Тиамат - ЭКЛИПСИС

• Название: ЭКЛИПСИС
• Автор: Тиамат
• Жанр: Книги

---

- Не понял?

- Это был Аманодзаки, - терпеливо пояснил степняк. - Бог войны. Видел у него меч на лбу? Он похож на брата своего Китабаяши как две капли воды, только брат его носит щит, и на лбу у него тоже щит нарисован, в знак того, что он бог мира. Говорят, молния ударила в камень, камень раскололся, и внутри нашли их, крошечных, совсем младенцев, с узорами по всему телу. Всегда было интересно - неужто у них и это дело тоже разрисовано? - Кинтаро ухмыльнулся, похлопав себя по ширинке.

- Ну да, а дамочка была сама воительница Ашурран, - с ехидцей протянул Альва… и осекся.

Потому что именно Ашурран, как ее описывают легенды, она и напоминала. А щит ее был щитом Золотого Льва, добытым у морского дракона.

Ну и дела.

Альва долго еще мог бы размышлять, кого же все-таки они встретили на равнине Терайса, если бы не вспомнил вдруг, что они провели в разлуке целый год. Сколько предстоит наверстать упущенного! Он крепко взял Кинтаро за косу и потянул к приоткрытому пологу шатра.

- Я хочу трахнуть тебя в моем настоящем обличье. И сказать «я тебя люблю» на всеобщем. А ты, мой серебряный эльф, подберешь выживших.

Не было ничьих нескромных глаз, и некому рассказать, как это было. Наверное, так же, как и всегда - человечество за тысячелетия своего существования придумало не так много способов для любви. Обычная, повседневная магия, которой владеет всякий, кто искренне любит и любим, кто желанен и желает своего возлюбленного, кто изучил каждую родинку, каждую трещинку на губах своего партнера, но не потерял новизны ощущений. Страсть переполняла их, страсть и яростная жажда: прикосновения, проникновения, слияния. И даже если бы вокруг царило белое безмолвие снежной пустыни, им бы не было холодно.

Удовольствие - не апельсин и не яблоко: становится больше, если его разделить. Наслаждение - не колодец: сколько ни черпай, не иссякнет. Любовь - не золото: сколько ни раздаривай, все прибавляется.

До утра они так и не уснули, переходя от ласк к разговорам и обратно. Не говорили только о странных пришельцах, которых никогда прежде не видели, но сразу узнали. Да и вообще забыли, как будто никого и не было. Такова особенность общения с Младшими богами: человек забывает все, что они сказали, и их самих, кроме того, о чем они сами бы хотели оставить память. Так, они знали, что за холмами археологи из столицы раскинули лагерь, и в этом лагере они найдут самый радушный прием. Знали, что портал промахнулся на пятьдесят миль по воле богов, а не по вине Дэм Таллиан. Знали, что они снова вместе, что любят друг друга и счастливы, как никто другой в целом мире - но это они знали и без Младших богов.

…Ашурран ступила на мраморные плиты Небесного дворца, расположенного всюду и нигде: в лунном свете, в полярном сиянии, в солнечных бликах на воде, в тени ледников, в отражении неба в водной глади.

Воительница бросилась на ложе, застеленное леопардовой шкурой, и перекатилась с боку на бок, будто игривая кошка.

- Как похож на отца! - мечтательно сказала она, касаясь губ кончиками пальцев.

- Вижу, ты довольна своим потомком, - пророкотал, появляясь рядом с ней, Аманодзаки. Он говорил на оман эссанти, на архаичном его варианте, бывшем в ходу полтысячи лет назад, но она без труда его понимала. - В следующий раз заставлю тебя поделиться. Женщина, как только сумела ты породить такой ходячий соблазн?

- Молчи, пока твой брат тебя не услышал, - засмеялась Ашурран.

Дирфион, прекрасный, как зимняя сказка, присел на край ее ложа и заговорил по-эльфийски:

- Мой возлюбленный брат будет доволен. У этого аланна его душа, хотя мое лицо. И через поколение наша с ним кровь опять сольется.

- До этого еще далеко. Но девочка, в жилах которой течет кровь трех небожителей, уже давно научилась говорить. Позови Фаэливрина, и мы навестим ее, чтобы посмотреть, как она растет. Эй, Амано, составишь нам компанию?

- Девчонка! На что она годна? - пренебрежительно отозвался степной бог. - Я пойду с вами, чтобы убедиться в этом.

- У нее твоя драчливость, Амано, и мой неукротимый дух. А еще любовь к прекрасному, как у ее эльфийских предков. Душа моя, Фаэливрин, ты обрадуешься, увидев, как она тянет ручонки к книгам прямо из колыбели.

- До чего ты беспокойна, возлюбленная моя Ашурран, - улыбнулся стройный эльф со снежно-белыми волосами и глазами цвета лесной фиалки, появляясь из ниоткуда. - Наши братья и сестры ждут, что вы поведаете о своих потомках.

