беды Зулаевой — так, будто это было с нею самой?

— Самовнушение? Самогипноз?

— И еще. Боюсь, ее саму пытали, и жестоко.

— А это еще почему?

— Шрамы на руках характерны не для картины попыток суицида, в чем она пыталась нас уверить. Специалисты-травматологи подтвердили: с ней это случилось очень давно, может быть, еще в детстве, и всего лишь раз — а она утверждала, что предпринимала не одну попытку. И оставлены эти отметины вовсе не бритвой или ножом, а тонкой веревкой либо проволокой. Либо ее подвешивали на связанных руках, либо тащили волоком по земле: кожа едва не слезла с кистей, как перчатки. А на бедре, вот здесь, слева, был рубец от очень глубокой и тоже давней раны…

— И как она объясняла этот шрам?

— Вот именно, что никак! Если про запястья она уверенно отвечала, что пыталась вскрыть вены, то этот шрам был загадкой и для нее самой: она совершенно не помнила, где приобрела его и когда… А самое интересное знаете что? Когда она прибилась к нашей клинике, на ней была совершенно невообразимая одежда. Одна из наших врачей сказала, что такую одежду шьют для походов ее дочь с сыном и их друзья, чтобы там изображать разных персонажей. У молодежи оно называется «толкиенутостью»…

— Как?

— Ага, вы тоже не в курсе. А я справился, что это такое. Это люди, отыгрывающие роли — ролевики. Они уезжают в дикую местность, переодеваются какими-нибудь книжными героями и разыгрывают сражения.

Долинцев взмахнул рукой:

— А, это от фамилии Толкиен! Ну вот, это многое проясняет. Девочка доигралась в эльфов до того, что у нее съехала крыша, да прямо из лесов-полей обратилась по нужному адресу!

— Я счел бы это вполне приемлемым объяснением, Владислав Сергеевич, не будь здесь одной неясности: как ей удалось уговорить Зулаеву по собственной воле расстаться с паспортом?