И Дирфион с Аманодзаки в один голос сказали:

- В избытке обладают они семью божественными качествами: силой, славой, доблестью, знанием, красотой, любовью и отречением. Хоть сегодня достойны они занять место в Небесном дворце и вместе с нами вершить волю Создателя.

- И я того же мнения, - вступила Ашурран. - Но к чему торопиться? Они проживут долгую жизнь и преодолеют множество испытаний, прежде чем обретут новое рождение и войдут в число Младших богов. В их потомках соединится то, что разделено тысячелетиями, и родится новая раса людей, равных богам, и наступит Золотой век. Но сейчас до него так же далеко, как до Луны пешком. Так что возвращайтесь к своим делам, братья и сестры. Нам предстоит еще много работы.

И те, кто был когда-то существом из плоти и крови, эльфом или смертным, воином или магом, отцом или матерью, а теперь стал вершителем судеб смертных, разошлись по миру, шагая сквозь пространство и время.

Они поднялись на холм и задержались на мгновение, освещенные восходящим солнцем - будущие Младшие боги этого мира, воплощение красоты, преданности и силы.

А за холмом - будто бы другой мир, будто они переступили невидимую границу. Только что расстилалась безбрежная, безмолвная степь - и вдруг множество людей, палаток, телег и фургонов, на ветру трепещут ленты и флажки, огораживающие раскопы, мелькают лопаты и мотыги, несмотря на ранний час, пыль стоит коромыслом, отовсюду торчат жерди, доски, «журавли», щиты с планами, измерительные приборы, лестницы, расстелены брезентовые полотнища с добычей, над которой трудятся люди. Мелькают пятнисто-зеленые мундиры криданской кавалерии, бронзовые тела кочевников, красные куртки рабочих. Дым от полевых кухонь поднимается к небу, распространяя запах рисовой каши с изюмом и пряностями, на веревках сушится белье, и над всем этим развевается бело-золотой флаг Криды, ярким двуцветным пятном в нежной лазури неба.

Сначала глаз не вычленяет отдельных лиц в этом скопище народа. Но вдруг высокий светловолосый парень, одетый (или, скорее, раздетый) как эссанти, радостно свистит в два пальца и оказывается Рэнхиро.

Слышно, как он кричит:

- Кинтаро! Кинтаро киеку! Кинтаро дэ!

Отвечает ему многоголосый рев, который может издать только степняцкая луженая глотка. И Кинтаро видит: вот Акира с Инаги, вот Тацуя-Кречет, Хидео, Морита, Цурока - и вообще тут добрая половина племени собралась!

Женщина в зеленой походной форме криданской кавалерии, с двумя кимдисскими клинками за спиной, оборачивается, и лицо ее меняется мгновенно и неудержимо, как сад, омытый весенним дождем. Она смеется, приложив пальцы к губам, вскидывает коня на дыбы, мчится навстречу, и теперь видно, что грудь ее украшают полковничьи нашивки, золотые волосы падают на лоб, голубые глаза сияют. Она спрыгивает с коня, хватает Альву в охапку и оказывается Лэйтис Лизандер.

Она все еще чуть выше Альвы - но только потому, что носит сапоги с каблуками. Если б могла, подкинула его в воздух от избытка чувств, но даже плечистая полковница кавалерии не способна на это с тех пор, как кавалеру Ахайре исполнилось двадцать.

Кавалеристы издалека свистят и улюлюкают. Альва видит капитана Кано Кунедду, лейтенантов Ньярру, Винсенте, Дженет, Рамирес и еще с десяток старых знакомых из селхирского гарнизона.

Итильдин обнимает Лэйтис и целует в уголок губ. Она смеется:

- А с вами был еще такой тихий и застенчивый эльф, который глаз на меня не поднимал, куда вы его дели?

Они идут к лагерю, и она сыплет словами, пытаясь рассказать сразу все: это Галадон, город Древних, четыре тысячи лет назад сожженный воительницей Ашурран, чокнутая Иньес Исабель наконец нашла его, не может быть никаких сомнений, потому что вчера показался гребень окаменевшего дракона, говорили, это миф, сказка, а он просто ушел в землю на тридцать саженей, и Древним послали официальное приглашение, это может быть началом дипломатических отношений, но пока что из Великого леса не прибыл никто, кроме…

Высокий эльф, стройный, в зеленой одежде, с волосами, убранными по-походному в косы, будто бы двойник Итильдина, когда он в первый раз появился в доме кавалера Ахайре, встает на пригорке, и на его бесстрастном лице расцветает радость, как волшебный цветок папоротника в потаенном лесу. У него лицо Итильдина, и Итильдин будто спотыкается, хватаясь за руку своего Лиэлле, глаза его прикованы к эльфу, и выражение их невозможно описать. Он прикрывается рукавом, забыв, что на нем вовсе не традиционный эльфийский наряд с рукавами до пола, а рубашка из грубого льна, рукавов которой не хватит, чтобы осушить слезы радости. И эльф бросается ему на грудь, оказываясь девушкой, и потрясенный Альва говорит: «Ты не сказал, что вы близнецы!» - а они не говорят ничего, просто молча сжимают друг друга в объятиях.